Мег Вулицер - Исключительные

— А сейчас, — объявила она, — я исполню моноспектакль по пьесе, которую Эш написала в школе. «В оба конца», без сокращений. Если кому-нибудь нужно в туалет, идите сейчас. Времени уйдет много.

Прокатилась волна смеха, лицо Жюль, как всегда, вспыхнуло, и усевшись на свое место она выпила большой стакан воды со льдом.

Семейная жизнь, как оказалось, не особенно отличалась от прежней, ну разве что хотелось не расти, а хотя бы прочно встать на ноги. Жюль и Деннис, выбрав профессии, которые требовали, соответственно, компромиссов и практичности, понимали, что не добьются таких результатов, каких достигали их лучшие друзья, однако верили, что все наладится и со временем удастся преодолеть нынешние тяготы — безденежье, изнурительный труд и учебу. А пока, на заре своего брака, Жюль и Деннис, которым было уже под тридцать, существовали на грани нищеты, влезали в долги по кредиткам, постоянно тревожились, смогут ли заплатить за квартиру, не могли провести кабельное телевидение. Но все было замечательно, ведь они не сомневались, что со временем обязательно разбогатеют.

Через пятнадцать лет, вскоре после 11 сентября, они с Эш, Итаном, Джоной и его другом Робертом Такахаси, который занимался защитой прав ВИЧ-инфицированных, сидели в одном из тех уличных кафе, которые всегда преуспевали в погожие осенние дни, а во вторую половину того сентября вдобавок еще сильнее притягивали потрясенных и стремящихся сплотиться горожан. Все дружно признались, что еще совсем недавно были уверены: Соединенным Штатам ничего не грозит, как будто они заколдованы. Эш сказала:

— В глубине души я верила, что наше правительство защищает страну и людей чем-то вроде невидимого купола. По крайней мере в переносном смысле слова. А сейчас я поняла, что ничего такого и в помине не было.

Весь вечер прошел под девизом хрупкости. Никому из них не давали покоя образы стеклянного купола, бьющихся окон. Три пары разойдутся по домам чадящей удушливой ночью, размышляя о том, как все преходяще, продолжая ту мысль, которая впервые пришла к ним, когда они еще были подростками в летнем лагере и прощались в конце лета, присматриваясь к сущему, устремляясь в будущее.

А в 1986 году, задолго до того, как Эш призналась в наивной фантазии о невидимом куполе, казалось, что похожий купол раскинулся над новой, полной надежд совместной жизнью Денниса и Жюль. Оба считали, что они, молодожены, а в конечном счете, как они надеялись, семья, отыщут путь к достатку и стабильности. Пока же невидимый купол оберегал их от нищеты и бед. Деннис получил профессию, которая предполагала медицинскую страховку, а это было существенно. Иногда он курил сигары с коллегами — в их разношерстную компанию входили белые, чернокожие и латиноамериканцы. По выходным, как прежде, играл в футбол в парке, откуда возвращался потный, перепачканный травой и довольный. Они с Жюль, которая все еще подчинялась привычному ритму академического календаря и все время готовилась то к одному, то к другому экзамену, верили, что все наладится, ведь они сравнительно молоды, привлекательны, образованны, и в совместную жизнь вступили счастливыми, а ингибитор МАО, «тьфу, тьфу, тьфу», Деннису помогал хорошо.

Крепкая дружба Эш и Жюль незаметно стала более зрелой, в разговорах они затрагивали все новые и новые темы, обсуждали новых людей, с которыми общались, чаще говорили о политике: Эш и феминизм восьмидесятых, Жюль и экономика психических заболеваний, с которой она столкнулась в психбольнице Бронкса. Свою дружбу они по-прежнему ставили выше многих вещей. И Жюль, и Эш старались почаще видеться с Джоной, но он был вечно занят своими роботами, да и с Робертом Такахаси у него только начинались отношения, так что он всегда спешил к нему.

Поскольку Жюль и Эш нуждались друг в друге, оба мужа уступали. В такие моменты мужчинам вроде бы даже нравится отходить в сторону, памятуя о том, что между женщинами складывается такая общность, какую мужчины ощущают редко.

— Мы как лесбиянки без лесбийских отношений, — заметила однажды Эш, когда они, валяясь на кровати Жюль и Денниса, смотрели по телевизору дневное ток-шоу.

Общаясь, они находили друг у друга поддержку. Их дружба стала своеобразной крепостью для их семей, дополнительным защитным слоем. Шоу отнимало у Итана много времени — чтение сценария раз в неделю, озвучка, производственные совещания, конференции с каналом и еще столько всего, что Эш, казалось, нуждалась в Жюль больше обычного. Она часто звонила Жюль по ночам, когда Итан работал в студии со сценаристами, аниматорами, художниками-раскадровщиками, разработчиками фона, корректорами, хронометражистами и другими людьми, общими усилиями которых создавалась «Фигляндия».

Как-то, вскоре после своей свадьбы, Эш позвала Жюль в магазин интим-игрушек для женщин «Евин сад».

— Хоть мы с тобой и при деле, без вибраторов нам нельзя, — сказала Эш. — Бедным мужчинам не утолить нашу ненасытность.

Жюль и Деннис только что поженились, и сексом занимались регулярно, страстно, с полной отдачей. Эш с Итаном, вероятно, тоже. Но Эш — «как феминистка», сказала она, подмигнув, поскольку феминизм здесь был ни при чем, — хотела еще кое-чего.

— Это все равно что собственные деньги, у женщины они должны быть всегда, — аргументировала Эш.

Магазин находился в офисном здании на 57-й Западной улице, и когда нажимаешь на кнопку с цифрой 12, всем в лифте ясно, куда ты собралась. Место известное, но без пошлого оттенка, характерного для прочих нью-йоркских магазинов с интим-товарами. Вместо этого магазин изначально создавался как феминистский проект, еще в искренние семидесятые, когда женщины пополняли ряды трудящихся и обнаруживали, что у них есть клиторы. («Надеюсь, это происходило не одновременно, — сострила Жюль. — Иначе недолго и с работы вылететь».) При Рейгане еще ощущались печальные отголоски той странно ушедшей эпохи и можно было пойти с лучшей подругой в гостеприимный магазин интим-игрушек в безымянном офисном здании и трястись там от смеха, как девчонка-подросток и в то же время как взрослая женщина, зная, что не придется выбирать между той и другой, потому что они обе в тебе.

— Вам помочь? — обратилась к ним женщина, словно бы сошедшая со страниц брошюры «Наши тела, мы сами».

Эш и Жюль выслушали ее рассказ о вибраторах и в итоге выбрали одну и ту же модель, прозрачную причудливо-нелепую желеобразную розовую штуковину под названием «Забавушка», а к ней пальчиковые батарейки по бешеной цене. Дома, оставаясь одна, Жюль несколько раз пользовалась вибратором, с оглядкой, смущаясь, и, бывало, они с Эш говорили друг другу: «Я недавно встречалась с Забавушкой» или «Ты чем-то расстроена. Не хочешь позабавиться ?» или «Угадай, с кем я виделась прошлой ночью? С давней подругой, Забавушкой. Помнишь ее? Она всегда умела поднять настроение». Но со временем забот становилось все больше, и подобные шутки звучали все реже, а затем и вовсе прекратились. Жюль закинула вибратор в шкаф и забыла о нем. Отыскалась «Забавушка» через восемь лет, когда разбирали вещи в шкафу, и к тому времени одна из батареек взорвалась и разъела всю розовую мягкую резину.