Александр Карнишин - Будни директора школы [СИ]

Зажужжал видеомагнитофон, щелчок, опять какие-то движения.

На улице уже стемнело. В учительской было совсем темно, и директор просто щелкнул выключателем, говоря на ходу:

— Чего сидим, чего сидим? Домой, домой пора давно! Дома-то заждались…

Не дождавшись ответа, от дверей кабинета завуча обернулся назад. В учительской тесной кучкой сидело шестеро учителей. Раскрасневшиеся лица, глаза, упершиеся в пол, руки музыканта, растерянно вертящие пульт управления…

— Мы… Это… Это не мы… Это в коробке было…

— Да что тут у вас? Не пойму я чего-то.

— «Греческая смоковница»…

— Ну, и что?

— А вы, что, не видели?

— Нет…

— Крути с начала! Еще раз посмотрим! — зашумели оставшиеся.

Пройдя по тихим коридорам школы, директор спустился на второй этаж и через пустую учительскую зашел в кабинет завучей. Там надо было посидеть-подумать над расписанием на новую четверть, которое готовилось уже неделю. Звонок с урока добавил шума в коридоры, а вот и учителя наполнили разговорами учительскую. Почти у дверей в кабинет громко и отчетливо голос одной из завучей:

— Вот, девчонки, журнал новый. Там все-все объясняется, и все правильно. Я уже на себе проверяла.

— А что там про тебя? — это кто-то из «старослужащих», кто с ней на «ты».

— Да, не во мне дело! Ты вот смотри, что про директора написано!

— Ну-ка, ну-ка, — народ, похоже, стал там собираться покучнее, а директор оторвался от работы и тоже прислушался.

— Он когда у нас родился, помните?

— 1 мая, помним, конечно!

— Телец. Понятно?

— Ну, и что?

— Вот, две страницы про Тельцов. Так… Ну, семьянин, земной знак, хорошие повара и руководители… Упорные в достижении цели… Не тут, не тут. Во! Вот здесь. Тут написано, какой из него был бы руководитель, из Тельца.

— Эй, времени же мало! Давай своими словами, что ли…

— Ну, тут так, значит… Телец своих защищает, никому обидеть не дает, всех собирает под себя. И сам не срывается, не кричит, не наказывает. Он копит. Вы понимаете, девчонки? Он копит. Копит, копит, запоминает, на ус накручивает. А потом, раз — и всё! То есть, совсем вот… Раз — и всё! Вы поняли, да? Ну, Тельцы — они такие. Они не сразу бросаются… Но, уж если разозлить… Не злите его… Ну, все, расходитесь, уж. Звонок скоро. Идите, идите, не заставляйте его из себя выходить!

Дружный топот каблучков по свежему линолеуму.

Завуч заходит в кабинет.

Они с директором, поднявшим голову от стола, минуту смотрят друг в глаза…

— Коплю, коплю… — вздохнул директор. — Вот тут что у нас получается в среду, а?

И они вместе склонились над черновиком расписания.

— Здравствуйте! — он энергично сделал два шага от двери к столу, протянул руку, энергично встряхнул протянутую ответно для пожатия. Потом эта рука нырнула во внутренний карман пиджака, одетого под хромовую зимнюю кожаную куртку с меховым воротником, и вынырнула с красными корочками, на лету распахивающимися перед носом директора школы.

— Я — …

— Да, мы же знакомы… — удивился директор.

— Ничего. Это чтобы напомнить. Я по серьезному вопросу.

— Что-то по вашей линии?

— М-м-м… Да, примерно… У моей дочки в вашей школе украли сапоги. Новые. Финские. Дорогие. Очень дорогие.

— Ну, во-первых, в нашей, понимаете, в нашей с вами школе… А во-вторых, чего же вы в школу в дорогих сапогах девочку отправили? Тут все равно переобуваться… Мы же говорили с родителями, и с вами тоже, что в школу — поскромнее, попроще. Не надо излишне выделяться. Не все имеют возможности…

— Прекратите вы свою демагогию! У вас в школе воруют!

— Да. Воруют. Бывает. Среди более тысячи учеников бывают разные. Мне написать заявление?

— Что? Какое заявление?

— Ну, как же… В моей, — подчеркнул голосом директор. — В моей школе воруют. Вот, сапоги украли. Мне написать заявление? Или вы сами напишете, как потерпевший? В милицию?

— Вы что, издеваетесь?

— Ничуть. Если по закону смотреть, так именно вы, как представитель органов, и должны искать этих ворюг, которые украли очень дорогие сапоги, в которых девочка из соседнего дома пришла в школу.

— …Вы что же, и шума не боитесь?

— Да, бог с вами, чего мне бояться? Какого еще шума? Вон, два корпуса общежитий семейных. Всю жизнь там живут люди, детей выращивают… И все дети — в нашей школе. Если вы найдете преступника, нам же легче будет с ними общаться.

— Ну-у-у… Я думал несколько о другом.

— Ага. Ясно. Компенсация и все такое? Ну, так этого не будет. Школа — не спонсор.

— Но ведь украли…

— Не школа украла. Не школа и возместит.

— Но ведь условия… Хранение…

— Какие условия, что вы? Вот, как раз урок кончается. Пойдемте со мной, товарищ подполковник…

Только они вышли из кабинета, прозвенел звонок, возвещающий окончание пятого урока, последнего для большинства учащихся. Сначала после звонка еще минуту простояла тишина, а потом — а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Из всех коридоров и со всех лестниц с криком, сливающимся в гул, от которого, кажется, тряслись стены, с топотом, бежали толпы маленьких и не очень маленьких детей. Они забегали в раздевалку, хватали на бегу куртки и пальто, сумки с обувью, выбегали, не закрывая рта и не прекращая кричать, наружу, переобувались — меньшинство, или просто выбегали за двери…

Еще пять минут — и никого… И пустая раздевалка.

— Ну, вот, — сказал директор. — Вот так.

— Угу. Понятно, — ответил родитель. — Спасибо. Извините. Я вообще-то не сам… Это жена заставила. Но мне понятно. Да.

— Вы — директор? — дверь распахнулась резко, и так же резко, со стуком, он закрыл ее за собой. Костюм, галстук, дорогой кожаный дипломат, очки в золотой оправе. Взгляд чуть сверху, чуть надменно и презрительно.

— Вы — директор школы? — повторил он, не дожидаясь приглашения усаживаясь напротив.

— Да, я — директор. А в чем, собственно, дело?

— Я отец (он назвал имя и фамилию ученика старшего класса). Он сказал мне, что вы выгоняете его из школы…

— Не так, не так… Я никого не выгоняю. Я предложил ему забрать документы и перейти в другую школу…

— Да вы знаете? — вскипел посетитель.

— Я знаю. А вот вы знаете? Он сегодня учительницу послал. Вот просто четко и ясно взял — и послал. Она дежурила в раздевалке, маленьких пропускала. Он рванул с ними. Придержала его за руку. Руку выдернул, обернулся, и громко, при народе, — послал.

— Мальчик погорячился, но у вас нет права…

— Какого права? Я никого не выгоняю. Я предложил ему самому забрать документы. Или пусть родители забирают. Вот вы — и заберите.

— Есть Закон об образовании! Я — адвокат! И я заставлю вас уважать его!

— Да, вот он, под стеклом на моем столе, Закон этот. Там про мат ни слова нет. Там сказано, что мы обязаны учить всех до 9-го класса. Девятилетка — обязательна, понимаете? А в старшей школе уже по желанию.