Нина Габриэлян - Хозяин травы [авторский сборник]

Она дубина, говорят они. Полная идиотка, говорят они. И если она наконец к пятнице не выучит первый закон термодинамики, то пусть пеняет на себя. Только не надо изображать, что ее это не волнует. В прошлом году кое-кто тоже делал вид, что ему это без разницы. Все думал, что они шутят. И это в то время, говорят они. Когда весь народ, говорят они... говорят они... говорят они... говорят они... черт, заело!.. рят они... рят они... К вершинам! Уф! Аппаратуру проверять надо, Марк Иванович! И не по понедельникам, а по средам, Марк Иванович! Он же знает, что по средам, Марк Иванович... Марк Иванович... Марк Иванович... К вершинам... весь народ... Марк Иванович... плюс электрификация всей страны... Марк Иванович... И ничего тут смешного нет! Абсолютно нет ничего смешного. Марк Иванович, между прочим, заслуженный учитель. А она... Если она к пятнице не выучит наконец первый закон термодинамики, то им придется собрать Педсовет. А там уж. Сама понимает. Они будут вынуждены. Они ведь ради ее же собственного блага. Они ведь ей добра желают. Только добра. Так что пусть пеняет на себя. Здесь нормальная школа, а не. В то время, когда весь наш народ. Если она не выучит, то они будут вынуждены, не отвлекайтесь, Марк Иванович, отправить ее, они не шутят, пусть не надеется, что это шутка, отправить ее — в Школу для особо одаренных детей! В Школу для особо одаренных детей! В Школу для особо одаренных детей! Пусть пеняет на себя... себя... одаренных детей... Марк Иванович... Марк Иванович... Марк Иванович... рят они... рят они... и не по понедельникам, а по средам... плюс электрификация... рят они... рят они... рят они...

Дети бежали к реке. Но поскольку это были дети из сборника диктантов для седьмых классов, то бежали они как-то странно. Рыболов, сидящий на берегу реки, не знал о том, что река ненастоящая, потому что в свое время, когда был еще школьником, он пропустил именно то занятие, на котором должен был писать именно этот диктант. И все же, увидев бегущих к реке детей, он подумал: «Странно, очень странно».

«Поцелуй меня», — прошептала Она и нежно зарделась. Но Он, как назло, именно сегодня забыл дома подзорную трубу и потому не мог целоваться. Сказать же Ей об этом Он постеснялся, и Она, не понимая, почему Он медлит, решила, что все эти годы Он обманывал Ее, когда клялся в любви и молил хоть когда-нибудь даровать Ему хоть единственный поцелуй. А такое простое объяснение, что человек всего-навсего забыл дома свою подзорную трубу, Ей даже не пришло в голову. Больше Они никогда не встречались.

...рят они, что надо сдавать макулатуру, потому что!

Володя был нехорошим человеком и знал об этом. Но он хотел стать хорошим и поэтому ходил в гости к писателю Ивану Петровичу-младшему. Иван Петрович-младший жил в кооперативном доме у реки, на берегу которой сидел Рыболов. Но в отличие от Рыболова Иван Петрович-младший никогда не пропускал занятий в школе и потому знал, что река ненастоящая. Иногда он объяснял это Володе, и тот чувствовал, как постепенно перестает быть нехорошим человеком.

— Так, значит, она считает, что конъюнктивит — это не страшно? Ну слава богу, она его успокоила. А то он так нервничал. Нет, он в общем-то понимал, что это не смертельно, но все же как-то неприятно. Между прочим, она могла бы его почаще навещать. Все-таки у них когда-то любовь была. А у нее конъюнктивит когда-нибудь бывает? Жаль! То есть он хотел сказать, что соскучился по ней. А может быть, у кого-нибудь из ее знакомых бывает конъюнктивит? Ага, значит, у других все-таки тоже бывает. А то когда думаешь, что ты один такой на свете, то как-то неуютно становится. Да, все проходит. Вот и молодость прошла. Может, и конъюнктивит пройдет? Все же она могла бы почаще его навещать. Он, конечно, понимает, что у них такая разница в возрасте. Но ведь любовь была. А она помнит, как он ее в ресторан водил? Четыре раза. Но он в общем-то доволен своей жизнью. Любовь была. Теперь вот — конъюнктивит. Но она ведь еще придет к нему? Правда придет? Удивительно все-таки: он стареет, а она нисколько. Потрясающе выглядит. А это у нее не та помада, которую он ей из Парижа привез? Ах, та уже кончилась. Ну да, конечно, за семь лет любая помада кончится. Значит, конъюнктивит — это не страшно. Только пусть она еще придет, а то как-то неуютно...

...что надо сдавать макулатуру, потому что наш народ... к вершинам...

Но однажды, гуляя по берегу реки, Она наткнулась на подзорную трубу, запутавшуюся в траве. И хотя Она ничего не знала о тайной связи, существующей между предметами и явлениями в этом мире, тем не менее сердце у Нее защемило как-то особенно сладостно и в ушах зазвучала дивная и печальная музыка: то ли Бах, то ли поп-группа «АБВ».

Когда Володя стал уже почти хорошим человеком, он пошел на литературный вечер и там узнал, что существуют фаллические эманации духа. Спросить у докладчика, что это такое, он постеснялся и на следующий день обратился за разъяснениями к Ивану Петровичу-младшему. Иван Петрович высказал предположение, что докладчик, по всей видимости, имел в виду «фавнические эманации духа» — от слова «фавн». Но поскольку Володя упорствовал и настаивал на «фаллических», то Иван Петрович был вынужден объяснить ему, что такое фаллос. На вопрос, откуда у духа мог взяться фаллос, писатель ответить не смог. Это несколько пошатнуло его авторитет в глазах Володи.

Дети бежали к реке. Им ужасно надоело туда бежать. Но поскольку это была единственно возможная форма их существования, а других форм автор учебника для них не предусмотрел, то они не смели нарушить установленного порядка.

По небу летели крокодилы с глазами ланей. Рыболов, сидящий на берегу реки, знал, что они вылетают из Школы для особо одаренных детей. Но обычно у крокодилов были глаза сумчатых медведей, а таких, у которых глаза ланей, он видел впервые и решил разглядеть их получше. Но крокодилы летели слишком высоко. Тогда он начал озираться и случайно, чисто случайно, обнаружил запутавшуюся в траве подзорную трубу. Он поднес ее к глазам — и хотя он ничего не знал о тайной связи, существующей между предметами и явлениями в этом мире, ему тем не менее сразу же очень захотелось целоваться.

И это в то время, говорят они. Когда весь наш народ, говорят они... говорят они... говорят они... Аппаратуры на вас не напасешься, Марк Иванович, говорят они... рят они... Потому что!

И тогда Акакию Рабиндранатовичу стало так грустно, что у него пропал аппетит, а потом деньги. А потом воля к жизни.