Елена Артамонова - Исповедь Дракулы

Я подошел к краю колодца, заглянул вниз – на его дно никогда не падал солнечный свет, и черное жерло напоминало спуск в преисподнюю. Я приказал поднять одну из плит, которыми была вымощена площадка вокруг колодца – под ней обнаружилась еще одна уходящая в глубину земли узкая шахта. Винтовая лестница с очень крутыми ступенями таяла в темноте. Спуск по ней представлял трудность даже для взрослого мужчины. Посадив сына на спину, я одной рукой взял свечу и полез вниз первым. Сейчас многое зависело от Влада – стоило ему запаниковать и нарушить равновесие, мы бы сорвались вниз, не удержавшись на крутой лестнице, но мальчик сидел не шелохнувшись, тесно прижавшись ко мне, и я чувствовал лишь учащенное биение его сердца, выдававшее страх. Спуск проходил молча, и в шахте было слышно только дыхание людей да шорох ступней о ступени.

– Не страшно? – закончив идти по ступеням, я поставил мальчика на твердую землю.

– Нет… Если только совсем чуть-чуть.

– Молодец. Я тобою горжусь.

Вспыхнули факелы. Все мои спутники один за другим, без происшествий проделали сложный спуск и теперь находились в начале ведущего за пределы замка подземного хода. Я не любил подземелья. Холодные стены давили со всех сторон, высасывая жизнь. Я чувствовал себя погребенным заживо и невольно задумывался о последних мгновениях жизни Мирчи. Мне было страшно, но я старался не поддаваться постыдному чувству, ведь ныне для меня, равно как и для всех остальных, существовала только одна цель – покинуть осажденную крепость и благополучно уйти в Трансильванию.

Путь по тоннелю занял не слишком много времени, прорубленный в скале узкий проход неожиданно расширился, и мы оказались в естественной пещере. Раздалось удивленное восклицание Влада – он и не предполагал, что под землей могут находиться такие просторные помещения. Голос мальчика подхватило эхо, еще долго звучавшее под нерукотворными сводами подземелья.

Это был настоящий подземный лабиринт, двигаться по которому надлежало с большой осторожностью, поскольку заблудиться здесь не составляло труда. Сделанные на камнях отметки указывали верный путь, а вокруг находилось множество проходов, ведущих вглубь горы. Влад испуганно сжал мою руку – подземелье пугало его все больше.

Но вот извечную тишину таинственного лабиринта нарушили звуки канонады, вскоре к ним присоединился и шум воды. Выход из пещеры был близок. Я распорядился погасить факелы, и мы крадучись двинулись вперед, довольствуясь лишь слабым светом нескольких свечей. Наконец впереди показался серо-синий просвет предрассветного неба.

На берегу реки в густом ельнике нас дожидался Драгомир в сопровождении пятерых местных крестьян. Здесь же находились и оседланные, готовые к трудной дороге кони. Замок и лагерь осаждавших его турок остались севернее, и оттуда по-прежнему были слышны пушечные выстрелы.

– Нелегко было найти столько хороших лошадей, – негромко произнес Драгомир. – Жаль, что наши остались в крепости. Но местные крестьяне сделали все возможное, стремясь помочь своему князю. А их старейшина предложил перековать коней подковами назад, чтобы запутать преследователей. Я согласился с его предложением.

– Разумно.

Я подошел к крестьянам: пятерым бородатым, одетым в овчины мужикам, и обратился к старшему:

– Как тебя зовут?

– Исайя, ваше высочество, – отозвался он, склонившись в глубоком поклоне.

– Ты можешь провести отряд в Трансильванию, минуя основные дороги?

– Да, ваше высочество. Только я да они, – он указал на своих спутников, – знаем все пастушьи тропы и тайный, самый короткий путь через горы.

– Хорошо, тогда показывай дорогу. По коням!

Все быстро вскочили в седла, я посадил перед собой сына, и поход начался. Чем выше отряд поднимался в горы, тем хуже становилась погода. Мокрый, перемешанный с дождем снег бил по лицу, кони скользили на раскисшей тропе. Мы должны были двигаться очень быстро, возможно, Раду уже ворвался в опустевшую крепость и, обнаружив, что его обманули, разослал повсюду шпионов, разыскивая нас. Благодаря тому, что подземный ход протянулся на значительное расстояние, мы находились довольно далеко от замка, однако нельзя было зарекаться от неожиданной встречи с неприятелем. Едва различимая среди камней тропа поднималась к перевалу, первый снег клеймили четкие отпечатки копыт – благодаря тому, что подковы были перевернуты задом наперед, создавалась иллюзия, будто отряд спускался с гор, и это действительно могло ввести турок в заблуждение.

Переход был трудным. И лишь спустя несколько часов мы добрались к первому из нескольких находившихся на нашем пути перевалов. Огромные засохшие стволы вековых елей напоминали колья, устремленные к мрачному, затянутому серыми тучами небу. Злая ирония, насмешка судьбы… Я поплотнее закутал сынишку в плащ, – теперь кроме меня о нем некому было заботиться. А впереди уже виднелась новая укутанная клочьями тумана вершина, казавшаяся еще более непреступной, чем та, что осталась позади.

Отряд шел весь световой день без привалов, и только когда сумерки лишили возможности двигаться вперед, мы остановились в убогой пастушьей хижине, словно по волшебству выросшей среди отвесных утесов.

Разводить огонь было опасно. Перекусив всухомятку, мы расположились прямо на полу, в полусне коротая недобрую осеннюю ночь. В хижине было мало места, и часть сопровождавших меня людей вынуждена была оставаться снаружи, дожидаясь своей очереди погреться под убогим кровом.

Ночь располагала к раздумьям, тягостные мысли вновь завладели мною. Больше всего меня беспокоила судьба Влада.

Он лежал рядом со мной, усталый, подавленный, но не спал, думая о своем. Я не мог предать мальчика, как предала его родная мать, бросив на произвол судьбы и найдя для себя легкий выход в смерти. Но мог ли я защитить своего сына?

Хотелось верить, – мне еще дано по своему усмотрению распоряжаться судьбой, но все чаще закрадывалась мысль, что я всего лишь игрушка в чужих руках. Я достал из-за ворота кольцо, которое повесил на шнурок креста. Лидия перед смертью бросила кольцо мне под ноги, и вначале я не хотел подбирать его, но перед самым бегством из крепости все же поднялся на стену и нашел его. Зачем? Надо было просто навсегда вычеркнуть из памяти человека, предавшего меня, а вместо этого кольцо осталось со мной…

Рассвет застал в пути. Фэгэрашские горы были труднопроходимы и в летнее время, а сейчас, когда на перевалах выпал снег, превратились в почти непреодолимую преграду. Только бесценные знания местных пастухов позволили нашему маленькому отряду проделать рискованный путь без потерь. Раду ни при каких обстоятельствах не сумел бы пройти этим коротким маршрутом, а потому опасаться преследования уже не приходилось. Спуск оказался еще сложнее подъема, однако любая дорога имеет конец, и впереди появился знакомый трансильванский пейзаж.