Алан Араменко - Диван для Антона Владимировича Домова

Дмитрий замолчал на минуту. Говорить ему было все тяжелее.

— Постепенно цели становились уже не такими «незнакомыми». Сначала один, кто мешал, потом другой… А потом еще и ты… Майкл нашел тебя, и все совершенно изменилось. Он так сильно к тебе привязался. Знаешь, я даже ревновал! Он любил тебя больше всех остальных… как сына, словно родного… Но чем дольше ты был рядом, тем сильнее Майкл погружался в пучину своего безумия. Ты доставал из его недр то самое сильное желание, которое и привело его на этот путь. Изначально светлое, окрашенное красками сумасшествия, оно стало темнее ночи. Ты взрастил в нем его стремление быть «избранным», подпитывая его мечту лучше всякого удобрения. Порой он даже не понимал, что смертен, что рожден на земле… Однако все же с ним случались просветления. И в одно из них он отослал тебя как можно дальше, ведь он боялся тебя, боялся того, что ты с ним сотворил. Именно из-за этого страха он и держал тебя на привязи, старательно высылал письма, пропитанные его сущностью, — все только оттого, что на свободе ты был слишком опасен. Майкл надеялся, что теперь, когда ты был далеко, он может исцелиться. Но твой яд пропитал его слишком сильно. Червь, заползший ему под корку, продолжал разъедать воспаленный мозг уже и без внешнего раздражителя. Пусть медленнее и не так явно, но все же упорно и планомерно.

— Так это я сотворил из него избранника Божьего?

— Нет. Ты сотворил безумца.

— Но ты все равно следовал за ним. Даже понимая это. И ты убивал ради него.

— Это так. Но…

— Ты и ее уничтожил ему на потеху, — Антон пошевелил сведенной ногой. — Ту, что была так невинна…

— Татьяну? — Дмитрий улыбнулся. — Никак не можешь забыть о ней?

— Не знаю почему, — признался Домов.

— Потому что она приняла. Первая, и, возможно, единственная.

Тоша поглядел на него. Лицо ищейки просветлело при воспоминании о девушке, Антон не мог ошибиться!

— Она жива…

— Что?

— Я ее не тронул, — Дмитрий сглотнул. — Не смог. Она…

— Где она?!

— Спрятана. Далеко…

Домов не понимал, отчего дыхание участилось и сердце колотится, как бешеное.

— Жива… — повторил он тихо.

— Да. И знает обо всем. Я рассказал.

— И ждет тебя…

— М? — Дмитрий поднял на Тошу затуманенный взгляд.

— Она ждет тебя, дурак. Только тебя! Так что не смей умирать! — крикнул Домов.

Дмитрий снова улыбнулся.

— Я хочу, чтобы ты все знал… Так что не перебивай! — сказал он укоризненно. — Я и правда следовал за Майклом, но ты пойми, кем бы он ни стал, он делал верное дело!

— Ка-ко-е?

— Приручал нас. Я знаю цену жизни. Хоть мне и знакома жажда смерти, все же разумом я понимаю истинные ценности и способен усмирить в себе демона. Есть люди, которых я люблю, которые дороги мне, были те, кого я потерял. Это больно, Домов. Невыносимо больно…

Он выдохнул.

— Мне и представить было страшно, как выглядел бы мир, в котором такие, как мы свободны. И вольны убивать себе во сласть. Каждого… любого… чьего-то сына, чью-то дочь… Без разбора, повинуясь лишь сиюминутному желанию.

— То есть лучше, когда мы делаем это с «нужными» людьми? Что за бред?

— Знаю, звучит не слишком оправдывающе, но это порядок. Пусть неправильный, но порядок.

— Отвратительный порядок. Циничный, прогнивший. По мне хаос лучше. Естественней.

— Да… ты таким всегда был. Вот отчего я никогда не мог тебя понять. Хотя… я, наверное, просто слишком труслив, чтобы жить, как ты. И не бояться будущего. Поэтому я был готов идти за кем-то, кто укажет дорогу, даже если она и ведет в никуда… ты же всегда выбирал ту, что хотел сам, тоже даже если она ведет в никуда… в этом все дело…

— Да. Моя реальность это то, что я выбираю сам. Какая бы ужасающая она ни была.

Дмитрий опустил голову. Она тяжелела с каждой секундой. Словно кто-то сверху лил на нее свинец.

— Ну а Григорьев? Если Майкл поставил себе задачу уберечь мир от нас, на кой ему было выгодно создание еще таких же?

— Что? Ты болван, Домов, я говорил же…

Дмитрий совершенно осел. Похоже, ему было очень тяжело держать свое тело.

— Все не так, что за глупости?! Никто никогда не создавал нам подобных… Не пытался даже. Во-первых, это нереально, а во-вторых — зачем?

— Это я и хотел узнать.

— В институте изучали наши силы, воздействие на окружающих. Они искали антидот, что-то, что могли бы противопоставить способностям детей. А еще пытались излечить нас. Что, впрочем, тоже не получалось…

— То есть Григорьев не собирался нас клонировать, не наделял людей необычными способностями? Он, наоборот, пытался сделать обычными нас?

— Да.

— Но Соколовы и близнецы…

— Они рассказали тебе эту чушь, да?

— Да.

— Все это бред. Близнецы просто хотели вырваться на свободу. Хотели избавиться от власти Майкла. Ведь тот упрятал их подальше, зная, что они не на его стороне.

— Я совершенно запутался…

— Это потому, что ты болван.

— Вероятно.

Они помолчали. Домов просто переваривал. Дмитрий постепенно отключался, хоть и старался держаться как можно дольше.

— Значит, они все выдумали.

— Да.

— Ну что ж, у них все равно ничего не вышло.

— Что?

— Ты ведь убил их?

— С чего ты это решил? — это были последние слова, которые Дмитрий произнес в вертикальном состоянии, так как после них его тело сползло на пол, словно представляло собой не что-то со скелетом, а единую желеобразную массу.

Антон прополз к нему, оставляя за собой прочерченные алые линии — разметку смерти, по которой она шагала за своими детьми.

— Ты не убил их? — спросил он, когда склонился над бледным лицом своего врага.

— Нет.

— Но когда я вернулся… — мысль, пронесшаяся в его сознании, заставила Антона выругаться. — Проклятье! Они хотели сбежать и… я действовал так, как они спланировали. Они знали, что так будет, ведь уже видели это… и Кири… да… ох!

— Но видения не всегда сбываются.

— Да, если не сделать все так, чтобы сбылись.

— Да? Твоя подружка тоже говорила что-то подобное…

— Подружка? Нина?

— Да…

— Что говорила?

— Что сделала все, чтобы будущее, о котором она мечтала, наступило. И для этого следовала за тобой, ибо ты нес его на своих руках.

— Что? — Домов замер. Нет, не может быть. А иначе… — Это ее слова?

— Цитата.

Мысли и воспоминания пронеслись в голове Домова с такой быстротой, что он даже не понял, как пришел к тому выводу, что заставил его резко встать.

— Где она?

— Там, в комнате.

— Жива?

— Да. Я же обещал.

Антон нахмурился.

— Эй… — Дмитрий поглядел на него. — И что будет теперь?

Антон пожал плечами.

— Хаос, — сказал он после.

— Значит… все было напрасно?

— Я не знаю.

Дмитрий снова откашлял кровь. Красная кайма губ неестественно контрастировала с бледной кожей и светлыми волосами.