Карстен Йенсен - Мы, утонувшие

Он улыбнулся им в знак того, что знакомство состоялось и они могут перейти к сути дела.

— Я был в Дакаре вместе с Фрицем, — сказал он, выдвинул стул и уселся; Кнуд Эрик угостил его сигаретой. — Но про Дакар вы, наверное, наслышаны?

Кнуд Эрик кивнул. Дакар во французской Западной Африке был кошмаром всех моряков. С самим городом все было в порядке. Но когда Франция попала в руки немцев, губернатор Дакара сначала заявил, что держит сторону союзников. Через пару дней он передумал, и многочисленные корабли, пришедшие в порт, дабы служить в составе союзных сил, интернировали, а готовые на жертвы моряки вынуждены были месяцами праздно слоняться по собственным раскаленным палубам. Важные части двигателей конфисковали, чтобы корабли не смогли угнать. Англичане бомбили гавань, моряки внезапно оказались не на той стороне. Чертовщина какая-то. Один норвежский корабль умудрился сбежать. Команда заявила, что двигатель заржавеет, если им изредка не позволят его заводить. Тупые французы выдали им недостающие запчасти, обратно же получили муляжи. Ночью они ушли. А прочие — среди них шесть датских кораблей — так и гнили в порту. Война их призвала, но они не смогли откликнуться. И чувствовали себя совершенно бесполезными.

— Ты же не норвежец, — сказал Кнуд Эрик, — как тебе удалось сбежать?

— Я лучше, чем норвежец, — ответил Абсалон Андерсен и самодовольно усмехнулся. — Я черный. Я ушел из Дакара пешком. И никто не пытался меня остановить. Чем я отличался от всех прочих негров? Окольными путями я пробрался в Касабланку. Кстати, должен передать еще один привет — от капитана Грённе. От вас, марстальцев, обалдеть можно. Вы вездесущи.

— Ну а как ты добрался сюда?

— Да благодаря пиву.

— Пиву, — повторил Хельге и с интересом наклонился к нему. — Ты что, греб из Касабланки до Гибралтара, сидя в ящике из-под пива?

— Не то чтобы совсем, — произнес Абсалон. — Но почти. Многие пытаются сбежать, но не многим это удается: французы начеку. Чуть подальше, вверх по реке, мы нашли старый прогнивший рыбацкий ялик, который не вызывал подозрений. Надо же быть совсем чокнутым, чтобы выйти в море на этой старой калоше. Проблема была в воде. Без воды-то никак. Не могли же мы разгуливать по городу с полным бочонком воды: они бы сразу обо всем догадались. Грённе презентовал нам пару ящиков пива. Французы ржали, завидев нас с этими ящиками. Думали, мы на пикник собрались. Мы поставили мачту, паруса и вышли в море поздно вечером. Всю дорогу пришлось вычерпывать: калоша набирала воду, как ящик с сельдью. Через четверо суток добрались до Гибралтара. Ялик затонул у нас под ногами, как только мы вошли в гавань.

— То есть в последний момент, — сказал впечатленный Кнуд Эрик.

— Да уж. — Абсалон степенно кивнул. — Не то слово, последний. У нас пиво кончилось.

Когда у стола появился следующий человек, Кнуд Эрик пристально посмотрел на него и поднял руку, как бы призывая пришедшего к молчанию:

— Дай угадаю, как тебя зовут. Ты или Свен, или Кнуд, или Вальдемар.

— Вальдемар, — ответил мужчина не моргнув глазом.

— Как китайца могут звать Вальдемаром? — спросил Хельге, оглядывая стоящего перед ними стройного молодого человека лет двадцати, а может, и моложе.

У него были высокие восточные скулы и узкие глаза. На красивых губах играла насмешливая улыбка. Красивая внешность, но какая-то удивительно мягкая, почти женственная.

— Я не китаец, — терпеливо произнес он. — Мама из Сиама, отец — урожденный Йоргенсен.

— У тебя, наверное, и датский паспорт имеется, — сказал Хельге с инквизиторской интонацией. Ответ молодого человека выбил у него почву из-под ног, и теперь он хотел отыграться.

— Главное, чтобы книжка моряка была, — примирительно вставил Кнуд Эрик.

В темных глазах Вальдемара Йоргенсена появился суровый блеск.

— Я родился в Сиаме, — сказал он. — У меня сиамский и датский паспорта. Датский я получил обманным путем. Я член Тихоокеанской ассоциации моряков и морских офицеров. Этого вам, парни, достаточно? — И он воинственно на них уставился.

Кнуд Эрик рассмеялся:

— Место твое, если хочешь.

— Хотелось бы знать, пойдем ли мы в Америку.

— Спроси у англичан. Но стоит готовиться к походу по Северной Атлантике.

— Хочу дать совет: смотрите не женитесь на американках.

— А что с ними не так?

— Они настоящие оторвы, real hot [54] Горячие штучки (англ.). . Но в итоге все хотят замуж. Я слышал, как на некоторых кораблях парни хвастались своими завоеваниями: колечками обручальными, фотографиями свадебными, вечная любовь — все дела. И тут двое обнаруживают, что женаты на одной и той же. И я расскажу почему. Эти broads [55] Бабы (англ.). получают пенсию в десять тысяч долларов как вдовы моряков союзнической армии. Pain in the ass. You know what I mean?

— Sure do [56] Заноза в заднице. Понимаете, о чем я? — Разумеется (англ.). .

Кнуд Эрик с трудом сохранял серьезное выражение лица. Но парнишка, казалось, ничего не замечал.

— Ты ведь не женат, да? Старый холостяк на такое скорее попадается. Take care, buddy! [57] Берегись, приятель! (англ.).

Парень явно не слепой: заметил, что у Кнуда Эрика нет на пальце кольца. Кнуд Эрик наклонился вперед:

— Послушай, я тебе не buddy. Я капитан «Нимбуса», и, если хочешь ходить на моем корабле, выбирай выражения. Понимаешь меня?

Вальдемар прищелкнул каблуками и отдал честь.

— Aye aye, captain! [58] Есть, капитан! (англ.). , — сказал он.

На полпути к выходу он развернулся и подошел к Хельге:

— Listen [59] Слушай (англ.). . Если тебе трудно выговаривать «Вальдемар», зови меня просто Уолли.

Они ходили в конвое, сначала из Ливерпуля в Галифакс и обратно, затем в Нью-Йорк через Гибралтар. На запад с балластом, обратно везли древесину, сталь и железную руду. На судне установили двадцатимиллиметровые орудия, одно на носу, одно на корме. Еще два были угрожающе направлены в море с крыльев мостика. Но члены команды орудия не обслуживали. Эти функции выполняли четыре британских артиллериста.

«Нимбус» не был создан для Северной Атлантики. Впрочем, его предназначение в принципе оставалось загадкой. Антон сделал в машинном отделении все, что было в его силах, однако корабль ни разу не удалось разогнать более чем до девяти узлов. Согласно приказу, в случае появления подводных лодок противника при движении в конвое следовало идти зигзагом, дабы избежать торпедирования. Сорок судов конвоя, выстроившись в колонну по одному, покидали Ливерпуль, но затем перегруппировывались в несколько рядов, образовывая четырехугольник, и удерживать свое место становилось трудно. «Нимбус» был недостаточно маневренным и потому вечно плелся в хвосте.