Юнас Гардель - Детство комика. Хочу домой!

Они выскакивают на улицу.

— Тепло! — ликует Даниель.

— Пахнет дождем, — спокойно замечает Шарлотта.

— Но в дождь пахнет не только дождем.

Они умолкают.

— Вы что, и вправду собираетесь играть под ливнем? Вы же промокнете насквозь! — кричит им тетка из окна верхнего этажа.

Они смотрят вверх. Тетка вздыхает и закрывает окно.

Она садится за стол и прячет лицо в ладонях. Похоже, это будут очень долгие две недели. Она боится детей. Они даже кекса ее не захотели.

Людей нельзя подкупить, чтобы тебя любили, думает она, но как же тогда быть, а?

Ракель все бросила ради Вернера. Это дом Вернера. Она переехала к нему, несмотря на то что он никогда по-настоящему этого не хотел. Она считает свой переезд жертвой во имя любви. Он об этом не задумывается.

— Тетя Ракель любит дядю Вернера, а дядя Вернер не любит тетю Ракель.

Шарлотта рассказывает Даниелю то, что слышала от матери.

— И все-таки они вместе, понимаешь, потому что они спят в одной кровати. Как еще это назвать, пусть любовь и не взаимная?

Шарлотта повторяет слова матери. Даниель не знает, что значит «взаимный».

— Мама говорит, что все это добром не кончится, потому что тетя Ракель — истеричка.

Шарлотта и Даниель нашли велосипед. Шарлотта катает Даниеля. Дождь закончился. Солнце сверкает в кронах берез. Тучи иссиня-черные. Мимо в облаке мельчайших брызг проносится автомобиль.

— Тетка сидит дома и думает, куда мы пропали. Скоро станет звонить в больницу. Так ей и надо.

— Наверное, лучше все-таки повернуть назад.

— Ну это уж слишком, я так беспокоилась!

Когда они возвращаются, тетя Ракель стоит у калитки. Руки скрещены на груди. Чуть не плачет.

Шарлотта прислоняет велосипед к стене. Даниель смотрит на тетку. Тетка смотрит на него.

— А ты все молчишь, — говорит она и убирает прядь волос с лица.

Шарлотта спешит обнять брата. Она вызывающе смотрит на тетку. Пусть не думает, будто вот так запросто может взять Даниеля в оборот.

В теткином выражении лица что-то назревает. Даниель смотрит на нее. И по-прежнему молчит. «Быком» всегда становится один и тот же мальчик, думает он.

Даниель знает, что от этой ужасной правды никуда не денешься, он высвобождается из объятий сестры и делает шаг к тетке.

— Если можно, я бы съел кекса, — говорит он и улыбается.

Тетка смотрит на Даниеля. Она не понимает. И Шарлотта не понимает. На ее взгляд, Даниель иногда ведет себя как идиот.

— Нет, не сейчас, обед уже готов, — возражает тетка. — Вернер уже вернулся с работы, и он хочет есть. — И потерянно добавляет: — Постарайтесь вести себя хорошо.

Он сидит на кухне. Лысоватый, полноватый, кривоватый.

И вот ради него она пожертвовала своей жизнью, думает Шарлотта.

— Да, вот так, — говорит тетка, и вид у нее снова несчастный.

Вернер даже не отрывает взгляда от газеты.

— Садитесь, дети, еда на столе, — произносит он.

— Хорошо, когда дома маленькие, — говорит он позже, начиная чистить картофелину.

(Даниель тем временем обжигает пальцы о свои картофелины, которые разваливаются на куски, как только в них втыкаешь вилку.)

— Этот дом создан для малышей.

Тетя Ракель стискивает вилку.

— Но… они еще не успели появиться. Я был женат, так вот. Жена оставила меня. Ужасно, когда тебя бросают.

Он запихивает еду в рот и с удовольствием жует. Даниелю кажется, что Вернер похож на мусороуборочную машину.

— Бросать всегда легче. Когда становится ясно, что это необходимо, то и совсем не трудно.

И картофелина тети Ракель тоже разваливается.

Вернер смеется.

Когда я был маленький, одноклассники однажды спросили меня:

— Юнас, ты за какую команду? «Гнагет», «Юргорн» или «Байен»?

Я понял, что надо что-то отвечать, и сказал:

— «Отвидаберг» [44] Населенный пункт в провинции Эстергётланд. .

В «Отвидаберге» играли Ральф Эдстрём, Роланд Сандберг и Бенно Магнуссон. «Отвидаберг» шли первыми с большим отрывом.

Мне всегда нравились победители.

И в том же году Ральф Эдстрём, Роланд Сандберг и Бенно Магнуссон были проданы за границу.

«Отвидаберг» закончил восьмым.

Я даже не знал, где этот Отвидаберг находится.

Что мне было делать? Сказать, что я вдруг передумал, что теперь я за клуб «Мальме»?

Пришлось и дальше быть за «Отвидаберг».

Теперь они играют в классе «Б».

Некоторые всегда проигрывают.

Утро. Ракель контролирует время варки каши сигаретами. Когда сигарета выкурена, каша готова.

Человечество можно разделить на две каше-группы.

Одни аккуратно отмеряют полстакана крупы, добавляют стакан воды плюс четверть стакана на кастрюлю, а затем варят ровно три или пять минут.

Другие сыплют крупу в воду на глазок и смотрят, что получится.

Ракель относится ко вторым.

— Ой, сегодня у нас каша-размазня! — удивленно восклицает она и плюхает варево по тарелкам племянников, которых уже мутит. — Ну-ну, нечего сердиться. Этот день все равно уже пропал, потому что сегодня мы должны выпалывать сорняки. Не сделаем этого сегодня — не сделаем никогда, такое дождливое лето. Понимаете, Вернер сам, то есть мы с Вернером сами выращиваем овощи. Вернер мечтал стать фермером, это одна из причин, по которым он переехал сюда. В Хультсбрук. У него, к сожалению, нет времени на огород, поэтому большей частью вожусь с ним я, так уж получилось, у меня ведь есть время, да-да, время у меня есть.

Ракель зарабатывает переводами с испанского. Она подумывала раздобыть себе письменный стол, но ведь, с другой стороны, и обеденный вполне годится.

— Ты любишь полоть сорняки? — с недоверием спрашивает Шарлотта, когда они с Даниелем появляются на огороде — через полчаса после Ракель.

Ракель поднимается с четверенек и утирает пот ладонью, перемазанной в земле; волосы растрепались.

— Все можно полюбить, — медленно отвечает она и морщится, разгибая спину.

— Ни одному человеку это не может нравиться! — ворчит Шарлотта, передвигаясь ползком с плеером на всю громкость и упрямо выдергивая всю зелень, которая попадается ей на пути.

Внезапно она видит молоденькую морковку, и ей становится жалко.

Это же почти убийство, думает Шарлотта, она же сладкая.

Дальше она пропалывает осторожно и внимательно, оставляя все сладкие морковки расти дальше.

— Ко всему можно привыкнуть, — вздыхает Ракель.

— А где Вернер?

— На работе. Он всего этого терпеть не может.

Даниель тоже ползет на четвереньках. Земля вовсе не твердая, а мягкая и еще влажная от дождя. На каждом маленьком корешке — комочек земли.

Даниель смотрит поверх грядок В двух метрах от него высится репейник. Они хотят, чтобы Даниеля разорвало в клочья этим репейником, а он чтобы и не пикнул, чтобы смело и с задором, как настоящий парень, расправился с ним, — ведь вкусные и полезные овощи стоят его пролитой крови!