Мег Вулицер - Исключительные

Пару недель назад Деннис и Жюль тащили по подземному переходу несколько бумажных сумок с книгами, они собирались продать их в огромном знаменитом книжном магазине «Стрэнд», который скупал подержанные книги. Сколько бы ты ни принес, говорил Деннис, они все равно заплатят 58 долларов, но даже ради этого стоит идти.

С 58 долларами в кармане чувствуешь себя увереннее. Когда на улице они пытались втащить свои битком набитые, успевшие разорваться сумки в магазин, им встретились Эш с Итаном — шли под ручку в тот же магазин так просто, поглядеть. Эш несла, держа за веревочку, коробку из булочной. Конечно, с уютно прильнувшими друг к дружке рогаликами.

— Привет, куда собрались? — Эш обрадовалась встрече. — Давайте поможем.

— Да, давайте, — поддержал ее Итан. — У меня максимум час, надо бежать на читку сценария. Я сачкую. А они там меня дожидаются.

— Дожидаются? — переспросила Жюль. — Не заставляй их ждать ради нас. Нам всего лишь надо отнести книги в «Стрэнд».

— Но я не хочу читать сценарий, — возразил он. — Боюсь. Там есть сцена, которую никто не знает, как исправить, просто кошмар. Я бы лучше пошел с вами в «Стрэнд».

Так что Эш с Итаном помогли им внести в магазин сумки, а потом еще стояли с ними в очереди среди тех, кто тоже принес книжки на продажу, а Жюль и Деннису пришлось это терпеть. В очереди стояла парочка наркоманов с явно крадеными подарочными изданиями, вроде такого: «Мис ван дер Роэ: Признание» [8] Людвиг Мис ван дер Роэ — немецкий архитектор-модернист, ведущий представитель «интернационального Джонального стиля», один из художников, определивших облик города XX века. , — мужчина, замызганный, будто из печной трубы вылез, и женщина, стучащая зубами. Тот день в книжном магазине, в одной очереди с наркоманами, был столь откровенно унизителен, что Жюль не говорила об этом с Деннисом. Но теперь, когда она все-таки не сдержалась, он спокойно ответил:

— Ерунда.

— Да, — сказала Жюль. — Когда я сейчас об этом думаю, когда список сулит такие перспективы, я чувствую себя так, будто они видели, как мы продаем собственные почки.

— Они в ужас бы пришли, если бы это услышали, — сказал Деннис. — Разве вы с Эш не лучшие подруги? Разве ты не любишь Итана больше всех остальных мужчин… не считая меня, конечно?

— Да, — сказала Жюль. — Но чем лучше я представляю, насколько изменилась их жизнь, тем лучше понимаю, что они по-прежнему будут делать вид, будто в сущности не изменилось ничего. Теперь я понимаю: когда Итан платит за обед, он просто не хочет, чтобы мы знали всю правду, не хочет ставить нас в неловкое положение.

— И в чем же правда? — спросил Деннис, убирая ногу, которую она оставила в покое.

— В том, что через несколько лет ему уже не придется беспокоиться о заработке. В том, что он до конца жизни сможет делать, что хочет. К этому уже идет. А еще в том, что и Эш сможет делать, что хочет.

— Ну да, скорее всего, — согласился Деннис. — Благодаря ему.

— Точно. Благодаря ему и его влиянию. Ему и его деньгам. Спорю на что угодно, через пару лет Эш тоже сделает карьеру. Ей больше не придется распыляться на мелкие проекты.

Эш пока не особенно везло в режиссуре. Ее резюме мало чем отличалось от резюме сотен выпускниц Лиги Плюща [9] Ассоциация восьми частных американских университетов, расположенных в семи штатах на северо-востоке США, в их числе и Йельский университет, где училась Эш. — тех женщин, которые стремились «в искусство» и жили в ожидании внезапного взлета, когда «искусство», это туманное место, распахнет перед ними двери. Несмотря на связи, приобретенные в детстве, в Йельском университете и городе, Эш бралась за низкооплачиваемую либо вовсе не оплачиваемую работу в театре, когда предлагали. Поставила несколько одноактных пьес в доме престарелых. Вместе с двумя друзьями по колледжу в самом оживленном месте Центрального вокзала готовила «живое» представление под названием «Пассажиры», к досаде настоящих пассажиров, которые были вынуждены обходить их, чтобы попасть на свой поезд. Но это все были случайные подработки, а тем временем Эш делала наброски представлений феминистской направленности, которые ей хотелось поставить — «Лисистрата» [10] Комедия древнегреческого комедиографа Аристофана, созданная около 411 г. до н. э., о женщине, которая остановила войну между Спартой и Афинами с помощью женской «сексуальной забастовки». на современный лад, вечер, посвященный драматургу Кэрил Черчилль [11] Британский драматург, среди тем ее творчества злоупотребление властью, сексуальная политика, феминизм. , — читала толстые сложные книги по теории русского театра, и жизнью была довольна, не падала духом и о деньгах не волновалась.

— Ты не можешь знать, как за пару лет сложится ее карьера, — не согласился Деннис.

— Могу. И знаю.

На Жюль словно снизошло озарение, какого не случалось до сих пор. Она поняла, что один только талант ничего никогда не решает. Решают всегда деньги. Итан был виртуоз в своем деле, и он мог бы заниматься им, если бы даже его не поддерживал и не помогал советами отец Эш, но он и вырос в очень непростом мире, и это тоже пошло ему на пользу, как и женитьба на девушке из богатой семьи. Эш была талантлива, но не так явно. Об этом никто не говорил, никогда. Но, ясное дело, повезло, что в помыслах об искусстве ей не приходилось заботиться о деньгах. Обеспеченное детство дало ей преимущество, а Итан подхватил эстафету.

— Мне ужасно неприятно это говорить, — сказала Жюль Деннису. — Я люблю ее, она моя лучшая подруга. Она очень целеустремленная, много читает и учится, всерьез увлечена феминизмом. Но разве не правда, что многие талантливы не меньше, но все они вкалывают как проклятые? У нее есть хорошие задумки. Но сильна ли она в режиссуре? Разве в театральном мастерстве она сравнится с Итаном? Нет, убей меня бог прямо на этом месте!

Деннис посмотрел на нее и сказал:

— Твой несуществующий бог, мисс Еврейская Атеистка? Сомневаюсь.

И пошел на кухню, а она следом. В раковине, к смятению Жюль, горой громоздились тарелки, оставшиеся после вчерашнего ужина, китайской еды на вынос, и Деннис без слов плеснул желтого жидкого мыла на эту гору и взялся за измочаленную губку. Он явно намеревался перемыть всю посуду руками, наставить ее как попало на сушилке и тем самым выполнить работу, которая лишний раз проиллюстрирует неравенство между их семьей и Итаном с Эш. Жюль задумалась, не с умыслом ли Деннис это делает.

— Эш не гений, не думаю, — говорила Жюль под шум воды. — Может, ей это и не нужно. Я всегда считала, что все решает талант, но, может быть, всегда важнее деньги. Или даже класс. Или если даже не сам класс, тогда связи.