Дженнифер Уорф - Вызовите акушерку. Прощание с Ист-Эндом

«Этой дочери и не было», – печально подумала Джулия. Он даже не рассказывал обо мне. Но если быть честной, сама она никогда не упоминала отца в беседах с девочками на коммутаторе; так почему же он, оставшись в одиночестве, должен был говорить о ней своим сотрудникам?

– Я его единственная живая дочь. Можете меня впустить?

Мужчина тут же приосанился.

– Нет, мэм, но у Терри есть ключ, он раньше был тут старшим барменом, а теперь управляет, с тех пор как начальник заболел. Я вас отведу.

Терри был также потрясён новостью о существовании Джулии и пробормотал что-то вроде: «Моя мать приглядывает за стариком». Девушке не понравилась подобная фамильярность.

– Если вы говорите о моём отце, называйте его мистером Мастертоном, пожалуйста, – сказала она холодно. – Прошу, пропустите меня к нему.

Она спустилась по хорошо знакомым деревянным ступеням. Тишину нарушали только её шаги. Она вошла в комнаты, где семья обитала в прежние, счастливые дни, где дети смеялись и играли, пока смерть не отбросила на этот дом свою чёрную тень. Джулия увидела дверь комнаты, в которой размещали гробы её братьев, но не стала открывать её. Вместо этого она отправилась в кухню – там было чисто, но холодно, и казалось, что ей не пользуются. Неужели здесь никого нет?

– Папа, ты тут? – окликнула она.

– Кто здесь? – спросили в ответ. – Это миссис Вестон?

Джулия пошла на голос.

– Нет, это не миссис Вестон, это я, Джулия.

Она вошла в спальню. На узкой кровати у окна лежал человек, которого она не сразу узнала. Лицо его осунулось и сморщилось, глаза запали. Дышал он часто, шумно и с очевидным трудом, а шея была такой тонкой, что, казалось, будто она вот-вот переломится. Кожа его была серой, но на щеках лихорадочно горели два алых пятнах, словно мужчину загримировали под клоуна. Слабые руки покоились на одеяле, а костлявые пальцы с длинными ногтями вцепились в ткань.

– Это вы, миссис Вестон? – уточнил он, повернув голову, и его тусклые глаза расширились, когда он узнал дочь.

– Джулия? Что ты здесь делаешь? – спросил он хрипло.

– Я узнала, что ты заболел, папа…

– Ничего страшного. Скоро пройдёт. У меня был врач. Говорит, что я иду на поправку. Через несколько дней я встану. Рад тебя видеть, дочка. Располагайся.

Она взяла стул и присела у постели.

– Почему ты не сказал, что болен?

– Ни к чему было кого-то беспокоить. У тебя своя жизнь. Я и сам справляюсь. Миссис Вестон приходит и помогает мне. Когда ты пришла, я решил, что это она. Даже и не думал, что увижу тебя.

Джулию захлестнули эмоции.

– Прости, папа, мне следовало прийти раньше.

– Нет, девочка, что ты. У тебя своя жизнь. И неплохая, судя по всему. Всё на коммутаторе?

Она кивнула.

– Хорошая работа, перспективы. Всё у тебя будет отлично – своя жизнь, свои друзья. Нельзя вечно оглядываться на прошлое.

Сравнивая нарисованную им радужную картину с унылой реальностью, Джулия не знала, что ответить.

– Ты хорошо ешь?

– Миссис Вестон готовит мне, но мне много и не надо. Не держится во мне еда.

– Боже, папа, что же мне делать? – Джулия чуть не плакала.

– Ничего, девочка моя, ничего. Радуйся жизни. Молодым бываешь только однажды, так что пользуйся этим.

– Папа, ну нельзя же просто бездействовать.

– Не принимай близко к сердцу. Мне ничего не нужно. Миссис Вестон мне помогает, а её сына, Терри, я назначил управляющим. Он присмотрит за пабом, пока я не встану на ноги.

Он откинулся на подушки – разговор утомил его. Джулия молчала, терзаемая угрызениями совести и раскаянием. Перед ней лежал отец, которого она не видела шесть лет, и видно было, что он умирает. Не открывая глаз, он протянул ей слабую руку и прошептал:

– Рад тебя видеть, дочка. Хорошо, что пришла. Спасибо.

– Хочешь, чтобы мама тебя навестила?

– Мать? А она захочет?

– Она говорит, что придёт, если ты пожелаешь. Навязываться не будет.

Мистер Мастертон не ответил, глубоко вздохнул и, казалось, погрузился в сон. Джулия сидела рядом, разглядывая жалкую тень человека, которого называла отцом, но на самом деле не знала. Человека, который некогда был полон жизни, вызывал всеобщее уважение, у которого было больше сил и энергии, чем у всех окружающих, человека, который филигранно управлял «Руками Мастера».

Она поняла, что делать. Надо уходить с коммутатора и бросать съёмную комнату. Ей не придётся покидать отца, даже чтобы собрать вещи – квартирная хозяйка пришлёт их, да и вещей там немного. Она мысленно перебирала дела – повидаться с врачом, нанять медсестру, выяснить, чем кормить отца, какие процедуры ему нужны и как его устроить поудобнее. Её пугала собственная неопытность, и она жалела, что рядом нет матери.

Отец спал, поэтому Джулия прошлась по большой, пустынной квартире. Она опустилась на лавку, на которой они любили сидеть с братьями и наблюдать за жизнью на улице. Она влезла по узкой лестнице на чердак, забитый хламом, где они играли в прятки. Там лежали всё те же вещи, что принадлежали ещё их бабушкам с дедушками, – запылившиеся, постаревшие, но те же. Вот было бы жутко, если бы что-то изменилось! Она вошла в кухню, некогда полную жизни и соблазнительных для ребёнка ароматов, а теперь – холодную и опустевшую. Джулия заглянула в спальню, которую когда-то делила с сестрой, и тут же решила, что будет жить здесь. Но вторую кровать придётся отправить на чердак – ей не удастся заснуть рядом с пустой постелью Джиллиан. Она поёжилась и вернулась в кухню, чтобы заварить себе чай.

На лестнице послышались шаги, и перед Джулией предстал молодой человек в аккуратных одеждах и с чёрным портфелем. Они пожали друг другу руки, и он назвался доктором Фуллером.

– Терри сказал мне, что вы – мисс Мастертон, единственная оставшаяся в живых дочь моего пациента.

Джулия кивнула.

– Жаль, что мы не узнали о вас годом раньше. Он говорил, что его семья умерла.

Джулия почувствовала, как заливается краской от стыда, и не знала, что сказать. Они отправились в комнату к больному.

Доктор умело осмотрел истощённое тело. Джулия оторопела, увидев рёбра отца – казалось, их прикрывает одна только кожа. Доктор Фуллер ощупал увеличенные лимфоузлы и напряжённую шею. Он понажимал на грудь в разных местах и послушал в стетоскоп сердце и затруднённое дыхание. Он изучил мышцы мистера Мастертона, заглянул ему в глаза и осмотрел его ногти, которые, как заметила Джулия, были очень странной формы. Врач осмотрел мокроту в плевательнице.

– Всё хорошо, – сказал он. – Тепло, сытная еда и покой – всё, что вам нужно. Рад, что ваша дочь тут.

– Она приехала только на день. У неё выходной. Я ей тоже рад. Приятный сюрприз.

– Я надеялся, что она останется, – с нажимом сказал врач, зная, что Джулия стоит позади.