Карстен Йенсен - Мы, утонувшие

Он припустил за ней, но вскоре потерял из виду. В какой-то момент застрял в толпе, запрудившей тротуар, его толкнули в сторону пышнотелой особы, которая попыталась избежать столкновения, отступив в ту же сторону, что и он. Они врезались друг в друга, он ощутил запах перегара, выскочил на проезжую часть, извозчик обругал его и махнул кнутом. Кнуд Эрик побежал по сточной канаве. Добежал до перекрестка с Кингс-роуд и увидел на другой стороне ее спину Вскоре снова потерял ее из виду, но был уверен, что взял след. Он больше не бежал. Эго было частью игры. Он не хотел поймать ее слишком быстро.

Этот поцелуй надо повторить. А потом? Ничего. Поцелуя достаточно. Еще раз вдохнуть воздух ее легких.

Он снова затрусил, но лишь чтобы почувствовать, как уверенно ноги касаются тротуара. Во всем теле ощущалась какая-то легкость. Никогда еще он не был в себе так уверен.

Теперь перед ним простиралась совершенно пустынная улица. Сигнал-Хилл-роуд начала свой медленный подъем к самой верхней точке мыса, венчавшейся башней Кабот. Он видел крепость, черным силуэтом высившуюся на фоне извилистого пояса Млечного Пути. Казалось, звездное небо в этот миг движется, как и он, мерцает, подобно птичьей стае, летящей сквозь ночь в теплые края.

Он увидел ее, девушка уже довольно далеко поднялась по склону — черный силуэт на фоне дороги, покрытой белой изморозью. Она скользила вверх, словно ее тянули за невидимую веревочку.

Он снова побежал, задохнулся, постоял, отдышался, затем опять побежал. Промелькнуло озеро, деревья. Все посеребренное инеем, мерцающим, как звезды в зимнем ночном небе. Внизу виднелся лес мачт и освещенные трактиры Уотер-стрит.

Он настиг ее уже у самой крепости. Она по-прежнему стояла к нему спиной и смотрела на Атлантический океан, что раскинулся за пределами гавани огромной матовой поверхностью, поглощающей свет. На какой-то миг вид бескрайнего пространства захватил его.

— София, — позвал он.

Внезапно в нем проснулась неуверенность. Девушка обернулась. И кажется, не удивилась.

— Да, Кнуд Эрик, — только и сказала она.

Губы при слабом свете звезд казались черными.

— Что тебе нужно?

Хмель вернул ему храбрость. Он раскинул руки, желая ее обнять.

— Ты пьян? Был в кабаке на Уотер-стрит?

Он бросил на нее обиженный взгляд:

— Я не пьян. Я всего лишь хочу поцеловать тебя.

Лицо его снова расплылось в улыбке. Он уже забыл об оскорблении. Кнуд Эрик пребывал там, где значение имело лишь радостное пение в его голове.

Он обнял ее неожиданно крепко. Склонился, нашел губы. Она не пошевелилась. Кнуд Эрик закрыл глаза, но тут же снова открыл их. Девушка смотрела вперед невидящим взглядом. Он осторожно прижался губами к ее губам, надеясь, что волшебство первого поцелуя повторится, но ничего не произошло.

Она оттолкнула его:

— Уходи. Слышишь?! Оставь меня.

Кнуд Эрик застыл с раскрытым ртом, ничего не понимая.

— Оставь меня!

На сей раз она закричала, глаза влажно заблестели. Девчонка топнула ножкой, обутой в сапог, по замерзшей земле:

— Хватит бегать за мной, как пес!

Он разозлился, злость накатила так же внезапно и мощно, как до этого — влечение.

— Не смей называть меня псом! — крикнул он, схватил ее за плечи и принялся трясти.

Она была выше, но он — сильнее. Голова ее качалась из стороны в сторону, но в глазах светилось упрямство.

— Пес! — произнесла она снова.

Он резко выпустил ее, тяжело и возбужденно дыша:

— Дрянная девка! — Он плюнул ей под ноги. Затем развернулся и побежал вниз по Сигнал-Хилл.

— Кнуд Эрик! — крикнула она ему вслед.

Он не остановился. Несколько раз во время своей дикой гонки он чуть не упал на промерзшую землю, но опьянение еще не прошло и придавало ногам странную легкость. Холод отвешивал пощечины одну за другой.

Добежав до подножия холма, Кнуд Эрик обнаружил, что город изменился. Трактиры на набережной позакрывались. Плотная людская масса, заполонявшая тротуары Уотер-стрит, исчезла. Улицу покрыла красивая изморозь, своим холодным оттенком подчеркивая неестественную тишину, опустившуюся на дотоле шумную набережную. Мачты вдоль пристани также посеребрил иней, и они походили на призрачный лес, во время пожара превращенный в белый пепел и ждавший малейшего дуновения ветра, чтобы рассыпаться в прах.

Он нашел «Кристину», тяжело сбежал по трапу в кубрик, там его ноги наконец-то подкосились, он повалился на койку и тут же провалился в сон.

На следующее утро он проснулся от ругани Рикарда:

— Куда ты, черт возьми, подевался? Разве так можно!

Но общий смех тут же показал, что накануне они были слишком пьяны, дабы всерьез обеспокоиться. Он помнил людской водоворот в кабаке. Об охоте на мисс Софию остались лишь неясные воспоминания. Как и об их встрече на Сигнал-Хилл, которая, казалось, произошла по ту сторону реальности.

Чувство отвергнутости жгло душу. Он смутно припоминал, как перед ним внезапно разверзлась бездна, но не мог понять отчего.

В голове что-то крутилось, но ухватиться было не за что.

Настали холода. Мороз стоял — десять градусов, вода в гавани покрылась тонким слоем льда.

После обеда его навестил шкипер. Он думал, ему устроят головомойку, но Баер всего лишь попросил сходить с ним назавтра в город.

— Достань чистый мешок, — сказал он. — Пойдем к мяснику на Квинс-роуд за свежим мясом.

На следующий день, проходя по городу, они увидели, что народ на улицах кучкуется и что-то обсуждает. В воздухе повисло странное напряжение, какая-то беспокойная рябь, заставлявшая деловитых пешеходов внезапно останавливаться и вступать в беседу с посторонними; потом они двигались дальше, но только чтобы всего лишь через секунду застрять рядом с очередной группой возбужденно переговаривающихся людей.

Баер, немного владевший английским, спросил мясника, что происходит. Мясник, здоровенный мужик в окровавленном резиновом фартуке, прорубал себе дорогу среди гор красного мяса на отчищенной добела колоде. Он пустился в пространные объяснения. Время от времени выпускал из рук топор и разводил руками, огорченно покачивая головой, — лицо его было испещрено красными прожилками. Затем продолжал атаковать кровавое мясо. Топор глубоко входил в дерево.

Кнуд Эрик не понял слов, но уловил имя мистера Смита.

Баер потемнел лицом и искоса взглянул на Кнуда Эрика.

— Я так и знал, — пробормотал он. — Я всегда говорил, эта девчонка плохо кончит. Но все равно жаль.

— Что он сказал? — спросил Кнуд Эрик, когда они вышли из лавки.

Баер не ответил, лишь прибавил шаг, опередив мальчика. До гавани они не обменялись ни словом, и шкипер продолжал сохранять дистанцию.

Из мешка сочилась кровь, оставляя темные пятна на сером полотне. Кнуду Эрику казалось, что люди смотрят на него как на убийцу, который среди бела дня несет по городу останки расчлененной жертвы.