Алексей Яковлев - Внутренние новеллы

— Вкусняшки! — радостно кричит Кри. — Вкусняшки, — громко разносится вокруг.

Кристина открывает пробку. Вы видели наверное такие соки. Нет памяти? — напомню: там очень широкая крышка. Ну так, вот, открывает бутылочку Кристя, со всей жадности пьет.

Мы же сидим у соседней палатки, картину эту маслом сечем. Вдруг, — что такое? Закашлялась Кри. Поперхнулась видать. В панике, боковым зрением нас увидела, машет конечностями, плюется, горлом хрипит. Что такое?

А все дело в том, что на этой стоянке стоят не панки. Не засрато на ней. Все чисто, опрятно. Вот поэтому, чтоб не собирать окурки вокруг стола и придумали хозяева выход: взяли пустую бутылочку под пепельничку приспособили. Ну, а дабы не оплавилась она, до половины ее водой наполнили. Морской заметьте (экономят здесь пресную) водой. Окурков за вечер настоялось! Вода по цвету ну точь-в-точь мульти-фрути. Только вот, когда бычки сии (горлышко то широкое) в горло Кристины стали попадать… Объяснять, не надо, почему все кто видел этот конфуз, со смеху покатились. Кто-то даже до слез. Вкусняшки!

Только вот на этом еще не финал. Отпоили Кристину водой, пожалели. Идет спустя десять минут, наша вкусняшка к морю, в чайхану к Роме, — похмеляться. Подошли. Покупается пойло, но тут, персонаж появился, не видевший то, о чем я вам сейчас повествую.

— Здравствуй, Дюха! Как дела?

— Та херово, пока, сейчас все исправим, — говорит и поглядев на Кристину с явными признаками злободневного бодуна на лице, вдруг протянул он ей руку, с какой-то не помню фигней, не то конфетка, не то фрукт. Короче протянул и говорит:

— Держи, жаба, — говорит, — вкусняшки.

Кристина успела выбежать (пять шагов) из чайханы, как ее стошнило прямо на дорогу. Пришлось сквозь слезы в глазах объяснять Дюхе причину возникшего смеха и рвоты внезапной.

Спустя год, мы, гуляя по Ялте с детьми, чтобы на время хотя бы умерить их баловство и капризы, зашли в магазин. Там лежали конфеты. И звались при этом вкусняшки. Где ты Кристина? Дай Бог тебе долгую жизнь и вкусняшек великие горы.

Лящ Валера и Лысая бухта. Святость Ляща Валеры — не тема этого повествования. Мрак покрывает многие грани сего странного мужа, пока блеск Извечный, не блеснёт, как молния от восток до запад, играя светом нетварным и Камень, да, Тот Самый, Живой, который отвергли строители, становится на мгновение зрим.

Так и тут: Что связано на земле, то и на небе, что убежало с Неба, то и днём с огнём….

Известно имя. И это уже не мало. Имя ему — Валера. Идеологическое соответствие — Лящ. Место работы — Свет Божий. Должность — пророк. Всё же остальное, надумано мыслителями, рассказано повествователями и смешав все за и против, разбросали по умам и горам, вместе с камнями, время собирать коих еще не пришло, да и вряд ли приедет, ибо задерживают энтот сбор, по многообразным причинам, еще с апостольских времен и поныне.

Из наименее правдоподобной, но по неистребимому мнению знатоков истинно-православной, настоящей и сокровенной версии, Лящ Валера, и знаменитый в катакомбных и Аджимушкайских легендах, святой пророк отец Феомпрепий Тугодум, — это одно и тоже лицо, неотличимое на паспортных и прочих фотогеничных документах, ввиду полного отсутствия таковых. Святой покровитель диггеров, предтеча секты молчунов-затейников, пророк веры истинно-незатейливой, Лящ Валера, о себе оставил всенародное уважение; противоречивое, ввиду молчаливости подвига учение, и совсем немногие крохи слов, чьи наскальные лозунги еще и теперь можно лицезреть в темных, как отечественная история глубинах Мангупа и нащупать в ослепительно ярких, недоступных для обывателя, высотах Кайласа.

— Мешок с гавном- вот, то лаконичное и весьма смиренное определение, такая себе автобиографическая деталь, о которой знают немногие, но достоверность сего высказывания о себе, подтверждают не только сторонники старца претрудного, но и такие проверенные информаторы, как баба Луша из Богуслава, НТВ, тёти Бетиной козы племянница, барон Мюнхаузен, капитан Врунгель, ну и само собой разумеется, сайт «Анти-Раскол».

Существует образ Ляща Валеры. Древность письма, однозначно говорит об иконописной школе преподобного Вано, известного в узких кругах ценителей искусства, но недоступного, как вы сами можете догадаться, из-за непонимания его образов, писанных подручными инструментами и на подножном корму, в высокогорном скиту, затерянном, как и сам их автор, в дебрях Карпатских гор.

— Малевал Я, — писано на обороте иконы. — Малюнок добрый, гарный, скажу так: — Воно! Ну а на лицевой стороне образа, помимо самого Ляща Валеры, преподобный Вано, канонически написал только то, что данный портрет это икона, намалеван на оной пророк, и зовут его Лящ. Лящ Валера.

Описываемый в данном повествовании, или уже, пардон, писании-читании эпизод, имел место быть, совсем недавно. Только представьте себе: Синегорье. Сезон, то бишь лето. Самое черное море, ласкает прозрачностью своих вод, песчаную Лысую бухту, окруженную с точки зрения экономики бед-лендами, и населенную с точки зрения социума, бед-френдами.

Да То, то бишь ваш покорный слуга, честно-честно излагающий в данный момент эту ложь, был не просто очевидцем всего ниженаписанного, но с вашего позволения сказать, имел место быть участником, этой философской беседы, в которую скачками, тычками, но, спустя время и рукава, все же плавно обтекая, сливая мозги и понятия зомби-граждан, вылился сурово-хамский наезд на Леща Валеру и иже с ним, от представителей власти, решивших провести рейд в вышеупомянутом месте.

Жаркий день, раскаленный песок, задумчивый гашик и ласковое море, противостоящий солнцу и ветру тент и несколько душ, обнаженных от Вавилона и прочих одежд, в пылу беседы на духовные темы, вдруг были озадачены появлением важного видом и наглого поведением людей, облученных своей ролевой игрой во власть и, несмотря на жару облаченных в мундир, прерывая время Господа (если у Него оно есть), хамским вопросом:

— Э-э-э. бомжи…кто такие, документы есть?

— Как вы с батюшкой разговариваете? — смело парировал по-Одесски вопросом на вопрос, самый смелый и скромный из нас. Он всей грудью, бросился в бой, защищаю святого Ляща. (Вы, возможно, догадались, кто это был? Нет?! Вот, беда….Ну, ничего, я ещё потом не раз намекну).

Батюшка, то бишь Лящ Валера, как впрочем, и вся наша туса, из одежд на себе имел лишь феньки да амулеты. Это не смутило вопрошавших.

— Здравия желаю.

Пауза.

— Будьте добры, БАТЮШКА, — зрелого опыта лысый мэн, окруженный подчиненными ему зомби, при кобуре, наручниках и погонах, повышением тона акцентируя сан Ляща, среди прочих слов, удивлением не губ, а скорее очей, которые заиграли надеждой поиграть с голым попом, двусмысленностью славянских звучаний. — Документики предъявляем, — обреченно и невозмутимо, пытаясь гримасничать, озвучила неизвестная в сих местах доселе власть, учуяв слабых, нутром своего существования, подло, как и положено подлецу предвкушая…