Валерий Казаков - Асфальт и тени [Рассказы, повесть]

Стемнело, щелкнуть выключателем никто не удосужился. Скураш изрядно устал и про себя костерил на чем свет стоит куда-то пропавшую Ингу.

«Хоть бы на минутку выглянула и прекратила эту мудистику. Интересно, на кой черт им все это нужно? — Ни логики, ни особого смысла в разрозненных вопросах он не улавливал, а постоянный, даже навязчивый интерес к мистике, оккультизму, религиям и вовсе вызывал недоумение. — Зачем тебе все это? — и тут же отвечал: — Нет, раз ввязался — терпи, посмотришь, куда клонят почтенные чекисты».

Устали и экзаменаторы и вдруг замолчали. Тишина вышла какой-то особенно холодной, даже жутковатой, как перед вынесением смертного приговора.

— Пожалуй, да, — нарушил уже начавшую звенеть тишину Наум Исакович.

— Согласен с тобой, — с облегчением произнес Иван Данилович.

Должен был сказать что-то и третий, но он молчал. В образовавшуюся паузу вместе с прохладным осенним ветром влетела и повисла холодящая спину напряженность.

— А давайте — мы зажжем свет, пригласим наших очаровательных женщин и перед чайком пропустим рюмочку-другую, — нарочито весело не то пропел, не то продекламировал Калнынш и серьезно добавил: — Я, в принципе, с вами согласен, хотя у меня есть кое-какие соображения…

— Карл Оттович, насчет водочки — это здорово, — запротестовал Малюта, — а вот с женщинами в связи с настойчивой просьбе испытуемого прошу повременить, мне ведь были обещаны ответы на вопросы.

— Ну, мог бы пожалеть стариков, и так загонял, — разливая водку, проворчал Иван Данилович, — давай, отыгрывайся, только не перегибай…

— Куда уж тут перегнешь? Вопросов всего три. Если так долго спрашивали, значит, я вам зачем-то нужен. Могу я узнать, зачем?

— Видите ли, молодой человек, — не спеша начал Наум Исаакович, отхлебывая маленькими глотками холодную водку, — у каждого даже очень крепкого существа или, лучше сказать, сообщества, наступает такая пора, когда следует думать о будущем, по-настоящему думать. Наследников по крови или закону здесь не бывает, зато существует веками выверенная система идентификации подобных. Так что вопросы трех уполномоченных сообществом экспертов в разных странах и в разные века звучат, конечно же, по-разному, однако цель найти подобного себе по духу достигается именно так…

— Э, товарищи уполномоченные, — залпом опрокидывая рюмку, завертел головой Малюта, — я же армейский офицер! Вы уж мне попроще, посредством барабанной дроби все объясните. Какое сообщество, что за родство душ?

— Давайте, Малюта Максимович, отбросим в сторону шутки. Дело действительно большой государственной важности…

— Данилыч, а может, закончим на сегодня вечер вопросов и ответов? — вмешался Калнынш. — Главное, встреча прошла с пользой, что хотели уяснили. Можно и по домам.

— Наверное, ты, как всегда, прав, Карл. Действительно, вы поезжайте, а мы с Малютой Максимовичем еще почаевничаем.

Старики без лишних слов и любезностей, не заходя в дом и не попрощавшись с женщинами, быстро покинули веранду и растаяли в темноте, шуршащей сухой листвой. Хозяин, прихватив графинчик и стаканы, пригласил гостя в дом.

В чужом жилище Малюта почувствовал себя еще неуютнее, чем на веранде. Иван Данилович, кажется, это понял и, жестом попросив соблюдать тишину, провел его в небольшую комнату.

— Давайте еще посекретничаем, пока нас женщины не хватились, — произнес он извиняющимся полушепотом. — Мне бы очень не хотелось отпускать вас домой с роем домыслов и сомнений…

— Иван Данилович, вы что — масоны? — опускаясь в просторное кожаное кресло, ляпнул Малюта и тут же испугался своего вопроса.

— Эк мы вас, батенька, напугали, — успокаивающе похлопал его по руке хозяин. — Ну какие масоны? Хотя если считать таковыми все сложно структурированные организации, действующие одновременно публично и скрытно, какое-то сходство с сообществом древних каменщиков у нас есть. Но мы — не мировая закулиса и не всемирное зло. Мы скромные хранители традиций и определенных знаний, — старик замолчал, как бы впервые задумавшись над только что произнесенными словами. — Если хотите, знаний, дающих возможность получать и удерживать власть.

Когда-то давно Знающие присматривались к нам и по только им ведомым признакам определяли, годны мы в преемники или нет. Разговор за разговором, шажок за шажком вели нас от света суетливой слепоты в вечный мрак прозрения. На свету видят только дураки, но полюбить пугающий профанов мрак и обрести новое внутреннее зрение — удел немногих. Поверьте, это сложная и трудная дорога, вы же, в преддверии ее, сделали, можно сказать, первые полшага. Что будет дальше, никто не знает…

— Даже вы?

— А что мы? Мы — лишь проводники на начальном и срединном этапах. Повторяю, многое, очень многое будет зависеть от вас и вашей веры в свои силы. Но это все в будущем…

Иван Данилович замолчал. Тишина, как неожиданно свалившаяся тайна, неприятно резанула по ушам и до гула крови в висках напрягла нервы. Мысли, словно испугавшиеся света тараканы, разбегались в разные стороны.

Малюта не мог взять в толк, как отнестись к услышанному. Если это провокация, то чья и, главное, какова ее цель? Если это вербовка, то опять-таки чья? Его раздумья прервал спокойный старческий голос.

— Перестаньте себя мучить, терзаться сомнениями и догадками. Если все будет нормально, вы получите ответы на все свои вопросы. Можете даже до поры забыть сегодняшний вечер, считать наш разговор причудой выживших из ума стариков, решивших в последние годы жизни создать в Кремле подпольную группу по спасению гибнущей России. Сегодня, Малюта Максимович, важнее другое. Плавского должны в ближайшее время отстранить от всех должностей, мы даже не исключаем, что его могут арестовать.

— Как арестовать? Он же — третье лицо в государстве! — Малюта попытался подняться с кресла, хозяин жестом удержал его на месте.

— Давайте без излишних эмоций. Вопрос этот уже решен, на днях президентом будет подписан соответствующий указ.

— Но за что? Ведь благодаря Плавскому царь остался на своем троне, да и сегодня он делает, как мне кажется, все для укрепления вертикали его персональной власти…

— Наивный вы человек! Власть не может быть кому-то обязанной, в противном случае она перестает быть властью и становится зависящей от кого-то шлюхой.

А уж если разговор заходит о личной власти, дело, как правило, кровью пахнет. В нашем случае, думаю, обойдется большой шумихой. Я предполагаю, что президент не в состоянии сейчас здраво оценивать свои действия, он очень слаб, болен и целиком зависит от ближнего круга, а Близкие решили, что Плавский представляет для них реальную опасность. Бесконтрольное усиление авторитета кого бы то ни было, естественно, вызывает опасения у той группы людей, которая фактически управляет страной.