Карстен Йенсен - Мы, утонувшие

Он сразу понял, что Сент-Джонс — город небольшой. Копенгаген был больше, но набережные канала Фредериксхольм казались пустыней по сравнению с кипевшей здесь жизнью. Раньше он воображал, что Сент-Джонс является этакой увеличенной копией Литл-Бэя. И где-то за городом у мистера Смита должен быть такой же дом, как в Литл-Бэе; Кнуд Эрик дойдет до него, постучится в дверь и снова увидит мисс Софию. Но теперь он пал духом. Разве тут кого найдешь? Наверняка и мистер Смит здесь не один, их сотни, и — мысль вводила его в ступор, — может, даже не одна мисс София, а сотни!

Они разожгли в кубрике печь. Высушили одежду, отфыркиваясь, вымылись, поливая теплой водой из ковша, переоделись в чистое. И теперь сидели вокруг стола, как каменные изваяния. Один за другим все принялись клевать носом.

— Чувствую себя потрошеной курицей, черт меня раздери. Ни одной косточки целой не осталось, — произнес Рикард.

На следующее утро шкипер сообщил, что вечером дает всем увольнительную на берег. Они отправились в город толпой, даже Хельмеру разрешили пойти. Шторм стал его крещением. Своевременным приготовлением кофе он заслужил право быть с командой. Курс взяли на Уотер-стрит, что на второй линии.

Дрейман подмигнул Кнуду Эрику:

— Там ты наверняка найдешь свою мисс Софию.

Они вошли в кабак и заказали пиво. Внутри было полно женщин, одна из них, размалеванная, подошла к их столику. Большой красный рот расплылся в улыбке.

Альгот обхватил рукой ее широкую талию.

— Возьми лучше вот эту, — сказал он Кнуду Эрику, — есть за что подержаться, не то что у этой тощей мисс Софии. Правда, Салли, или как тебя там?

— Julia, — произнесла женщина, — ту name is Julia [40] Джулия… меня зовут Джулия (англ.). .

Она привыкла к скандинавским морякам и немного понимала их речь.

Джулия призывно склонилась над Кнудом Эриком, пахнуло потом и духами. Вблизи стало видно, что покрывающая ее лицо, похожая на муку, пудра пошла трещинами, под которыми проглядывали морщины. Женщина вытянула губы трубочкой, он инстинктивно отвернулся. Тогда она схватила его за шею и попыталась прижать лицом к своей полуобнаженной груди:

— Such a pretty boy shouldn’t sleep alone [41] Такой красавчик не должен спать один (англ.). .

Он вырвался и повернулся к ней спиной. Остальные громко засмеялись. Желая скрыть смущение, Кнуд Эрик сделал глоток пива из бутылки. Вкус показался ему горьким, губы непроизвольно сжались. Хорошо хоть он спиной к ним сидел, и никто не видел его гримас. Он отпил еще глоток, в надежде, что на сей раз ему понравится больше. Но нет. Неужто ему и вправду надо это пить?

Кнуд Эрик повернулся к остальным. Женщина сидела на коленях у Альгота и пила из бутылки. Все прочие увлеченно спорили.

— Подожди, вот придем в Сетубал… На что тут-то смотреть, — произнес Рикард.

— Сетубал! — скорчился Альгот. — Ну нет, Мартиника! Там они голые танцуют на столах!

— Ага, а потом лечись, — не сдавался Рикард. — Вон у нас боцман был. Ночь с одной из этих девок, и через три месяца помер от сифилиса. Дорого же ему обошлась эта киска. Так что оставь этих черных себе.

— Болтайте-болтайте, мальчики, — снисходительно произнес Дрейман. — В Англии мы заберем дочку шкипера. С фрекен Кристиной на борту придется вам следить за языками.

Кнуд Эрик поглядел на Хельмера, тот сидел молча, с бутылкой пива в руке. Да, похоже, и он не слишком оценил вкус напитка.

— А другого здесь не наливают? — спросил Кнуд Эрик с непринужденным видом.

— Ты имеешь в виду газировку? — крикнул Рикард и засмеялся собственной шутке.

— Gin, — сказала женщина. — Give him some gin [42] Джин… дайте ему джину (англ.). .

Дрейман пристально поглядел на Кнуда Эрика.

— Поаккуратней с джином, — заметил он, — эта штука не слабее нашей водки будет.

— Ерунда, — крикнул Альгот, — с виду вода, по вкусу вода, и эффект — как от воды.

И он подтолкнул стакан с прозрачной жидкостью к Кнуду Эрику:

— Заливай.

Испытывая облегчение оттого, что удалось избавиться от горького пива, Кнуд Эрик сделал приличный глоток. Все выжидающе на него уставились. Вкус был сильным, но нерезким. Он отпил еще. Джин приятно обволакивал рот, но вместо того, чтобы течь в глотку, стремился в противоположную сторону, струясь по внутренней стороне черепа. Как будто кто-то ласкал его голову изнутри.

Альгот кивнул с видом знатока. Женщина улыбнулась Кнуду Эрику и сложила губы трубочкой. Затем снова отвернулась и занялась Альготом, рука которого находилась у нее под юбкой.

Кнуд Эрик посмотрел на сидящих с ним за столом и почувствовал приятное покалывание в голове. Он ощутил прилив веселья, рвущегося наружу. Улыбнулся Хельмеру, тот улыбнулся в ответ, радуясь знаку внимания.

— Попробуй-ка джин, — сказал Кнуд Эрик с видом знатока, — намного лучше пива.

Хельмер покачал головой:

— Я пить не хочу.

— Так никто пить не хочет. Это ж чтобы напиться!

Хельмер покачал головой.

Кнуд Эрик не стал настаивать:

— Ну и хрен с ним. Будь здоров!

Он крутанул стакан и тут увидел свое отражение в большом зеркале в золоченой раме. На лоб спадал локон светлых волос. Глаза карие. Мамины. Может, он и правда pretty boy.

Мир пришел в движение, но, в отличие от палубы, двигался непредсказуемо. Пол все время кренился под неожиданным углом, и, хотя Кнуд Эрик быстро понял, что надежнее всего оставаться на стуле, все равно то и дело вскакивал и шел куда-то неверной походкой. В нем сидел заряд веселья, и круг собравшихся за столиком стал слишком тесен. Тянуло посмотреть на танцующих, покачаться в такт музыке, опереться на стол, раскинуть руки, как будто собираешься кого-нибудь обнять. Время от времени женская рука осторожно проводила по его груди или бедру. Но, быстро поняв по глазам, что сегодня у него другие планы, девицы исчезали в толчее, покачивая бедрами на прощание.

Кнуда Эрика толкотня не раздражала. Давка помогала держаться на ногах. И тут вдруг его раздраженный блаженной щекоткой джина мозг озарило: мисс София где-то там, снаружи, ждет его. Стоит лишь выйти на улицу, и он найдет ее. Его продвижение стало целенаправленным. Он пробился к двери и выскочил на Уотер-стрит.

Кнуд Эрик не имел ни малейшего представления о времени суток, но на улице было полно людей. Большинство — шатающиеся мужчины, они тяжеловесной неровной походкой двигались по тротуару или посреди мостовой, где их пытались обогнуть фыркающие лошади и гудящие автомобили. Но попадались и женщины с подведенными углем рыщущими глазами.

Он дошел до конца улицы. Толпа поредела. Чуть вернулся и сунулся в переулок. На углу Дакворс-стрит увидел ее затылок. Она шла впереди в длинном зимнем пальто, из-под которого виднелись сапожки. В руке сумка. Что другое он, может, и не узнал бы, но только не эту голую загорелую шею, торчащую из мехового воротника. Это была она!