Элис Петерсон - Другая Элис

Теперь я не могла жить полноценной студенческой жизнью, и работа спасала меня, заполняя этот пробел. Она защищала меня от безумия. Идеи для моей диссертации, презентация со слайдами, мысли о моих эссе по дизайну и прикладному искусству или по современному британскому искусству поднимали меня утром из постели и давали мне цель в жизни. Софи сказала мне, что моя комната напоминает хаос в библиотеке, когда принесла для меня еще две книги — я все еще лежала в постели под грудой книг, папок и бумаг, с пальцами в чернилах и со спутанными волосами, похожими на птичье гнездо. Она засмеялась и сказала, что мне давно пора сделать перерыв и отдохнуть. Мы вместе выпили кофе.

— Элис, в самом деле, — сказала она уже серьезнее, — все зашло слишком далеко. Так не должно продолжаться. Тебе надо вернуться на стероиды.

— Но я не могу, они вредны при длительном применении.

— Но ты посмотри на себя!

— Соф, утром всегда тяжело, — сказала я, пытаясь убедить ее и себя. — У меня все будет нормально. И вообще, я скоро поеду домой. — Я была вынуждена делить свое время между домом и Бристолем, моя независимость опять убывала, словно вода сквозь неплотную пробку.

— О, здравствуйте, мистер Бёрнс, извините, но сегодня я не смогла поговорить с вами насчет моего эссе, — сказала я, снова лежа в постели. — Я ужасно себя чувствую. Пожалуй, я поеду домой.

— Я сочувствую вам, — неуверенно отозвался он. Мистер Бёрнс редко спрашивал меня про болезнь. Я была уверена, что он испытывает неловкость, но чувствовала, что он меня понимает. — Элис, с вашим эссе все в порядке, вы все хорошо написали, вам это было непросто, правда?

— Да. А что именно я написала хорошего? — спросила я, сразу приободрившись.

— Вы не возражаете, если я к вам приеду? — предложил он.

— Приятная квартира, — заметил мистер Бёрнс, садясь за кухонный стол. Я с беспокойством смотрела на него, когда он читал свои замечания по моему эссе. Он замечательный учитель и тьютор — преподавал уже много лет и умел пробудить интерес к своему предмету; он мог говорить о самом скучном художнике и все-таки увлечь вас рассказом.

— Элис, я действительно получил удовольствие, — тепло сказал он и отдал мне мою работу. — Вы не должны беспокоиться. Где мы сейчас? — пробормотал он себе под нос. — До финала примерно двенадцать недель. Скоро Пасха… — При мысли о каникулах у него загорелись глаза. — У вас все хорошо, и запомните, что ваши экзамены за второй курс приплюсуются к финальным, и у вас уверенные 2:1. — Он снял маленькие круглые очки и вытер глаза. — Я могу дать вам на время эту книгу для вашей диссертации, это редкое издание, так что, пожалуйста, берегите ее, — подчеркнул он, достав из пластикового пакета книгу по импрессионизму в старинном переплете.

— Я давно уже пыталась достать копию с нее. Господи, спасибо большое.

Он пригладил ладонью волосы.

— Если вы не можете достать какие-то книги, скажите мне. Я знаю, как это бывает, в библиотеке никогда не находится достаточно экземпляров. Я не против давать студентам свои книги, при условии, что они возвращают их мне в приличном виде, без кофейных пятен на страницах. Так, — сказал он, вставая. — Мне пора.

— Спасибо, что пришли ко мне. Вы… — Я прижала к себе книгу. — Вы такой добрый.

— Я с удовольствием пообщался с вами. Теперь у меня осталось меньше времени на бар, и это тоже хорошо, — улыбнулся он. Потом заметил возле двери мою сумку. — Желаю хорошо провести время дома. Отдохните и не возвращайтесь, пока не наберетесь сил.

Глубокие морщины у него на лбу говорили о его озабоченности, но я чувствовала себя ужасно все время, независимо от того, отдыхала я или нет. Если я послушаюсь его совета, я никогда не вернусь назад.

— Вы молодец, Элис, вы заслуживаете хороших оценок в дипломе.

Я улыбнулась ему, благодарная за его поддержку. Значит, мне по силам получить диплом и степень. Мне хотелось чем-то отплатить мистеру Бёрнсу.

Мне надо было продержаться мой последний семестр.

До Пасхи оставалась неделя. Софи сидела на краешке моей кровати. Она принесла мне бутылку с горячей водой. Стивен пытался посадить меня, я морщилась от боли. Каждое движение было мучительным, изнуряющая боль простреливала все тело.

— Скоро все пройдет, — сказала я, стараясь успокоить Софи; ее лицо сморщилось, словно мятая льняная юбка. — Ты позвонила моей маме? — спросила я. Она протянула мне стакан с соломинкой.

— Да, она заберет тебя ближе к полудню.

Я взглянула на закрытые книги. Сроки сдачи эссе и диссертации приближались слишком быстро, а я теряла драгоценное время.

Стивен и Маркус помогли маме спустить меня по лестнице и посадить в машину. Обеспокоенные лица Софи и ребят исчезли за поворотом. Мы с мамой ехали домой.

Пятеро моих соседей по квартире и особенно Софи не знали, как они справятся, если, кроме подготовки к экзаменам, будут еще и помогать мне. Нам нужно было поговорить об этом раньше. До экзаменов оставалось восемь недель, а у меня было слишком много «вспышек», неудивительно, что они беспокоились. Я тоже беспокоилась. Я умоляла доктора перевести меня на повышенную дозу стероидов, чтобы я могла продержаться последние месяцы до экзаменов. Я ненавидела стероиды, они были последним средством, но только на стероидах я могла сохранить последние обрывки своей независимости.

Мне нужно было находиться среди ребят, которые тоже готовились к экзаменам, ощущать себя частью этого процесса. Я не могла все время быть дома, отрезанная от всех. В идеале мне хотелось бывать в Бристоле две ночи в неделю, потому что я все еще занималась с тьюторами. Рейчел, старая подруга моих родителей, жила в пятнадцати минутах от квартиры и сказала, что, если надо, готова мне помочь. Она была для меня замечательной поддержкой в Бристоле, часто возила к докторам, оставляла у себя, когда я нуждалась в отдыхе и нормальном питании. Она присматривала за нами, когда мы были детьми, и с тех пор оставалась членом нашей семьи.

В начале нашего последнего семестра мои родители поговорили с матерью Софи, и все согласились на том, что мне будет разумнее всего проводить в квартире две ночи. Я и не рассчитывала, что ребята будут помогать мне 24 часа в сутки. Я сказала Софи, чтобы она закрывала дверь, занималась своими делами и не чувствовала за собой никакой вины. Если я с чем-то не справлюсь, то позвоню домой.

Шла вторая неделя семестра, я была дома, в своей спальне, и занималась. Позвонил Стивен.

— Элис, нам надо поговорить с тобой. Мы беспокоимся за тебя, — многозначительно начал он.

— Стивен, ты о чем?

Он колебался.

— Понимаешь, на носу экзамены и все такое, мы все жутко загружены и не сможем помогать тебе, если у тебя будет тяжелый день.