Ганна Шевченко - Забойная история, или Шахтерская Глубокая [сборник]

— Обещаю. Ближайшие три недели не спущусь.

— И после больничного не спустишься!

— Так окрошки хочется. Поможешь Эле картошку порезать?

У меня перехватило дыхание, я вскочила и побежала в туалет. Санузел у них совмещенный, и я некоторое время сидела на крышке унитаза, включив воду и пытаясь утихомирить слезы. Как мне объяснить отцу опасность этой ситуации? Даже если бы я рассказала ему правду, он только бы посмеялся надо мной.

Рядом с ванной стояла стиральная машина, сверху, на крышке, лежало изогнутое, как ушная раковина, полотенце. Я схватила это махровое ухо и стала шептать в него: «Шубин, я знаю, ты здесь и ты меня слышишь. Прошу, оставь меня в покое, Шубин. Отпусти меня. Я столкну в шурф любую красивую девушку поселка, какую ты только пожелаешь. Самую красивую. Ты поговоришь с ней, и она приведет тебе мужчин. Сто мужчин. Тысячу мужчин. А я больше не могу.

Вот Надя, например. Мы дружили с ней в школе, сидели за одной партой. Она хорошенькая! Говорят, мы были с ней похожи — сладкие девочки, отличницы, мальчики жужжали вокруг нас, как пчелы. В десятом классе Надя стала встречаться с парнем по имени Славик. Он был такой невзрачный, со сморщенным носом, как будто ему постоянно плохо пахнет. После школы Надя забеременела, и Славик на ней женился. У них родилась девочка. После декретного отпуска Надя устроилась в табельную. Однажды Славик застал Надю с кем-то из горных мастеров. Он избил ее. Они развелись. Надя красивая, она будет водить тебе отборных начальников, Шубин, оставь меня в покое».

Я всхлипывала, сморкалась и шептала в ухо Шубина: «Есть у меня еще одна одноклассница, Лена. В школе она умела хорошо считать. По математике у нее были одни пятерки. Была она нескладным подростком — худое тело и пухлое лицо с двойным подбородком. Но после школы она модно подстриглась и осветлила волосы. Сейчас она выглядит хорошо. Лена поступила в институт и выучилась на менеджера. Потом стала работать на химзаводе и делать постельную карьеру. Вскоре один из коммерческих директоров ушел из семьи и женился на Лене. Потом она стала возглавлять дочернюю фирму и приезжала к родителям на иномарке и в норковой шубе. Но недавно она развелась со своим химическим мужем и часто бывает на поселке. Шубин, хочешь, я приведу ее к тебе?»

Я высморкалась и продолжила: «А если тебе не нравится Лена, я приведу к тебе Свету. Света — это звезда! Она похожа на певицу Мадонну. Просто копия. Ты же знаешь певицу Мадонну? Только Света — стовосьмидесятисантиметровая Мадонна. Мадонна в квадрате.

Недавно она рассталась с югославом по имени Чедо. Он приехал в Шахтерск по контракту. Монтировал иностранное оборудование на заводе. Он катался на своей машине по окрестностям и увидел на остановке роскошную Свету. Он остановился, она села в машину, у них начался роман.

Но вскоре у Светы появилась соперница Наташа по кличке Башня. Ее так прозвали за худобу и высокий рост. Она тоже осветляла волосы, обводила глаза черным карандашом и красила ресницы в три слоя. Однажды Чедо, возвращаясь от Светы, увидел на остановке красавицу Наташу. У них тоже начался роман.

Света узнала об этом, и они с Наташей подрались. Света победила, и Чедо остался с ней. Но однажды Чедо исчез. Наверное, закончился контракт. Не знаю, зачем я тебе все это рассказываю?! Хочешь, я приведу к тебе Свету? Или Башню? Нет, лучше Свету, она сильне-е…»

Раздался стук. Эля звала меня взволнованным голосом. Я вышла, обняла ее и попросила извинения, что не смогу порезать картошку. Она увидела мое заплаканное лицо. Я не стала ей ничего объяснять, просто тихо ушла.

Оказавшись на улице, я побежала в переулок, затем свернула на улицу Брайляна. На углу стоял хлебный магазин. Я подошла к витрине и увидела свое отражение. Мой старательный макияж смыли слезы, глаза опухли, прическа сбилась. Как я могу в таком виде явиться к любимому? Как я буду ласкать его тело? Как буду прикасаться к соскам, если мои ледяные пальцы дрожат от страха? Как буду вдыхать запах его ключиц, если мой нос похож на красную сливу? Как я буду губами прокладывать путь от солнечного сплетения к пупку, если мой рот сжат и перекошен от горя?

Часы показывали семь пятнадцать, до свидания оставалось сорок пять минут. Я достала записку с адресом и ручку. Восемнадцатый дом оказался в двух шагах от магазина. Я вошла в первый подъезд и, перевернув клочок бумаги, написала: «Сегодня ничего не получится. Извини».

Марья Семеновна сидела, обмахиваясь зарплатной ведомостью, как веером. Она всегда так делала после сверки с рабочим, наевшимся чеснока.

— Тамара Михайловна пожаловали, — сказала она, когда я уселась на свое рабочее место. — Аллочка и Галина Петровна понесли ей ведомости за три месяца.

— Угу, — ответила я и достала калькулятор.

— Заболела ты, что ли? — спросила Марья Семе-новна.

— Нет. Не спала всю ночь. Папу на шахте травмировало.

— Да ты что! Сильно?

— Могло быть хуже. Сотрясение мозга. И трещина в черепе. Три недели будет в гипсовом ошейнике лежать.

Я замолчала, а Марья Семеновна больше ни о чем не спрашивала, только громко вздохнула несколько раз. Я взяла стопку больничных листов, накопившихся за несколько дней, и принялась высчитывать средний и умножать на сумму дней. Эта алгебра немного успокаивала меня после ночи хаоса и страхов. Зазвонил телефон.

— Мама звонит, — сказала Марья Семеновна, протягивая трубку.

— Вася заходил только что, участковый, — взволнованно начала мать, — спрашивал, где ты была в пятницу вечером. Аня, что случилось?

— Не знаю. — Я пыталась сделать голос как можно более равнодушным, но чувствовала, как внутри заколотилось.

— Он просил, чтобы ты после работы зашла в участок, хочет с тобой поговорить.

— Хорошо, зайду.

Положив трубку, я почувствовала, как мне на плечи лег холодный гриф штанги. Тяжелой походкой я пошла на свое место, но не успела сесть, как открылась дверь, и в проеме показалась Зоя. Она, ничего не говоря, жестом поманила меня из кабинета. Я вышла. Зоя отвела меня к окну и зашептала:

— Тебя блатные разыскивали вчера вечером. Просили зайти к тебе домой, мама сказала, что ты у папы в Александровке. Это из-за Монгола. Ты знаешь, что он пропал? Именно в тот вечер, когда тебя провожал?

— Он меня провел и ушел! Я здесь при чем?

— Не кричи. Это ты им будешь доказывать. Мне пох на этого Монгола. Я просто предупредить тебя хотела… Сегодня к концу рабочего дня к комбинату подъедет Волошка с Трояном для разговора, будут разборки чинить.

— Да, извини. Спасибо тебе.

Зоя добавила веса, штанга на моих плечах потяжелела, не хватало сейчас еще экстрасенса со своими усами. А вдруг он наконец поймал нужную волну и уже все видит своим метафизическим зрением? Мне стало нехорошо.