Сергей Герасимов - Шаги за спиной

Как хочется увидеть его! – его, а не того, кем он стал сейчас. Людмила встала, порылась в вещах и достала фотографию Валерия. На фотографии он настоящий. Она поцеловала фотографию и снова забралась в кровать, чтобы спокойно поплакать.

Телефон.

– Да?

– Да, как дела?

– Мне нужна твоя помощь, – сказал Валерий.

– Я сказала, что грабить не умею.

– Тебе нужно будет только позвонить.

– Сейчас?

– Нет, минут через сорок.

– Хорошо. Что еще ты мне хочешь сказать?

– Ничего.

– Совсем ничего?

Валерий подумал.

– Ну, нужно заштопать носки, они все в дырках, даже те, белые.

– Ты не хочешь сказать, что меня любишь?

– Не хочу. Мне сейчас не до этого. Приду домой тогда и поговорим. Попробовала бы ты на моем месте.

– Я тебе надоела?

– Да, надоела.

Валерий повесил трубку и пропустил женщину с озабоченным ребенком. Ребенок озабоченно сдирал краску с телефонной будки. Женщина была с синей лентой через плечо, как выпускница в день последнего звонка.

Пропустив женщину, он снова набрал номер.

– Через двадцать пять минут позвонишь (он назвал номер) и позовешь Сашу. Это номер магазина. Будешь держать его как можно дольше. Запомни, как можно дольше! Саша – это директор магазина. Говори все что угодно. Играй, ты же актириса.

Хорошо?

– Пошел ты к черту! – ответила Люда.

– Что с твоим голосом?

– Ничего с моим голосом. Ты закончил?

– Ты записала номер?

– Да, записала, не дура.

Людмила подождала двадцать пять минут (в первый раз сказал сорок, а во второй двадцать пять?) и набрала номер.

– Аптека.

– Позовите, пожалуйста Сашу.

– Какого Сашу?

– Того Сашу, который из магазина.

– Девушка, у нас своих дел хватает. Сами занимайтесь своими Сашами.

Людмила заплакала.

– Ладно, сейчас. А кто звонит?

– Это Люда; я беременна от него. Это очень, очень важно.

– Сейчас позову, – обрадовался голос.

Люда подождала, вслушиваясь в мышиные топоточки каблучков по ту сторону телефона. Кто-то кому-то сообщил, что она беременна. Кто-то стал давать советы. Чужой голос прилип к трубке.

– На каком месяце?

– Не третьем.

– Тогда слушайте девушка. Я вам помогу…

И доброжелательница начала перечислять своих знакомых, к которым стоит обратиться. Наконец, подошел Саша.

– Я слушаю.

– Это Люда.

– Я понимаю, что Люда. Только не вешай мне лапшу, ребенок не мой, а Шахринского; когда родишь, увидишь, он будет весь черный.

Люда представила черного Шахринского. Абдула, небойсь, какой-нибудь, знакомится с девушками прямо на вокзале, они спрашивают, а как же любовь? и Шахринский отвечает, чтобы была любов целую нэдэлю ухаживат надо. У меня врэмэни нэт.

Ей стало так обидно, что захотелось ударить трубкой о стол.

– Ну, – сказал Саша.

– Я не затем звоню. Сейчас, в эту самую минут грабят твой магазин. Ты, как, силу имеешь?

– Не жалуюсь.

– Тогда врежь ему по мозгам, так, чтобы мало не показалось. Врежь, а потом отпусти. Ты должен сделать это. Я же тебе позвонила – услуга за услугу.

– Он безоружен?

– Да.

Валерий подождал, пока директор выйдет из магазина и встал со скамейки. Теперь в магазине оставалась одна девушка.

Сердце стучало. Как сильно опасность меняет ощущения – он был уверен, что девушка блондинка, а теперь видит, что рыжая.

Только белый платочек на голове. Магазин совсем маленький – величиной с крупную кухню. Обе стены тонкие, сделаны из деревоплиты и неаккуратно покрашены. Сзади, у потолка что-то занавешено обыкновенной черной шторой. Почти посредине стоит столб с зеркалами с четырех сторон – легкий намек на цивилизацию. У весов стоят баночки с медом, в ряд. Кассовый аппарат с одним зеленым глазком отставлен подальше от прилавка, глазок показывает «0». Ящичек с деньгами приоткрыт.

– Вам что? – спросила девушка.

– Ничего, – ответил Валерий и вынул баллончик.

Девушка не сразу поняла.

Валерий нажал и неожиданно плотная белая струя попала девушке в живот. Часть струи попала на стену. Девушка попробовала закрыть лицо руками, но Валерий был быстрее: со второго раза он накрыл цель.

Он перепрыгнул через прилавок и изо всех сил ударил девушку кулаком в висок. Она еще сопротивлялась, поэтому получила еще один удар.

Вот деньги, в разных ящичках разные купюры. Некоторые даже схвачены резинкой. Аккуратно и удобно.

Вдруг ему стало радостно: все удается.

Он услышал шаги (как же так – на улице никого не было) и обернулся.

В дверях стоял директор с круглой полированой палкой в руках. Взял в аптеке.

– Где она?

– На том свете, – совершенно спокойно ответил Валерий, – дожиджается тебя. (Так и сказал: «дожиджается») На пол!

Директор лег на пол.

– Руки за спину!

Проходя, Валерий ударил его ногой в затылок. Директор не шевелился.

Оставалось еще пережить две минуты. Нужно было пройти вдоль длинного дома, мимо витрин аптеки и мебельного магазина, сейчас закрытого. Потом можно будет свернуть за угол и сбежать по переулкам. Но сейчас бежать нельзя, обратят внимание.

Он шел медленно, спокойно и даже начал насвистывать.

Заметив свист, перестал. Нужно пройти всего лишь мимо шести столбиков, воткнутых в газон как исполинские булавки: у каждого столбика вверху есть лампа, прикрытая зонтиком колпачка. Очень похоже на булавки. У последних двух лампы сбиты и даже ламповый каркас попрочен и изогнут. Как это? – ведь для этого нужно влезть на столб?

– Что?

– Время сколько? – повторила женщмна в косынке и в грязном рабочем комбинезоне, ей хотелось, чтобы рабочий день поскорее закончился, потом можно переодеться в человеческое и пойти в парк с цветомузыкой, где парни с наглыми глазами будут угадывать что у тебя под одеждой.

Валерий посмотрел на часы и зачем-то соврал, что они остановились.

– Заводить надо, – сердито посоветовала женщина.

Она и так знала который час, но вдруг уже позже?

Один столб, два столба, три столба, четвертый – все.

Валерий упал на траву и закричал. Жутко болели глаза – он все же глотнул газа в маленьком магазинчике. Было же написанно: «пользоваться в закрытых помещениях запрещается».

Он рвал траву и тер ею лицо. Потом его вырвало.

Он встал, вытел лицо платком и осмотрелся. Поблизости никого не было. Не было даже окон домов, всегда подсматривающих, если творится что-либо постыдное. Он юркнул в переулок. Остановился, выбросил черные очки, предварительно протерев их платком (кинодетективы с отпечатками пальцев) и спокойно пошел по направлению к остановке метро. Хотелось пересчитать деньги, но он оставил эту приятную поцедуру на потом. Приносить их все домой или половину спрятать от Люды?

Да кто такая Люда? Это мои деньги, я их заработал сам. Ей немного дам, конечно. Сколько же их? Похоже, миллионов тридцать. Особенно хороша синяя пачка из пятисоток.