Брайан Рирдон - Найти Джейка

Подъехав к дому Мартинов-Кляйнов, я вдруг понимаю одну вещь и в очередной раз поражаюсь своей тупости: ну почему это дошло до меня только сейчас?

В моменты слабости, когда я позволил себе допустить, что Джейк может быть убийцей, я упустил из виду, сколь незначительной была роль Дуга в жизни моего сына все эти годы. В младших классах они и впрямь вместе играли и даже дружили. Но это продолжалось от силы года полтора, не больше. А потом Дуг превратился просто в приятеля, за которым, как я теперь понимаю, мой сын считал нужным присматривать в школе.

Я выскакиваю из машины и иду к дому, пытаясь восстановить дыхание, но все равно задыхаюсь, как преследующая дичь собака. Мою грудь свело, и я шарю рукой по стене, пытаясь нащупать звонок. Мне необходимо найти сына, но сама мысль о встрече с родителями Дуга невыносима.

Дверь распахивается прежде, чем я успеваю нажать на звонок. Хозяйка появляется за стеклом внутренней двери, и за моей спиной щелкают вспышки фотоаппаратов. Ну конечно, репортеры сидели в засаде. Неужели не скучно все время здесь торчать?

— Проходите, — нервно произносит Мэри.

Я пытаюсь держать себя в руках, однако переполняющее меня возмущение прорывается наружу:

— Вы же были дома, когда я приходил сюда раньше и стучал в дверь! Я это знаю.

Она обреченно кивает:

— Мой муж уехал. Я боялась… Я…

Я смотрю через ее плечо, ожидая увидеть доктора Мартина-Кляйна. И понимаю, что весь мой гнев адресовался именно ему. Но она же сказала, что мужа нет дома!

— Отец Дуга уехал. Я не знаю куда. Просто исчез, — продолжает она. — А я не могу. Адвокат советует мне тоже куда-нибудь уехать. Но я не могу.

— Где Джейк? Вы видели его? Вы сказали, что он приходил к вам тем утром перед стрельбой.

Она молчит. Стоит, закрыв глаза, и молчит. Мне кажется, я жду ответа от чистого листа бумаги. Я ее понимаю. Глядя в глаза этой женщине, я вижу, что она, не переставая, казнит себя. Эта пытка — самое тяжкое наказание, которое можно себе представить. Мэри Мартин-Кляйн обвиняет себя в убийстве и самой себе выносит приговор.

Этот момент мне никогда не забыть. На виду у репортеров я подхожу к матери Дуга и обнимаю ее. Я держу ее в своих руках, а мир позади нас сходит с ума. Я слышу крики, вопли, свист. Вспышки фотоаппаратов сверкают, как молнии во время грозы. Не обращая на все это внимания, я наклоняюсь к ее уху и шепчу:

— Вы не виноваты.

Сейчас я, как никогда, уверен в правильности вынесенного мною вердикта. Я поддерживаю мать Дуга, не чувствуя веса ее тела, как будто в моих руках мешок с перьями. Она покачнулась, и мне на мгновение кажется, что терзающие ее демоны унеслись прочь в поисках новой жертвы.

Но, конечно, это не так. Мои слова не способны излечить несчастную. Демоны снова вернутся, как это обычно бывает. Мэри отодвигается от меня, я вижу темные круги у нее под глазами, словно края бездонных воронок, готовых поглотить ее полностью.

— Попробуйте найти Джейка… он был здесь, — почти беззвучно шепчет она.

Я иду за ней на кухню. Следы желтого полицейского маркера все еще видны на линолеуме. Я опускаюсь на колени рядом, зная, что мой сын стоял прямо на этом месте, живой, во всяком случае, на тот момент еще живой. Больше всего на свете мне хочется повернуть время вспять и оказаться здесь, прежде чем пролилась его кровь. Тогда бы я смог защитить своего мальчика, загородить его от реальной, известной мне теперь опасности, а не от той призрачной, что скрывалась в тени, много лет ожидая прихода моих детей.

— Значит, полиция знала об этом? — спрашиваю я пустоту.

Я протягиваю руку и дотрагиваюсь до засохшего уже пятна крови, крови моего сына. Пальцы скользят по поверхности, и я отдергиваю руку. Это ничего не меняет. Я ни на йоту не приблизился к Джейку. Пятно остается всего лишь пятном. Моего сына здесь нет.

Когда я поднимаю голову, Мэри уже исчезла. Я не знаю, куда она ушла. Я стою один на кухне, в доме убийцы, расстрелявшего школьников. И по-прежнему не знаю, где искать Джейка.

Возможно, наша жизнь представляет собой череду обыденных событий, смысл которым придает лишь трагедия.

Вечером во вторник я был ужасно голоден. Мы с Джейком только что вернулись с соревнований по бегу по пересеченной местности, и я помчался в дом, чтобы проверить свиную вырезку, которую утром засунул в мультиварку, добавив бутылку соуса для барбекю. Взяв две вилки, я разделил готовое мясо на длинные волокна. Будь у меня время покрошить свинину кубиками, обед выглядел бы еще более презентабельно, но я потратил всю вторую половину дня, работая над речью директора одной некоммерческой организации. Оплата была так себе, не сравнить со статьями, которыми я зарабатывал как копирайтер, но эта тема меня заинтересовала.

Рейчел и Лэйни сидели в гостиной, не делая ни малейшей попытки поучаствовать, хотя бы на стол накрыть. Дочка листала глянцевый журнал, а жена уткнулась в письмо на своем айпаде. Привычное, хоть и незаметное со стороны раздражение переполняло меня, мешая насладиться картиной семейной идиллии. Ну почему именно у меня жена — трудоголик? Почему дочь разглядывает всякую гламурную ерунду, вместо того чтобы читать книги по школьной программе? Я был готов вспылить, задать ехидный вопрос: «А никто не хочет помочь мне разделать свинину?», — но потом мысленно плюнул и не стал связываться. Ладно, сам справлюсь, я уже преуспел в этом за многие годы.

Я вернулся к приготовлению ужина: выложил на стойку пакет картофельных рулетиков и полез в холодильник за маленькой морковкой, такие еще называют «детские пальчики».

— Черт побери, — пробормотал я.

— Что случилось? — отозвалась Рейчел.

— Ничего. Я забыл сделать капустный салат.

— Да ладно тебе, — рассеянно сказала она. — Сойдет и без салата.

Я с ней не согласился. Раздосадованный, теперь уже на самого себя, я гремел тарелками и ложками до тех пор, пока жена не пришла на кухню.

— Да что с тобой такое?

— Ничего, — ответил я.

— Нет, правда?

— Со мной все в порядке, просто досадно, что я не успел сделать капустный салат.

Тут ей на мобильник прилетело очередное сообщение, и, читая его, Рейчел повернулась и вышла из кухни. Я покачал головой.

Я накрыл на стол. Лэйни положил маленькую порцию мяса, морковку и горсть жареной картошки — вкусы дочери за последние десять лет почти не изменились. Для себя и Джейка соорудил по два сэндвича со свининой. Потом я позвал всех к столу и сел сам. И, только когда появилась Рейчел, я заметил, что ничего не положил ей на тарелку. Но жена, похоже, не обратила на это никакого внимания: она сама себя обслужила и стала с аппетитом есть.

— Как прошло сегодняшнее мероприятие?