Вадим Саралидзе - Орфей курит Мальборо

– Сир, я уверен, что это его гитара. Она с ним почти с самого начала его пути. Подтверждением моих слов может служить тот факт, что в определенный период жизни волшебный инструмент был им утрачен, и ничего интересного с ним не происходило. Но как только гитара снова поступила в его распоряжение, мною сразу были отмечены те самые случаи, о которых я вам доложил, мой господин.

– Ладно. Звучит убедительно. Теперь о самом главном: вы уверены в нем, Виктор? – Мом откинулся в кресле.

Поля его угольно-черной шляпы почти полностью скрывали лицо. Мамин, как всегда, не смог понять его выражения, но отступать было уже поздно:

– Я все сделал, как обещал вам, мой повелитель. И даже больше. Я поговорил с ним.

– Что-о? – Мом грозно выпрямился.

– Мой господин, он согласен! Он согласен спуститься… ну, вы сами знаете куда…

– И вы считаете, что при помощи этой своей ситары – так, кажется, она называется, – он одолеет, – тут Мом понизил голос, – Аида?

– Без сомнений, господин. Он очень талантлив, а его инструмент – не ситара, а, с вашего позволения, гитара – обладает необыкновенной мощью. Ему надо просто спеть то, что надо нам, и все случится!

– Хорошо, Виктор, хорошо, – казалось, убежденность помощника передалась Мому, и он немного сбавил обороты. – А как вы его уговорили?

– Все очень просто. Людей интересует немногое – обычно это деньги и слава. Я ему их и обещал.

– Ну, смотрите!

– Мой повелитель, я работаю на вас уже довольно давно. И за все эти годы я не сделал ни одной ошибки! Ни одной, мой господин!

– Это ничего не значит, Виктор. Каждый человек может ошибиться. И, хоть вы уже не совсем человек, цена ошибки очень велика. Слишком велика, – Мом вновь откинулся к спинке кресла, и шляпа съехала ему на глаза. Поправив поля тонкими длинными пальцами, он медленно проскрипел: – Если ваш музыкант не справится с Аидом, боюсь, нам несдобровать. И вам тоже, Виктор. Властелин Нижнего мира никогда и никого не убивает. Но он может сделать с нами такое… – Виктору показалось, что его хозяин поежился. – И еще, Виктор, Архелая помните?

– Конечно, сир.

– Так вот. Я дал ему одну убойную штуку с Тасманских островов. Она и убила всех богов Верхнего мира. Архелай – молодец, настоящий воин. Сделал все как надо. А потом… потом он захотел большего, – тут он снова зашелся скрипучим хохотом и стал прежним Момом, злобным и насмешливым. – Помните об этом, Виктор!

…Харон, приветствую тебя! Как твои дела? Все ли в порядке? Ты починил свою лодку? Я слышал, что она прохудилась после того, как на Земле прошла большая война. Да-да, я все понимаю, такая работа… И даже если души мертвых не помещаются в эту страшную посудину, тебе все равно приходится их всех доставлять на другой берег Стикса.

Слушай, Харон, мне кажется или ты приболел? Выглядишь что-то не очень сегодня – бледный какой-то, синяки под глазами. Устал, видно? Ну да, гонять туда-сюда через речку действительно нелегко. Экология, говоришь? Согласен с тобой полностью: и антисанитария, и пепел, и ароматы, прямо скажем, не слишком приятные. А сколько лет ты тут пашешь? Это ведь тоже со счетов не сбросить, хоть ты и бессмертен, конечно. Да и хитончик твой тоже поизносился.

Ты не смотри, Харон, что я вроде как простой музыкант, голова-то у меня неплохо работает, все об этом знают.

Понимаешь, у меня тут одна идейка появилась! Тебя же почти каждый день кто-то просит позволить пронести с собой какие-нибудь дорогие ему вещи, правда? Да ладно, не будь девушкой, в самом деле! Я только что видел, как хромой купец из Милета умолял оставить ему роскошную диадему, которую ты нашел под его белыми одеждами. А лодка ведь твоя совсем прохудилась. Оно и понятно, много на перевозке не заработаешь, медную монету разве только. Да, так вот я к чему: когда в следующий раз такого же богатея увидишь, ты же можешь меня позвать, а? Мол, поговори с Орфеем, он ведь не только петь умеет. А теперь представь, что у купца такого еще что-то интересное имеется? Я ему прямо тут, на бережку и предложу: диадему, дружище, так и быть, доставим, а вот кубок серебряный или еще что сюда давай! И все – ты вроде как и не при делах, просто не заметил ничего… Ну как, идет, Харон? И лодку новую тебе справим, и хитон!

Ник, дрожа от недосыпа и легкого похмелья, стоял на ветру. Орфей с удовольствием, не обращая внимания на моросящий дождь, курил рядом. Он явился за Ником, как всегда, ночью и совершенно не дал тому выспаться. На сборы ушло буквально несколько минут, так как брать с собой что-то, кроме блока «Мальборо», пары бутылок спиртного и любимой гитары, Орфей запретил. Ник послушался, но в последний момент сунул в карман фиолетовый брелок-самолетик. «Пригодится. А раз уж меня занесло в такие чудеса, ничего страшного не случится», – подумал он и ничего не сказал об этом Орфею.

Взглянув на часы, Ник очень удивился, так как с циферблата таинственным образом пропали стрелки. Определить, вечер сейчас или утро, в полутьме он не смог. Бледный, желтоватый свет полосками, похожими на тонко нарезанный сыр, слоился впереди. Ник поднял голову, но не увидел ни солнца, ни светильника. Неба тоже не было видно. В воздухе летали какие-то хлопья. Они кружились и медленно планировали на песок, превращаясь в грязноватый пепел. «Постапокалипсис прямо натуральный. Антиутопия и фантастика… Ну да, это же и в самом деле фантастика», – подумал он и усмехнулся.

– Где мы? – его голос прозвучал так глухо, будто они оба находились в звукоизолированной студии.

– Это берег Стикса. Нам надо на ту сторону.

– Харона, что ли, ждем? – Ник снова блеснул своими знаниями мифологии.

– Да, его.

– Долго еще?

– Нет. Он никогда не опаздывает.

Орфей докурил и, аккуратно потушив окурок, положил его на видное место на большой камень. Увидев вопросительный взгляд Ника, он сказал:

– Не удивляйся, брателло. Тут не надо сорить, особенно если мусор не местный. Сам скоро все увидишь.

Темная вода почти не отражала света, над ней клубился густой туман. Ник вглядывался в него, но ничего не увидел. Через минуту сквозь серую массу пробился свет фонаря, и Ник услышал тихий рокот мотора.

– А вот и он.

Орфей трижды свистнул, сунув в рот два пальца. Фонарь стал приближаться к ним, и постепенно из тумана вынырнул небольшой катер ярко-желтого цвета.

– Глянь-ка, Бомбардье разжился! – присвистнул Орфей.

Судно причалило к берегу.

– Постарайся не намочить ноги, – сказал Орфей, взялся за борт и ловко спрыгнул на палубу.

Ник протянул ему гитару и проделал то же самое. Это был новехонький, с иголочки, открытый скоростной катер с четырьмя креслами в кормовой части и с двумя дополнительными местами на носу. Из-за руля встал невысокий щуплый человек неопределенного возраста и зажег палубный свет. Он был одет в зеленое «худи» и дурацкую белую капитанскую фуражку. Лицо шкипера было обветрено и покрыто глубокими морщинами, живые глаза неясного цвета внимательно разглядывали гостей.