Джей Макинерни - Яркие огни, большой город

— Что, война? — спрашиваешь ты.

Риттенхауз рассказывает, что одна из штатных авторов журнала, которую в отделе любят, ибо она тщательно готовит материалы и не грубит нижестоящим, только что получила большую премию за серию статей об исследованиях в области рака. Рак . Риттенхауз особенно горд тем, что участвовал в их проверке.

— Ну, что скажете? — спрашивает он.

Он держит газету так, чтобы ты мог видеть статью. Ты готов уже кивнуть и изобразить восторг, но вдруг замечаешь на соседней странице рекламное объявление. Берешь у Риттенхауза газету. Три женщины демонстрируют платья для коктейлей. Одна из них — Аманда. У тебя кружится голова. Ты приседаешь на стол и смотришь на фотографию. Точно, это Аманда. Ты даже не знал, что она в Нью-Йорке. По последним сведениям — она была в Париже и собиралась там остаться. Она могла бы позвонить тебе — просто ради приличия,— раз уж она здесь. Но, с другой стороны, о чем ей с тобой говорить?

Почему она преследует тебя? Лучше бы она просто работала в офисе, как все. Прямо перед отъездом она говорила про какой-то контракт на щитовую рекламу, и ты мечтал увидеть ее лицо на огромном плакате, как раз напротив ваших окон.

— По-моему, мы все должны гордиться ею,— говорит Риттенхауз.

— Что?

— Что-нибудь не так? — спрашивает Мег.

Ты мотаешь головой и складываешь газету. Тэд сказал: лейкемия. Мег сообщает, что Клара еще не пришла. Ты благодаришь ее за утренний звонок. Уэйд спрашивает, закончил ли ты французскую статью, и ты отвечаешь:

— Более или менее.

В первый вторник месяца каждый сотрудник проверки получает маленький материал из раздела, открывающего журнал. Работа распределена заранее: у тебя — отчет о ежегодной конференции Общества полярных исследователей, проходившей на сей раз в гостинице «Шерри Нидерлэнд» и завершившейся приемом. Полярные исследователи, как ты и ожидал,— народ эксцентричный. Они носят часы для подводного плавания и какие-то малоизвестные военные награды. Среди закусок на приеме подавали ворвань и копченое мясо императорских пингвинов на трисквитах 26 26 Сухое печенье. . Ты подчеркиваешь «императорские пингвины» — и помечаешь, что надо проверить орфографию, а также и то, съедобны ли они. Еще нужно посмотреть, как пишется слово «трисквит» . Как говорит Клара, излишняя осторожность — не помеха. Если ты что-нибудь спутаешь, фирма, которая производит эти самые трисквиты, тебе никогда не простит. Если не существует пингвина-императора, а есть только пингвиниха-императрица, на стол отдела корреспонденции к середине будущей недели ляжет три сотни писем. Окажется, что фанатичные читатели знают о пингвинах все; орнитология, по-видимому, особенно привлекает их внимание, и малейшая ошибка или даже сомнительный факт приносит шквал корреспонденции. В прошлом месяце безобидная зарисовка о кормлении птиц вызвала настоящую бурю. Читатели возражали: упомянутый вид зяблика не мог оказаться у кормушки в Стонингтоне, штат Коннектикут, хотя автор и утверждал, что видел там пару этих птиц. Письма идут до сих пор. Друид призвал Мег, которая вела материал, и попросил проконсультироваться с Обществом Одюбона 27 27 Общество изучения и защиты пернатых, названо в честь американского натуралиста Джона Джеймса Одюбона (1785—1851). . Ответа пока нет. Однажды ты написал пародию на этот орнитологический жанр под названием «Птицы Манхэттена», которая позабавила твоих коллег, но когда ты послал ее в Прозу, она исчезла там без следа.

Для выполнения полученного задания начинаешь с тома на букву «Е» энциклопедии «Британника» 28 28 Слово «император» и «эмбриология» в английском языке начинаются с одной и той же буквы — E. . Никаких признаков императорских пингвинов, но зато увлекательная статья об эмбриологии с иллюстрациями: человеческое яйцо, саламандра, в которую оно превращается через десяток дней, и десятинедельный гомункулус. Наконец ты ставишь книгу на полку и тянешься за томом на «П», одним из твоих любимых. Паралич. Параноидальные реакции. Паразитология (увлекательно и полезно), подглавки о ризоподах, ресничных, жгутовиковых и споровых. Пардубицы — город в Восточной Богемии (Чехословакия), важный узел железной дороги Брно — Прага. Париж с цветной иллюстрацией; Паскаль, Павлов, пекари — американский вид свиньи (с ил.), Педро — имя пяти королей Португалии. Наконец, Пингвины . Не летают, при ходьбе неуклюжи. Совсем как ты. Пингвин императорский достигает высоты четырех футов. О том, можно ли их есть, ничего не сказано. На картинке они выглядят как забавные полярные исследователи, одетые для приема в «Шерри Нидерлэнд».

Твои коллеги заняты проверкой своих материалов. Уэйду досталась статейка об изобретателе, только что получившем сотый патент на вращающееся приспособление для стрижки волос в носу. Уэйд звонит новатору и выясняет, что тот еще и автор революционного изобретения — автоматической системы для прочистки толчков, однако крупные компании украли у него идею и сделали на ней миллионы. Он долго толкует Уэйду о несправедливости, а затем говорит, что не в состоянии обсуждать проблему, так как в связи с ней ведется судебная тяжба. Все это могло бы позабавить, однако в твоем смехе какая-то натянутость. Тебе трудно слушать разговоры других, а слова статьи, над которой ты якобы работаешь, плохо доходят до тебя. Ты перечитываешь по нескольку раз один и тот же абзац, пытаясь уразуметь разницу между вымыслом и фактом. Может быть, позвонить президенту Общества полярных исследователей и спросить у него, правда ли, что на некоторых гостях были шапки из моржовой шкуры? Имеет ли это значение? И почему название трисквит кажется таким странным? Ты продолжаешь наблюдать за дверью, ожидая, что сейчас появится Клара. В голове сумбурно мелькают французские фразы.

Сперва надо позвонить автору материала и получить у него телефон человека, который подтвердил бы существование общества у полярников, а также и то, что оно действительно устроило прием в упомянутой гостинице, в упомянутый день; что это факт, а не выдумка. В статье называются фамилии. Ты должен убедиться, что они принадлежат реальным лицам, и (если это так) проверить их правописание.

Риттенхауз объявляет: ему только что позвонила Клара, она заболела и не придет — вот отсрочка, которой ты ждал. Удав, опутавший твое сердце, ослабляет хватку. Кто знает? Болезнь может оказаться серьезной.

— Вообще-то,— продолжает Риттенхауз,— она сказала, что наверняка не явится сегодня утром. Она не знает, как будет себя чувствовать потом и заглянет ли в редакцию после обеда.— Он делает паузу, теребит очки, словно раздумывая, нужно ли еще что-нибудь добавить, и завершает: — Если у вас к ней какие-нибудь вопросы, звоните домой.