Лоррен Фуше - Между небом и тобой

– Так, по-твоему, расшифровывается понятие «хороший отец»?

– Не моя вина, что Маэль отказалась жить со мной в Париже! Ты же не любишь Альбену, почему тогда ее защищаешь?

– Я никого не защищаю. Пройдет восемь лет, твои дочери выпорхнут из гнезда, и пути назад уже не будет.

Звонит мобильник.

– Прости, я жду звонка насчет кастинга. Алло?

Руку, которой держу телефон, сводит. Другая рука сжимается в кулак и рвется в бой – отомстить за мое горе, за мою боль. Как я желала ему несчастья, как я мечтала, чтобы его сбила машина, чтобы он оказался навеки прикован к инвалидному креслу, а я бы, такая прямая, гордая, высокомерная, с торжеством наблюдала, как няньки спешат вытереть ему слюну и заменить грязный памперс чистым. Эта стадия закончилась, но рана еще не зарубцевалась. Мы хотели пройти пешком через всю Корсику, мы хотели пожениться и нарожать детей, мы хотели, когда доучимся, взять годичный отпуск и провести его на Груа, чтобы помочь общине, прежде чем наденем положенные иксам мундиры и «фрегаты» [87] Со времен Наполеона и до наших дней Политехническая школа имеет военный статус, поэтому у ее студентов и выпускников есть форма: черные брюки или юбка, черный китель и черная же шляпа с трехцветной кокардой. У кожаной шляпы поля спереди и сзади загнуты, как нос у корабля, отсюда и ее прозвище «фрегат». . Но мой возлюбленный слинял, поджав хвост. И теперь меня обнимают другие. Я нежно люблю Помм. Паркуюсь на бесплатной стоянке для инвалидов. Меня везде пропускают без очереди.

Сестра бледнеет.

– Да, не вовремя, тем не менее скажи… – отвечает она звонящему, и голос у нее хриплый.

Я делаю вид, что не прислушиваюсь, но стараюсь не упустить ни словечка.

– …откуда у тебя мой номер?

– …

– Сейчас? Выше крыши, overbooked [88] Перегружена (англ.). .

– …

– Ладно, тогда ровно один стаканчик в happy hour [89] Счастливый час (англ.). Имеется в виду время, когда алкогольные напитки продаются со скидкой. . Рядом с домом. Я живу в Марэ.

– …

– Да, это рядом. В девятнадцать часов. Ты легко меня узнаешь: я в инвалидной коляске.

Сара нажимает на клавишу, делает знак официанту:

– Коньяк, пожалуйста.

Официант таращит глаза. Еще бы: для девяти утра подобный заказ мало сказать редкость. Можно подумать, Сара вернулась с войны, вынырнула из кошмарного сна.

– Это он звонил, – говорит моя сестра.

Жо вернулся из Парижа, он там скучал без нашего острова. Я помогала священнику делать в левом нефе городской церкви рождественский вертеп, мы расставили фигурки святых, положили мох, камушки, еще у нас там вода льется… Хозяева лавок соревнуются, кто лучше украсит к празднику свою витрину. Мы с мамой обсудили и решили, что не стоит навязывать Жо елку и гирлянды там всякие, слишком еще мало времени прошло… От папы никаких вестей, ясно, что он не приедет. Обычно 25-го к нам приезжает тетя Сара, но в этом году она приедет в начале января, потому что Жо собирается отмечать Рождество с друзьями в Лорьяне. Ему у них будет не так грустно, как дома.

Тетя Сара всегда заботится о моем праздничном наряде. В этот раз она прислала красивое черное платье из магазина Н&М и туфельки с блестками. Я сама забирала посылку на морском вокзале. У нас все посылки приходят в порт, и когда туристы или те, кто недавно приехал на остров, что-то себе заказывают через интернет, то потом ходят и ходят к своим почтовым ящикам совершенно зря, пока какая-нибудь добрая душа не объяснит, куда надо идти. Я не сказала тете Саре, что мы с мамой поедем на Рождество в Локмарию и будем там сидеть без отопления, – зачем? Я наряжусь в подаренное платье, мама меня сфотографирует, мы отправим ей снимок, а потом сразу же надену теплую кофту, рейтузы и сапожки на меху.

Лу, как мне тебя не хватает! Но это ты научила меня любить Рождество, и в этом году я буду любить его за нас двоих. Я все лучше и лучше играю на саксофоне, и это так приятно, от этого такое хорошее настроение. Прямо отрываюсь от земли и парю в воздухе, когда инструмент просыпается. Ноты, которые играют левой рукой, – до, си, ля, соль – беру теперь запросто и выучила уже ноты, которые играют правой, – фа, ми, ре и нижнее до. Ив сыграл мне Fly Me to the Moon [90] Классическая песня Барта Ховарда (1954), входившая в репертуар очень многих эстрадных звезд, одна из визитных карточек Фрэнка Синатры. — до чего же красивая мелодия!

Раньше ты помогала мне выбрать подарки к Рождеству, сейчас приходится самой. Папа прислал чек, лучше бы, конечно, какой-нибудь сюрприз, но раз так – я все истратила: купила Жо садовые башмаки-сабо, маме – сумку из парусины и альбом с картинками, на которых наш остров, Шарлотте – такую же теплую кофту, как у меня. Папе я сделала подарок сама. Нарисовала на дощечке два циферблата, приделала к ним бумажные стрелки и приложила календарь приливов и отливов. Теперь папа сможет, сверяясь каждый день со временем прилива и отлива, эти стрелки перемещать.

Прихожу из школы, смотрю – а мама с Жо сидят на корточках около кухонного крана, и рядом с Жо его ящик с инструментами. Сразу же приземляюсь рядом с ними.

– Где-то протекает. Сейчас мама повернет вентиль, а ты возьми тряпку, чтобы пальцами туда не лезть, палец может соскользнуть, и как только увидишь, что откуда-нибудь полилась вода, прижми как следует тряпку к этому месту. Поняла?

Мама поворачивает вентиль, из какой-то невидимой дырки в трубе брызжет вода, а я кладу туда, откуда она брызжет, тряпку и прижимаю ее изо всех сил. Потом мы спускаем всю воду из трубы, Жо чинит трубу, мама снова поворачивает вентиль – и все, и ниоткуда никаких брызг.

– Сделаю пожертвование в фонд помощи женам отсутствующих мужей. – Мама, говоря это, смеется, а я как закричу:

– Никакой папа не отсутствующий!

Мама с Жо как-то растерянно переглядываются, а я, чтобы разрядить атмосферу, без всякой передышки ору дальше:

– Ой, Жо, какой ты классный водопроводчик!

– Кардиология все равно что сантехника: у нас, как у водопроводчиков, то и дело где-то растет давление, где-то что-то прорывается, тут и там клапаны и затворки… Но кардиологу в больнице платят куда меньше, чем опытному слесарю, – говорит Жо со вздохом.

Где елка, Жо? Где шары, где мерцающие гирлянды лампочек, где имбирные пряники, где адвент-календарь с двадцатью четырьмя дверками и двадцатью четырьмя шоколадками за ними? Из тебя испарился дух Рождества? Достаточно было мне помереть, и все пошло прахом?

Я вижу, как все живые внизу заказывают индеек, ищут моллюсков получше, покупают каштаны, наглаживают праздничные скатерти, кладут на холод шампанское… Все, кроме Сары. Ну это понятно.