Виталий Лозовский - Как выжить и провести время с пользой в тюрьме. Часть 1

Заранее благодарен,

Алексей

Активный гомосексуализм допускается у "нормальных" пацанов только в местах лишения свободы — т. е. когда как бы деваться некуда… Если о ком-то станет известно, что он занимался этим на воле, то это прямой путь в петушатню.

Здравствуйте, Виталий!

У меня к вам два вопроса.

Скажите, как можно в жизни распознать опущенного? "Метят" ли их в тюрьмах?

Раньше такое было — обычно метили татуировками. Для этого обычно использовались цветочки — розочки, например, петухи, скрипки, часто где-нибудь на заднице, либо на руках, кистях, чтобы было сразу видно. Делали и на щеках, лбу, шее. Точка над верхней губой или синяк под глазом также являлись символами петухов. Могли и просто написать что-то, вроде "хорошо сосу". Конечно, после зоны человек обычно от них избавлялся, но шрамы на специфических местах все равно могли выдать. Практиковалось также выбивание передних зубов — чтоб сосать было лучше. Мне же такого наблюдать не пришлось.

Это по поводу опущенных — т. е. тех, кто насильно или добровольно (есть и такие — за банку тушенки, например, — реальный случай) переведен в петухи. Что касаемо обиженных — попавших в эту касту по разным причинам, но в сексуальные сношения не вступающих — обычно нет.

А по поводу распознать — каждый новый человек в камере сразу проходит "собеседование" со старшим хаты. Обычно несколько вопросов — и сразу все стает на место — кто такой "по жизни", и куда определить. Реакция, глаза, руки — обычное дело. Но вот только вам-то, зачем это определять?

Как в старом анекдоте:

— Ты кто?

— Я — гей!

— А дом у тебя на Канарах есть?

— Не-е.

— А тачка?

— Не-е…

— А по каким клубам тусуешься?

— Да… я… того…

— Слушай, какой же ты гей? Ты же просто пидарас!

И второй вопрос:

Один мой знакомый рассказывал, что в тюрьме нельзя проявлять своих чувств. Например, когда он сидел, ему сообщили, что у него умерла мать. Он только ночью смог тихо поплакать, чтоб никто не увидел. Ещё он рассказывал, что у них в камере были два брата-близнеца. Когда один из них вошёл в камеру с прогулки, то увидел, что второй повесился и висит почти перед входом. Так первый прошёл мимо, сделав вид, что ничего не произошло, а ночью грыз себе кулаки, чтобы не выть от горя. Всё это происходило 15 лет назад. А сейчас тоже нельзя показывать свои чувства?

С уважением,

Галина.

В воровских понятиях о настоящих урках прослеживается такое — вор не должен проявлять свои чувства. Чем выше в черной иерархии — тем это проявляется четче, доходя своего апогея в представлениях о Ворах, которые не должны были иметь ни семью, ни даже постоянное увлечение. Что касается мужиков, то такие крайности им не присущи. А сейчас это все в основном уже стерлось, хотя и совсем не ушло. Воровской кодекс чести и воровского поведения существует и поныне, потрепанный, правда, царящими сейчас "товарно-денежными" отношениями и приходящим к власти беспределом.

Что касается рассказа с близнецами, то смею усомниться — два брата, если даже они и не подельники, в одной камере и на одной зоне оказаться, как правило, не могут. В остальном же — если описываемые люди относили себя к истинной босоте (один из синонимов воровской братии), то вполне может быть.

Я уже писал — основная масса ярых приверженцев понятий — люди обычно с низким интеллектом и огромной зависимостью от мнения других — вот и пыжатся друг перед дружкой. Лучший способ нажить себе врага в лице такого братка — усомниться в его крутизне.

Уважаемый Виталий!

Если позволите — задам Вам вопрос, на скандально-щекотливую тему… Вот читаю и слышу о том, что в местах заключения некоторых "опускают", и далее относятся к ним с презрением. Но, насколько я понимаю, что те, КОТОРЫЕ опускают, и являются АКТИВНЫМИ мужеложцами, то есть пидорами. Или я не права?

К сожалению, нет под рукой толкового словаря, уточнить, кто есть кто. По моим ощущениям чувство гадливости испытываю именно ко вторым, а к первым — жалость.

Светлана

В словаре действительно написано, что и тот, кто и тот, кого называются одним и тем же словом — педераст. Но попробуйте сказать об этом какому-нибудь "правильному" пацану, который ничего, кроме вывесок и этикеток в жизни не читал (свое дело и приговор еще может быть).

Я как-то в порядке ликбеза и борьбы со скукой прочитал лекцию одному мужику по его просьбе (ты умный — расскажи чего-нибудь…) по общей психологии, что, мол, разница между полами не такая уж большая и поведение и внешние половые признаки определяются, в частности, только отношением концентрации мужских и женских половых гормонов — достаточно всего на 2–3% изменить это отношение — и внешний вид и поведение человека поменяются. Он меня выслушал и сказал: "Ты знаешь — ты больше это никому не рассказывай. Неправильно поймут. Как это так — у меня, у мужика — и женские, да и к тому же половые, гормоны? Хорошо, что нас никто не слышал…".

А что касается жалости и прочих чувств — есть и такие, кому это нравится. У нас на зоне была такая "девочка". Вечером выходила на коридор и тихонько ждала кавалера, которому с удовольствием отдавалась за пачку хороших сигарет.

И анекдот от Дмитрия, читателя рассылки:

Взяточник попал в тюрьму, и, наслышавшись о жестоких нравах среди заключенных, решил разыграть из себя бывалого уголовника. Войдя в камеру, первым делом заорал:

— Всем встать!

Все испугались и поднялись. Пройдя по-хозяйски по камере, он заметил, что один не встает.

— Ты что, не слышал? Встать!

— Это у нас петух, — подсказывают сзади.

— Молчать! Теперь я здесь буду… петух!"

Вот очень подробно и реально описанный Алексеем Павловым достаточно типичный эпизод "развлечения" в тюремной камере глазами только что заехавшего арестанта, который даст вам представление о том, как на ровном месте можно подвести человека к чему угодно:

…Бритый хохол продвигается в сторону решки и, возвратившись, сильно бьёт по голове сверху вниз своего оппонента. Сразу вокруг них образуется свободное пространство.

— Алё, вокзал! Вы, двое, подойдите. — Под решкой оживление, у тормозов тишина. Оба послушно пробираются к дубку. На нижней шконке у решки спокойный парень распоряжается выключить телевизор и негромко, через дубок, задаёт вопрос:

— Ты его ударил?

— Конечно!

— Обоснуй.

— Слава, да он же меня дураком назвал! Все слышали, — убеждённо говорит хохол.

— Я не слышал.

— Другие слышали!

— Кто другие? — Слава говорит тихо, почти отвлечённо. — Лёха, ты слышал?