Брайан Рирдон - Найти Джейка

Рейчел, снова прочитав мои мысли, как это умеет делать только она, отрицательно качает головой. Я киваю. Мы продолжаем двигаться вперед, не глядя друг на друга. Наверняка жену, так же, как и меня, пугает мысль о том, что мы обнаружим в нашем разоренном доме. Но это все же наш дом, правда? Или уже не наш… Сжав зубы, я продолжаю вести машину вперед.

Поразительно, как быстро может все измениться. Я получил эсэмэску с просьбой срочно приехать в школу всего лишь сутки назад, но с тех пор от нашей прежней жизни не осталось и следа.

Перед тем, как повернуть к нашему кварталу, Рейчел перебирается на заднее сиденье. Она сидит как-то неуверенно, как будто тоже боится затаившегося в машине призрака, следующего за нами по пятам. Жена обнимает Лэйни, и девочка прислоняется к матери, продолжая смотреть в окно вызывающим взглядом. Несмотря на свое горе, я чувствую гордость за дочь. Она оказалась сильнее, чем я предполагал.

Фургоны занимают обе стороны улицы, и мы останавливаемся примерно в пяти домах от нашего. Сквозь прямые стволы дубов видна толпа, собравшаяся на лужайке возле входа в наш дом. Я судорожно сглатываю, с трудом преодолевая искушение развернуть машину и убраться отсюда как можно скорее. Но решение принято. Мы должны через это пройти.

Мужчина с камерой, первым заметивший нас, бросается к тропинке, ведущей к нашему дому. Хорошо одетая женщина лет сорока старается не отставать, хотя ее каблуки вязнут в мягкой земле. Другие тоже догадались, что происходит, и скалятся, будто хищники, почувствовавшие приближение добычи.

Я стараюсь не встречаться взглядом с ожидающими нас снаружи людьми. В моих глазах они сливаются в один пульсирующий организм, огромный, злобный, бездушный. Я ненавижу их. Они заставляют нас пройти через строй их ненависти. Кто-то держит плакаты, на которых написано:

«ПУСТЬ ЭТА СЕМЬЯ ОТВЕТИТ ЗА ТО, ЧТО ОНИ СДЕЛАЛИ!»

Остальные, судя по движению губ, осыпают нас проклятиями. Незнакомый пожилой мужчина, одетый как фермер, пинает заднее колесо нашей машины.

— Пошел к черту, — шиплю я, забывая, что внутри сидит Лэйни. Правда, я не уверен, что девочка меня услышала. Широко распахнутыми глазами она смотрит на толпу, которая с такой силой и яростью ненавидит ее пропавшего брата.

Я вижу Мэри Мур, маму Кэндис, подружки Джейка, к которой он собирался пойти в гости. Даже если бы я не знал из новостей, что Кэндис мертва, то сразу понял бы это по выражению горя, опустошенному взгляду и растерянности на лице Мэри. Весь гнев, который только что переполнял меня, исчезает. А то, что остается, трудно описать словами. Это горючая, тоскливая вина, которую плеснули на мое бессилие и подожгли.

— Боже всемогущий, — шепчу я.

Я не помню, как завел машину на подъездную дорожку. Но все же, должно быть, это я открыл ворота гаража, которые показались мне воротами в ад. Единственный полицейский в форме, охранявший периметр, дал мне возможность попасть внутрь и закрыть за собой дверь. И вот мы попадаем со света во тьму гаража. Какое-то время никто из нас не двигается. Единственное, на что у меня хватает ума, это вынуть ключи из зажигания, чтобы мы не задохнулись от выхлопных газов.

Рейчел помогает Лэйни выбраться из машины. Они задержались, давая мне возможность пройти вперед. И вот я открываю дверь и вхожу внутрь. Это уже не наш дом. Все выглядит не так, как раньше, как-то иначе: диван слегка сдвинут, торшер переставлен к стене. Я медленно иду в сторону кухни. Жалюзи по-прежнему подняты, свет включен. Все не так, как должно быть, не так, как было, когда я покинул дом вчера утром.

Я слышу шаги Рейчел за моей спиной и понимаю, что жена направляется в комнату Джейка. Я замираю, прислушиваясь. Но в доме стоит тишина, которую нарушил только звук хлопнувшей двери. Потом хлопает другая дверь, видимо, в ванную. Я оборачиваюсь, но Лэйни уже нет. Я тихо, как кот, крадусь вверх по лестнице. Около нашей спальни пол под моими ногами внезапно издает скрип. Я снова замираю и слышу плач, двойной плач. Я различаю всхлипывания Лэйни — так она плакала у меня на руках еще малышкой, когда падала и разбивала коленку. Я вспоминаю, как плакал Джейк, когда был маленьким — гораздо горше и как будто безутешнее, чем его сестра.

Телефон звонит. Я, не глядя, нажимаю кнопку, думая, что это Джонатан. Вопль в трубке оглушает меня.

— Ты, чертов убийца!!! — Слова слепились в одно, и в голосе чувствуются алкогольные пары.

— Кто вы такой, черт вас дери? — ору я под стать ему.

— Ты прекрасно знаешь, ублюдок, кто я такой. Твой сын убил моего мальчика. Твой никчемный кусок дерьма убил моего Алекса.

Значит, это звонит отец Алекса Рэйнса… Я закрываю глаза и вдруг понимаю, что это тот самый мужчина в майке для гольфа, которого я видел накануне. Я понимаю, что говорить с ним бессмысленно, но не могу бросить трубку.

— Твой трусливый подонок решил отомстить Алексу!

— Что вы такое говорите… — скриплю я в ответ.

— Твой щенок побоялся действовать в открытую. И мой сын проучил его! — Мистер Рэйнс (я не могу вспомнить его имени) кашляет и смеется одновременно. — Имей в виду, сукин сын, я скоро приду и убью тебя, — теперь он говорит тихо, невнятно, почти бормочет. — Я не шучу.

— А что произошло между Дугом и Алексом?

— Не придуривайся, убийца. — И он нажимает на отбой.

— Почему Алекс назвал тебя неудачником? — спросил я у Джейка в тот день, два месяца назад, после звонка школьного психолога.

Сын сидел на террасе за домом, читая книгу по школьной программе. Он взглянул на меня поверх обложки. Челка закрывала ему глаза, и я не мог разобрать их выражения.

— «Момент амнистии», папа…

Я покачал головой:

— Не получится, Джейк. Слишком поздно… Мне звонил Фил Хартман.

Джейк знал, что «момент амнистии» действует только до тех пор, пока я сам не узнаю, что стряслось. В его глазах что-то мелькнуло, почти неуловимо, как будто он колебался, стоит ли рассказывать мне.

— Фил Хартман просто у-у-у-у-х-х-х-р-р-р-р! — не выпуская книги, Джейк раскинул руки и скривил лицо, изображая Франкенштейна.

Я рассмеялся против воли.

— Очень смешно. Но, по словам Фила, все гораздо серьезнее, чем ты мне рассказал.

Джейк отбросил волосы со лба и взглянул мне в глаза.

— Не придавай этому слишком большого значения, папа!

— Ладно, не буду.

Джейк улыбнулся:

— А я подстригусь под «бобрик», идет?

— Заметано!

Джейк посидел немного, размышляя, а затем потянулся и посмотрел в небо.

— Нет, я все-таки не понимаю, почему он так тебя назвал? Мне казалось, раньше у тебя не было проблем с Алексом!

— Ну да, — пробормотал он, — раньше их и не было.

— Ну так что же произошло?

— Да не обзывал он меня неудачником, — неохотно произнес Джейк.