Мег Вулицер - Исключительные

— Они оба такие милые, — сказала, наконец, Жюль, потому что, в конце концов, хоть кто-нибудь должен был что-то сказать. И все тут же принялись ее поддерживать и соглашаться.

Паэлья, приготовленная невидимым поваром, была очень вкусной. Тарелки Жюль и мужчин за столом опустели — с них исчезло все до последней рисинки. Соки и масло смешались, в них плавала парочка пустых раковин из-под мидий. Но тарелки Эш и Шайлы остались почти нетронутыми — типичная женская черта, которая очень раздражала Жюль. Этим вечером за ужином, как и за многими другими ужинами, обсуждалась Всемирная паутина. Все рассказывали о сайтах, которые видели, и о проектах, которые были на слуху. Дункан разглагольствовал о каком-то финансовом сайте, в который вложился со своими партнерами, и теперь пытался заманить к ним Итана. Пока говорил, он ни разу не взглянул на Денниса и Жюль и не попытался разделить беседу с ними — даже из вежливости.

После того как Дункан, наконец, замолчал, Шайла рассказала им о своей подружке из Лос-Анджелеса — жене известного продюсера звукозаписи.

— У них с Робом такой прелестный домик в каньоне! И еще какое-то жилье в Провансе. Боже, я так им завидовала!

— О нет, не может быть, — сказала Эш.

— Правда завидовала. Однажды я приехала в Лос-Анджелес, а Хелена позвонила мне прямо в отель и пригласила к себе. Я приехала, и у меня случился шок — она стала такой толстухой! Мы не виделись несколько лет. Та «Грэмми» была так давно! Кажется, в том году победили Bee Gees [19] Bee Gees — британско-австралийская музыкальная группа, основанная в 1958 году. Состояла из трех братьев: лидера-вокалиста Барри Гибба, второго лидера-вокалиста Робина Гибба и клавишника-гитариста Мориса Гибба. . Я шучу, конечно же. Но времени и правда прошло немало. Так или иначе, она сказала, что почти не вылезает из постели и никуда не ходит. Ее ничего не радовало, и она уже всерьез задумывалась о суициде. Короче, она попала в больницу «Седарс-Синай» — что-то вроде спа, но с лекарствами. Они перепробовали целую кучу всего, но ей ничего не помогало. Она пробыла там несколько месяцев. Страховка это не покрывала, так что за все платил Роб. Они уже хотели испробовать на ней электрошок. Это даже не казалось им жестоким, скорее милосердным. А затем во время очередного обхода к ней подошел врач и сказал, что появился какой-то новый препарат, и скоро он пройдет клинические испытания в Калифорнийском университете. Но специалисты все еще спорили насчет него, потому что в нем совершенно по-новому использовался серотонин, и никто не знал, как он сработает. Они собирались провести исследование вслепую, но Роб сказал: «Ну хорошо, давайте включим ее в исследование, но вы же не можете гарантировать, что ей дадут лекарство, а не плацебо?» Даже он не мог на это повлиять. Но эти ученые повели себя предельно тактично. Ну, может, не предельно, потому что они все-таки впихнули в исследование Хелену, и мне показалось, что она заняла чье-то место. Но уже через месяц она почувствовала себя лучше. Как кукла, которую неожиданно превратили в человека. И это ее слова, не мои.

Быть не может, подумала Жюль.

— Но самое главное, — вставил Дункан, — что когда Роб увидел, как помогли его жене, он сделал этому центру самое крупное пожертвование в его истории. Теперь там есть корпус, названный в его честь. Я знаю, — продолжал он. — Когда проводят исследование вслепую, это значит, что оно действительно должно пройти вслепую, но, когда в нем принимает участие супруга одного из самых крупных потенциальных спонсоров, с их стороны разумно проследить за тем, чтобы ей не дали плацебо. Вы так не думаете?

Все немного посмеялись, а когда Жюль посмотрела на Денниса, то увидела, что ему все это не кажется таким уж интересным. Удивительно, почему? Он тоже мог бы записаться на это исследование. Его могли бы внести в список первых претендентов — из-за Роба и Хелены, Дункана и Шайлы, Итана и Эш. Из-за всех этих состоятельных людей, которых обсуждали за этим столом и которые сидели за ним. У него есть связи. Но она знала, что Деннис никогда не станет просить это лекарство. И никогда даже на секунду не задумается о том, что оно сможет ему помочь. А ведь оно могло бы. Как и в случае со многими вещами, тут важно знать нужных людей. Важно иметь за плечами чью-то поддержку, силу и влияние. Врачи в Лос-Анджелесе, или, по крайней мере, некоторые из них, обожали «Фигмена» Итана и его знаменитых друзей. Но, когда Жюль на следующий же день позвонила в Калифорнийский университет от имени Денниса, ей сказали, что новых пациентов они набирать не планируют. И тогда она позвонила Итану.

— Посмотрим, что я смогу сделать, — ответил ей он.

И вот, вскоре после этого, Деннис вылетел в Лос-Анджелес, чтобы встретиться с доктором, который курировал исследование и сдать все анализы и тесты. На следующий день его включили в список участников исследования, и они с Жюль начали дружно надеяться на то, что он получит лекарство, а не плацебо. Мысль о том, что это лекарство может получить кто-то более сильный, была очень навязчивой и каким-то образом влияла на нервы. Но только на нервы Жюль, с Деннисом все было иначе. Он сказал, что в нем все как будто чуточку развернулось. И только после этого он понял, в какой тесной раковине жил все эти годы.

— Я как будто жил согнувшись, — сказал он Жюль.

До этого он думал, что депрессия иссушает его, но теперь он понял, что она еще и ломала его, сгибала самым неестественным образом. Все эти годы он был не просто депрессивным, но еще и очень нервным. Он приходил в себя — медленно, но верно. Жюль, которая по ходу работы сталкивалась с людьми на антидепрессантах, часто видела все эти изменения в своих пациентах, но никогда — в Деннисе.

— Просто мое забытье оказалось глубже, чем мы думали, — задумчиво и несколько заинтригованно говорил он. Однажды ночью Жюль проснулась и обнаружила его голову у себя на груди. Он целовал ее, и она чувствовала на своей коже его слезы.

— Что случилось? — испуганно спросила она.

Ничего. Просто он проснулся — и все было хорошо . Он чувствовал, что снова хочет. Хочет ее. Хочет быть с ней.

До этого они довольно редко бывали близки, но теперь секс вернулся в их отношения — словно дар из прошлого, потерявшийся во времени. Поначалу он не очень верил в свои силы, и один раз скользнул в нее пальцами так резко, что она взвизгнула, как собака, которой наступили на хвост. Он перепугался, что сделал ей больно.

— Ох нет, нет… — забормотал он.

— Все в порядке, — тут же сказала она. — Просто… немного полегче. Касайся… мягче.

Были и другие проблемы. Ему понадобилось куда больше времени, чем раньше, и они уже начали подшучивать над тем, что он неизбежно натрет ей мозоль.