Юнас Гардель - Детство комика. Хочу домой!

Она выбирает жертвой Юхана. Он годами восхищался ею.

Поймать его на крючок оказывается совсем не сложно. Скромный обед, кино, прогулка, визит к нему домой и его почти высокомерное: «Можешь переночевать, если хочешь».

На часах около половины четвертого. Скоро в почтовую щель упадут «Новости дня» [67] Ежедневная шведская центральная газета. . Ракель хочется новалукола. Юхан как раз слюнявит ее тело поцелуями.

«Слюни пускает, — думает Ракель. — Только бы уши не трогал. Ненавижу слюни в ушах».

И все же ей хочется так же отдаться этому, как и ему. Она стонет: «Да, да», царапает его спину, кусает плечо, энергично работает бедрами, мотает головой и закатывает глаза.

Когда все заканчивается, он бормочет, что она была потрясающей. Она прижимает его голову к своей груди, и он засыпает.

Пока она лежит в ожидании восхода, ее все больше и больше злит то, что Юхан не может заставить ее полюбить себя.

Юхан хрюкает во сне. Он лежит на ее руке. Уже начинает больно покалывать.

«Преданность должна быть взаимной, иначе она отвратительна», — думает Ракель.

Разве Юхан не более чем интервент — претендент на ее руку и сердце, которому не удалось разгадать ее загадку и которого за это на рассвете ждет казнь?

Так решает Ракель и кричит: «Я могу! Я могу! Я могу!»

Юхан просыпается от того, что ему холодно. Ракель отобрала у него одеяло.

Однажды вечером, после успокоительного чая, Даниель, как обычно, прокрадывается мимо гостиной в свою комнату. Он крадется осторожно, потому что обещал Рут не беспокоить Ракель и не причинять ей неудобства.

Ракель, как Даниель и думал, заставила неподвижные комнаты раскачиваться, как в комнате смеха в Грёна Лунде [68] Парк аттракционов в Стокгольме. . Даниель может поклясться, что даже алебастровая пепельница пытается спрятаться, когда приближается тетя Ракель.

У тети Ракель есть такая особенность: у нее кружится голова, когда она наклоняется. Поэтому она редко поднимает то, что упало на пол. Другая интересная особенность — это ее дрожащие руки.

Пол гостиной превратился в дневник помада, пилки для ногтей, записки, серьги, тампоны, деньги, окурки, кассеты, книги, билеты на автобус, трусы, ручки, сигаретные пачки, ключи и комки пыли.

Ракель доводит Рут до бешенства. Правило слоновьих ног больше не действует, потому что в дом вторглась истеричка Ракель.

И теперь, когда Даниель крадется мимо гостиной, истеричка Ракель шепотом зовет его. Вдалеке слышится марш: Рут все еще возится на кухне. Он осторожно переступает порог тетушкиного царства.

Она и впрямь ужасно выглядит. Глаза красные и опухшие, растрепанные волосы торчат в разные стороны. «Я проповедник на острове прокаженных», — думает Даниель.

Тетка внимательно изучает его. Как будто измеряет.

— Ну, каково, когда в доме чокнутая тетка? — спрашивает Ракель, слабо улыбаясь. — Помнишь лето — разве не хорошо нам было тогда?

(Две недели шел дождь. Даниеля кусали комары и муравьи. Он все время хотел домой. Отношения Ракель и Вернера стремительно приближались к трагической развязке.)

Даниель останавливается в метре от нее. Он настороженно прислушивается к звукам с кухни, одновременно прикидывая, доброй будет с ним тетка или злой.

— Хорошо, — отвечает он наконец.

— Боишься меня, да? Можешь не отвечать. Я вижу. А что говорит Рут? Обо мне?

— Ничего особенного, — шепчет Даниель и посылает ей умоляющий взгляд. Нельзя же так кричать, Рут может услышать — разве она не понимает?

— Но ведь что-то она говорила?

— Она… — Даниель прислушивается к звукам с кухни, но ничего не слышит. — Она говорила, что лошадь можно привести к воде, но нельзя заставить ее пить.

Даниель краснеет за Рут.

Ракель начинает смеяться, жестом подзывает к себе Даниеля, берет его голову обеими руками и держит, тихо и отчетливо произнося:

— И овцу можно привести к воде, да только она утонет, потому что у нее нет кольцевых мышц. Зад ее наполнится водой, и овца пойдет ко дну.

Даниель думает: «Вот я и попался».

Ракель изображает звук пуканья и пузырей на воде. «Ну смейся, Даниель, это же смешно!» Ракель смеется.

— Ракель надо взять себя в руки, — пищит Ракель, передразнивая Рут. — Ракель должна сказать спасибо! Вот как она говорит, но Ракель не слушает, Ракель просто хочется растечься лужицей на полу, чтобы Рут вытерла ее тряпкой.

Ракель смеется и гладит Даниеля, зажав его, как в тисках. «Ну смейся же, Даниель, это же смешно!»

— Не верь всему, что говорит Рут! — кричит Ракель и смеется до слез. — То, что она подписалась на «Чувствуй себя хорошо!» [69] Популярный шведский журнал. , еще не значит, что она овладела всеми премудростями жизни.

Ракель кудахчет, как курица — курица Рут. Наконец лицо Даниеля тает и он смеется. Ракель кудахчет и корчит смешные рожи. Даниель смеется.

Перед дверью гостиной стоит Рут с подносом, на котором чай и треугольные бутерброды. Руки устали держать поднос.

«От нее нужно избавиться! — думает Рут. — Она пугает детей. Этому нет оправдания».

— Так не пойдет! — восклицает Рут на следующий день. — Мне надоело видеть тебя на диване с подушкой у живота. Ты что, не можешь ничего предпринять? На что ты, кстати, собираешься жить? Я не хочу быть невежливой, но ты же не можешь жить за наш счет остаток своих дней?

— Понимаю, — отвечает Ракель, — я тотчас же пойду и что-нибудь придумаю.

Через несколько часов Рут снова видит Ракель на диване. Она накрыла стол большой клеенкой и лепит глиняного человечка. В пакете около дивана лежит большой кусок глины.

— Что это, о господи?! — вскрикивает Рут.

— Ты сказала, что я должна что-то предпринять. Я стану керамистом.

— Но, боже мой, ты же испортишь паркет! — в ужасе кричит Рут, пытаясь ногтем сковырнуть глину с пола.

— Ой, я и не заметила, — отвечает Рут, тут же откладывает в сторону человечка и начинает расстилать по полу газеты. — Помоги приподнять стол — я подстелю под него газеты.

— Признайся, что ты делаешь все это мне назло!

— Как хочешь, — говорит Ракель, снова устраиваясь на диване с подушкой у живота.

— Продолжай, — ворчит Рут, — но если на диване появится хоть одно пятнышко, стирать будешь сама.

Ракель улыбается. Рут качает головой и оставляет ее в покое. Вскоре за столом сидят Даниель с Рикардом и месят глину. Даниель лепит слона. Он отдаст его Рут взамен того фарфорового, который разбился, когда въехала Ракель.

И Рут больше не возражает.

— Все равно все с ног на голову, — бормочет она, закрываясь на кухне, чтобы приготовить еды на неделю.

Просто ужасно не знать, что сделать, чтобы тебя полюбили. Для Рут любовь — это разверзшаяся пропасть, о которой она ничего не знает. Она хотела бы низвергнуться в нее, чтобы во время падения обнаружить, что ее подхватят и понесут, что ее и вправду, и вправду, и вправду любят. Но она не решается ослабить хватку и расцепить руки.