Сергей Герасимов - Шаги за спиной

Люда вернулась из кухни. Ее глаза были заплаканы, но голос спокоен и чуть насмешлив:

– Звонила твоя любовница.

– Когда?

– Только что. Я сказала, что ты здесь не живешь. Я же тебя предупреждала насчет женщин.

– Что она говорила?

– Не слушала. Значит, все таки «она».

– Постой, это же чепуха все это!

– В смысле?

– Наверное, это была знакомая по работе или еще кто-нибудь. Она хотела передать что-то важное, поэтому и позвонила, разве непонятно?

– Если что-то важное, то она еще перезвонит.

Валерий загадал бубновую даму, сосредоточился и вытащил бубнового короля. Почти попадание в десятку. А теперь я хочу, чтобы она позвонила мне снова. Я хочу, хочу, хочу…

Звонок.

Он схватил трубку.

– Кто звонит?

– Это я, – сказала Тамара.

– Почему ты звонишь?

– У меня важная новость: в Доме никого нет, все уехали.

– Они наверняка оставили собаку.

– Нет, собака была в машине. Ты очень хочешь довести дело до конца?

– Очень хочу. Я хочу, хочу, хочу.

(Вошедшая Людмила покрутила пальцем у виска)

– Уже прошел почти час, как они выехали. Тебе нужно спешить.

– Все получится в этот раз, – сказал Валерий, – сегодня мне особенно везет.

Он собрался и вышел. Людмила не говорила ни слова; он остерегался взгянуть в ее глаза, зная, что увидит в них то же самое выражение. Уже закрывая дверь, не удержался и взглянул.

– Я скоро.

– Пока.

Близился вечер. Полукруглая, с вогнутостью, туча несколько раз капнула дождем и передумала. Пизанский домик автобусной остановки потерял свою крышу – разобрали на доски. А автобусы в здешних краях вымерли окончательно.

Валерий взял лесенку и, совершенно не стесняясь, подошел к передней, решетчатой ограде. Во дворе действительно не было людей. А собаки?

Он поднял камешек и бросил во двор. Никакой реакции.

Следующий камешек он бросил в стену металлического сарая.

Сарай загудел как барабан. Подождем. Никого и ничего. Третий камешек он бросил в стекло одного из передних окон «Я очень хочу попасть, – сказал он себе, – я обязательно попаду.

Очень хочу!»

Камень попал точно в центр стекла и оно осыпалось, обнажив черное зияние коридора. Снова никакой реакции. Даже сигнализации нет. Просто отлично. Сделаю это, а потом избавлюсь от Людмилы. Мне просто нужно будет сосредоточиться и сказать: «она мне надоела, пусть исчезнет, пусть исчезнет как нибудь». И что-нибудь случится, и она уйдет из моей жизни.

– Я хочу, чтобы там были деньги! – сказал он и пошел к боковой стене. Он думал о деньгах и о Людмиле – от этой женщины нельзя было избавиться даже в мыслях. А все же было что-то: наш первый поцелуй, на катке, под музыку, быстрый поцелуй и ее холодные руки на моих щеках, она сняла шапку и невидимый снег осыпал ее тонкой мукой мельчайших снежинок.

Снежинки в ее волосах смотрелись как бриллиантовая пыль на бархате. Но почему это больше не повторится? Прекрати думать о постороннем!

Он подставил лесенку и спрыгнул во двор. Не забыл перебросить веревку с узлами. Проходя мимо телекамер, он показал фигу каждой. Потом передумал и разбил их двумя нечеловечески точными попаданиями. Главное – это сосредоточиться.

Он вошел внутрь через разбитое стекло. Попробовал несколько дверей – все незаперты. Где-то в этом доме должны быть деньги. Вы когда-нибудь забирались в чужой дом, полный чужих вещей, которые могут стать своими, только протяни руку? Есть особый запах в таком доме, особая тайна у каждого ящичка, который, возможно, скрывает сокровище, в таком доме особая тишина и хочется не будить ее – как будто хозяева спят и не хочется тревожить их сон. А каждая вещь – как влюбленная женщина: тянется к твоей протянутой руке.

Так было однажды с Людмилой, еще до всего; она читала книгу, положив правую руку на стол; моя рука лежала рядом; ее рука, бессознательно двигалась, то ли выбивая ритм мелодии, то ли вздрагивая в такт с переживаниями – но она двигалась в сторону моей руки. Я переставил свою руку и ее рука сразу изменила направление. Она так тянулась ко мне, еще тогда.

Прекрати думать о постороннем!

Сокровище обязательно должно быть здесь. Но его нужно найти. Он огляделся, казалось, будто от него отделяются невидимые властительные нити и тянутся ко всем предметам – такое он уже чувствовал однажды, перед выигрышем в лотерею.

Вон туда!

Он поднялся на второй этаж (на третий вела винтовая лесенка, сделанная из прозрачного пластика) прошел коридорчик и нашел еще одну незапертую дверь. Ого! это, должно быть, кабинет шефа. Деньги где-то здесь (он сверился со своим внутренним голосом) – да. Они обязательно будут здесь.

На стене висели картины с изображениями пейзажей и женщин.

Вон та похожа на Людмину, а вот Асин портрет, на портрете она совсем молоденькая, лет семнадцать. Откуда? Люда тоже мечтала о собственном портрете, только не о такой дешевке, которую пишут на улицах за один сеанс. Сколько можно думать о ней!

Ее глаза, такие глаза в последний раз… Будто в последний.

И такое чувство, что я больше ее не увижу. Даже если ты расстаешься с ненавистным, тебе грустно, ты отрываешь кусочек прожитой жизни и больше нет ничего, кроме воспоминаний, даже плохих воспоминаний. Вот и сейчас так же грустно. Но соберись же, в конце концов. Сколько можно мучиться этим взглядом?

Он встал, положив руки на спинку кресла, и внимательно осмотрел все, что было в комнате: мягкий мебельный уголок, картины, телевизор, музыкальный центр (такие тоже музыку слушают?), стенка с книгами, иконка Богоматери – старая, склизкая, черная от старости и бесчисленных пальцев, лапавших ее. Просто старая дешевка. Зачем она здесь?

Он снял иконку. Да, вот и сейф. Чтобы открыть его, нужно знать номер. Вот, здесь, эти две штучки нужно поворачивать.

Здесь буквы, а здесь цифры. Мне повезет.

Внезапно он почувствовал полную уверенность в победе.

Игроки поймут, о чем я говорю. Бывает такой момент в игре, когда ты вдуг уверен, что победишь, ты бросаешь карту и, почти чудом, красивейше побеждаешь. Он повернул колесики, не глядя на числа и буквы – сейф мелодично дзенькнул и тяжелая дверца отплыла.

Внутри были документы и деньги. Он посмотрел документы, но внутренний голос не советовал брать. Они дороже денег, но за ними будут серьезнее охотиться. Их еще нужно суметь использовать. Другое дело деньги, с ними просто: обмениваешь на купоны и живешь. Ага, в этой пачке доллары. Что, если они фальшивые? Как-то неправильно выглядят. Просто их слишком много. Всегда ждешь чего-то особенного, а здесь всего-то грязно-белая бумажка со здоровенным портретом во всю средину. Франклин. Хороший портрет, хорошо передан объем – наверное, гравюра. Вот подписи главного казначея и секретаря казначейства. Что, они на каждой купюре расписываются? А если нет, то какя польза в подписях?