Елена Артамонова - Исповедь Дракулы

Не знаю, что именно подействовало сильнее: смысл слов или тот тон, которым они были произнесены. Условности, этикет, субординация отпали – рядом стоял равный мне боевой товарищ, с которым мы пережили столько горя и побед. Он ждал ответа, и я заставил себя говорить:

– Да. Ты прав, Драгомир. Сейчас не время для чувств и переживаний. Мы обязаны исполнить свой долг, как бы тяжело не было. Прости меня за слабость. Я поведу вас в бой, и буду сражаться с любым врагом, как бы его ни звали. Мы не отступим.

И вот мы уже скакали по степи, готовясь вступить в бой с авангардом молдавских войск. Копыта коней выбивали пыль из сухой, твердой, как камень, земли…

Армия таяла как сосулька на солнце, – неуловимо, незаметно и безвозвратно. Валахию раздирала бессмысленная, братоубийственная война. Я дрался со всеми – с молдаванами, боярами, поддерживавшими моего брата, с отрядом самого Раду, с турками, небольшая часть которых осталась в стране после бегства султана. Меня нещадно били, но порой и мне удавалось одерживать победы, перерезая глотки тем, кто должен был бы стать моими союзниками в борьбе с неверными – православным христианам, готовым душу продать в борьбе за власть. Победы сменялись поражениями, поражения победами, но все это уже не имело смысла, – я победил султана, разгромил сильнейшую армию в мире, но не смог справится с теми, кто еще недавно клялся мне в вечной дружбе и любви. Я возненавидел слово «друг» и тех, кто лицемерно сулил мне свою поддержку.

Но дело было не только в военных потерях. Я утратил контроль над армией, и те, кто уцелел в схватках, просто покидали меня, разбредались в разные стороны, как это сделал когда-то боярин Галес. От многотысячного войска остался только маленький отряд – самые верные люди, готовые разделить со мной общую судьбу. Вступать в бой с преследовавшим нас Раду не представлялось возможным, силы были неравными, а потому, уклоняясь от столкновений, мы стремительно отходили к горам.

Последние полгода я почти все время провел в седле, изъездил вдоль и поперек румынскую землю, но сегодня передо мной расстилались уже не равнины Валахии и холмы Молдовы, а горные тропы, петлявшие среди поросших ельником крутых горных склонов. Летний зной сгинул вместе с кровавым вторжением, и каждое осенние утро напоминало о приближении зимы. Туман скрывал вершины гор, ели казались почти черными, низкие тучи упрямо наползали на их остроконечные верхушки.

Начальник княжеской охраны как всегда ехал рядом, и я решил прервать невеселое молчание, задав давно мучивший вопрос:

– Как ты думаешь, Драгомир, по какой причине это случилось? Почему меня бросили те, в чьей преданности не приходилось сомневаться? Неужели я до такой степени не разбираюсь в людях, что выбрал из всех исключительно предателей и трусов?

– Люди меняются, милостивый государь. Когда ты был силен, они готовы были пожертвовать собой ради тебя, а теперь тянутся к тому, кто обладает большей силой. Каждый думает о себе. Зачем связывать свою жизнь с тем, кто идет ко дну? К тому же на стороне Раду Красивого не только сила, но и деньги. Большинство твоих сторонников, твое высочество, просто перекупили, остальные отреклись от тебя из-за страха.

– Почему же ты со мной, Драгомир?

Он покачал головой, в его глазах вспыхнули лукавые искорки:

– Хороший вопрос, твое высочество. Просто я верю в тебя. Фортуна еще улыбнется князю Валахии Владу Дракуле, и он снова окажется победителем. Я смотрю дальше других и вижу свою выгоду в том, что остался с тобой, воевода.

– Спасибо, что не назвал меня другом и не произнес речь о бескорыстной дружбе и святости клятв.

– Тогда бы я точно оказался с переломанными костями на дне ущелья.

– Ты меня хорошо знаешь, – я улыбнулся, а потом заговорил серьезно. – Это еще не конец, Драгомир. Шутишь ты или нет, но резон оставаться верным своему князю у тебя действительно имеется. Венгерский король должен встретить меня в Брашове со своей армией, и когда мы соединимся, наступит новая фаза войны. Почувствовав силу, люди вновь вернутся ко мне, и мы начнем все заново. Наши противники измотаны войной, и если ударить сейчас, пока они не восстановили силы, их легко уничтожить. Крестовый поход начнется обязательно! Пусть он запоздал, но мы еще можем отыграться!

– Тогда почему нам сразу не поехать в Брашов? Пройдем мимо Брана и не будем делать этот крюк. Дорога через Турну-Рошу отнимет очень много времени.

– Я должен забрать сына… Сына и Лидию…

– Разве Поенарь не достаточно безопасное место?

– Было. Но теперь в стране хозяйничает Раду. При первой же возможности он возьмет мою семью в заложники. Я не хочу давать ему такой козырь, не хочу повторять ошибку отца, который сам связал себя по рукам и ногам, отправив нас с братом в Турцию. Я смогу действовать спокойно, только когда Влад окажется в Венгрии. Потому мы и едем в Поенарь, а не в Брашов.

Тропа вилась между высоких елей. Мой маленький отряд спешно двигался вперед, но я хотел верить, что еще вернусь в Валахию с новыми силами, чтобы отвоевать то, что по праву принадлежало мне.

Мощные стены крепости сотрясались от взрывов. Обстрел длился весь день без перерыва. Раду почти настиг меня у Арджеша, но я все же успел укрыться в своем замке, избежав столкновения. Бегство только раззадорило преследователя, брат не привык отступать, а потому, не жалея пороха, стрелял изо всех пушек, готовясь к штурму. Стоя у окна башни, я рассматривал маленькие фигурки солдат, копошившихся на противоположном берегу реки. Вот они зарядили пушку, вот раздался грохот, и в тот же миг я почувствовал, как вздрогнули сложенные боярами стены. Но убийцы Мирчи на славу потрудились под плетями надсмотрщиков – замок в Поенарь не так-то просто было разрушить.

Интересно, как бы поступил со мной Раду, захватив в плен? Казнил бы? Ослепил? Бросил бы в темницу? Впрочем, это были праздные размышления, я знал, что сумею ускользнуть из рук брата. Крепость в Поенарь была хороша не только крепкими стенами, но и своими тайными ходами, о которых на всем белом свете знал только я один, ибо те, кто строил их, были погребены там же, храня свою тайну до Страшного суда. Естественно, Раду не ведал о секретах крепости, а потому мог впустую тратить порох, обстреливая стены. Мы были готовы к бегству, оставалось только раздобыть лошадей и найти проводников, которые встретили бы нас на другом конце подземного хода и провели через горы. Драгомир как раз занимался этим делом, а я терпеливо ждал, понимая, что сейчас все зависит только от него.

Дверь в комнату тихонько скрипнула и отворилась. На пороге стояла Лидия. У нее было какое-то странное чужое лицо – сосредоточенное, строгое: