Алексей Яковлев - Внутренние новеллы

Внезапно на душе Лены стало необычайно безмятежно, как будто что-то отлетело из нее в эту секунду. Она поняла, что нет никакого смысла прерывать Илюшину новую игру, пусть такую неуместную, что торопиться некуда, и суетиться теперь тоже нет необходимости. Она словно в оцепенении прошла мимо яблони, шагнула на соседскую чавкающую мелкими ледышками тропинку, и приметив просохшую на солнцепеке лавочку у соседского дома, тихо опустилась на нее. На границе участков показалась нянечка с увесистой лопатой, но Лена махнула ей, чтобы та шла в дом, мол, сама разберусь. Так она сидела и смотрела на Илюшу, как он помогает девушке копать ямку для маленького деревца, носится с лейкой за водой в соседский дом, откуда вслед за Илюшей вывалились вчерашние ночные герои. Мужчины, смутно похожие на актеров каких-то старых европейских кинолент, вышли, поднимая руки к солнцу, все голые по пояс, но некоторые при этом почему-то в бархатных цилиндрах. Весело поздоровавшись с ней, они дружно взялись за тачки и ведра с удобрениями, за лопаты и принялись, перешучиваясь и покуривая трубки, сажать яблони, березки, вишни. Из дома выпорхнули длинноволосые девушки в пляжных парео с дымящимся кофейником и чашками, кто босиком, кто в сапогах на голую ногу. Вслед за ними — двое маленьких мальчишек с мячом, один постарше, другой помладше, и немедленно направились к Илюше, теребя за ошейник добродушную псину, заинтересовавшуюся всеобщим весельем. Вскоре кто-то принес бутылку белого вина. Похоже, это Денис протянул Лене бокал, из которого она автоматически отпила сразу половину. Еще кто-то втащил на террасу колонки с проводами, и зазвучала бодрая музыка, под стать всей компании и разбушевавшемуся солнцу.

В ночь на понедельник Лена лежала в постели без сна. Несмотря на принятое снотворное. Она думала, что сейчас снова наберет номер мужа и потом снова примет снотворное, но уже, наверное, пару таблеток, чтобы наконец вырубиться и больше не думать, где его к черту носит, и когда в таких случаях нужно звонить в полицию. Уже слишком поздно или слишком рано? или отсчет трех дней без вести пропавшего нужно начинать с понедельника? или со звонка Никифоровны?

Она прошла на кухню и приготовила две новых таблетки. Набрала номер мужа. Неожиданно, словно дождь в пустыне, послышались длинные гудки.

«Але! — послышался как всегда нагловато-бодрый голос Бориса, — Лена?

Лена! Ты только не волнуйся, Лен, слушай, у мужиков такое бывает. Мы же мужики, да? Ну ты понимаешь, ты хорошая всегда была девочка. Але, Лен, короче… С Володькой все в порядке, ….нор-маль-но, понятно, Лен? жиииив-здороооов! Подумаешь, рука там, ну и нога немного того, но это все поправимо, Лен, але, Лен, ты вообще слышишь меня? Ээээй! — было ясно, что он абсолютно пьян, — мы, короче, тут такое! поехали короче, неожиданнооо сели на самолет в…, ну в как его в ЕЕЕЕбипт. Там у меня контора для экстремалов, ну, для крутых, таких, как мы с Вовкой. Мы же крутые Лен, да? Он, Лен мне говорит: сил, блядь, больше нет, тоска. А я ему говорю, так поехали ко мне, че, прыгнешь с парашютом хоть…А он говорит — пьехали!»

«Чего? Куда к тебе? Вы где, Борь, скажи мне немедленно, где Володя? — предельно строго спросила она в ответ, надеясь, что ее грозный тон немного протрезвит шалопая. Но случилось обратное, выпито было определенно немало, Борис скорее только еще больше окривел, и речь его превратилась в сплошной сумбур.

«…Короче, жди. Мы прррлллтим…и срзууу приэдм», — В трубке послышались гудки.

«Нет, это невыносимо!» — заорала Лена и, швырнула телефоном в холодильник, затем посмотрела на таблетки, и вдруг с ужасом вспомнила, что ровно час назад она уже звонила мужу, абонент не ответил и она тотчас выпила две дополнительные порции. «Что же это я делаю, Боже! А это уже совсем!» — взвыла она, так что из своей комнаты выбежала перепуганная нянечка, но не успела ничего сказать, потому что Лена уже выскочила в одной комбинашке через входную дверь. Ей хотелось воздуха.

В саду было темно и таинственно, пахло влажной теплой землей, пережившей зиму. Тонко тянуло дымком прошлогодних листьев, ветер с усердием трепал и начесывал мохнатые головы сосен. У соседского дома за столом под навесом тихо перебирали гитарные струны в темноте, кто-то тихо разговаривал. Не помня себя, Лена направилась на свет сигаретных угольков. «Доброй ночи, ребята! Можно я у вас тут посижу немного?» — выпалила она. «Конечно,… Элен, присоединяйтесь», — послышались дружелюбные приветствия… Кто-то сразу же принес плед, кто-то приобнял ее в потемках, кто-то передал косяк. Затянувшись и задержав по рекомендациям новых знакомцев на секунду дыхание, Лена решила, что пожалуй, поспит немного.

…Она проснулась на огромной незнакомой кровати в окружении двух полураздетых девушек, не считая голой парочки, сплетенной воедино, подобно древнему гермафродиту, и возлежавшей у всех в ногах.

За окном, как на картинке, высился ее собственный дом, похожий на крепость. За ночь на яблоне вылупились все почки, так что окон было совсем не видно, только крыша и добротные кирпичные стены. Еще она увидела машину мужа с включенными фарами, странно припаркованную у соседского сарая. Она вылезла из-под одеяла и осознала, что почему-то голая. Вдруг перед глазами защелкали ослепительные вспышки картинок из пережитой ночи. И она вспомнила как умоляла, рыдая, не давать ей заснуть, что ей страшно, и она сойдет с ума, если заснет. Как ее бесконечно поили водой. Как светловолосые Нюра и Лера горячими губами, а еще, кажется бородатый Серж, не то волоокий Артур, или высокий Денис, ласкали ее полночи. Она вспомнила, как она стонала от их ласк, а потом говорила, несла что-то несусветное. Про Володю, про их жизнь, что жила будто зомбированное существо, бродила в тумане. «Ходила туда-сюда, туда-сюда! и ничего не чувствовала! — причитала Лена, а они ее то гладили, то щекотали и смешили до слез.

Кажется Нюра ей рассказывала что-то про местных птиц, когда те запели на рассвете. «Тут по-соседству профессор жил, он умер недавно, умел речь их понимать, я у него училась немного вот, смотри!», — и Нюра тоненько засвистела. Сразу на раскрытую фрамугу прыгнула крохотная малиновка. «Познакомься, это Лена! Она теперь тут живет с вами!», — смешно пропищала Нюра. Птица посмотрела одним глазом на Лену, задорно цвикнула и упорхнула обратно в сад. Больше Лена ничего вспомнить не смогла, наверное ее сразу после братания с птицей выключило.

С нежностью и удивлением взглянув на спящих, Лена принялась лихорадочно искать свою одежду, но ничего не могла откопать среди груды чужого шмотья. Тогда она схватила с теннисного стола скомканный оранжевый сарафан, и, нацепив на ноги чьи-то мужские туфли, побежала на улицу.