Юрий Цыганов - Гарри-бес и его подопечные

— Только, заметь, никто их в церковь силком не тащит… Ты во всяком случае свой выбор сделал. Тюремные нары да бардаки тебе милей, кажется… И чего возмущаться? волну гнать… Наезжать на то, что тебя не касается…

— Я понять хочу… откуда ветра дуют… надувают тоску. Отчего так хреново на сердце? так неправильно в нем? Ты скажи… а что, обязательно к кому-то приткнуться? к какому-нибудь теплому Богу? Самому эту жизнь не осилить?

— Кому как… У художников своя дорожка, свои нераспаханные поля… Вы же, кладокопатели, во всем сомневаетесь, все на зуб проверяете… Боитесь, надуют вас, фальшивую монету подсунут. Но нормальным людям Наставник необходим. И Вера, и Любовь, и Надежда… А как иначе? Он живет в трудах… Ему копать недосуг. Но добро от зла и он отличает без промаха. Его память сама выбирает… За два тысячелетия сколько идолов было воздвигнуто, сколько свергнуто… Но, заметь, в доброй памяти сохранился только Он. Единственный. И Павла, кстати, в том немалая заслуга. И учеников. Они сохранили нам имя Христа и Подвиг его. Они создали церковь, куда могут прийти все несчастные, все убогие и обиженные… С последней надеждой. А ведь церковь для них и создана, чтобы с Богом наедине побыть. Поплакать, попросить, покаяться… А что здесь зазорного? Что зазорного в слабости, в просьбе, в молитве? Человек силен только на людях, только в миру. Сам с собою он слаб. Даже суперсильный и независимый и гордый… Он слаб и одинок перед ликом Вечности, перед загадкой Вечности. Потому и суетится, и грешит. Потому и боится… Быть может, только Он и был силен. Потому что чист. И невинен. Потому и идут к нему люди. И всегда будут идти. Ведь до Христа дойти надо. И путь тот нелегок и долог…

— Не знаю… Может быть… Узоры складно вяжешь… Я тоже слаб и напуган бываю. Хотя хочу доказать обратное… Что силен. Что мужчина. И ничего не прошу я у Бога… По опыту знаю — не даст. Унизит и не даст. Я лучше с ним на равных поговорю, как разумный с разумным. А в этих молитвах… столько лукавства, столько заведомой обреченности… И так мало жизни! Я когда стакан залужу, тоже как будто молюсь… Истину прозреваю… Но потом-то — облом! Коварство вскрывается! Мечта о жизни и сама жизнь, это такие разные штучки…

Тут другое… Я сам в претензиях… В грандиозных претензиях к Жизни! Я хочу получить от нее невозможное — ответ на вопрос! Хоть намек на него… От меня что-то скрыли! Самое главное! Всем сказали, а меня не заметили… Не сочли нужным! Потому и рвусь я в ворота, со страстью и грохотом, которые никто не запирал! Доказать силюсь то, что и так давно ясно… Всем ясно! Только не мне… Ничего мне не ясно! По большому счету. И чем дальше, тем очевидней… В глубине, в подсознании… Абсолютно все — неясно! И не знаю я ничего наверняка. Не понимаю. Одни вопросы…

Христос — это болезнь или выздоровление? Что это за явление? Человеческое? Божье? Творец ли он? Исполнитель? Воплощенный Дух? или блаженный провокатор? Герой или жертва? Или все вместе взятое… Величайший Художник… творец Парадокса! Вечная загадка! А может быть это мечта человечества? Вымысел? Последняя надежда?

Ну, ходил-бродил некий въюнош странный по земле благословенной и щедрой… со взором светлым и пылким, горящим, как уголь, и глубоким, как небо… Дом свой покинул… Восстал против родительской власти, отвергнув все мирское: и кровные узы, и очаг, и семью, и саму Родину… Говорил: «Родина моя — Царство небесное; ученики, исполняющие волю Отца, — семья моя, братья и сестры…». С ними и бродил по местам благодатным. Небо и солнце… Долина Иордана, возвышенные равнины Переи… горы Гельбоэ… Вид на залив Каиафа… Море до горизонта… Вот его дом и очаг. Здесь он мечтал в уединении, предавался грезам… Здесь бражничал с учениками за неспешной беседой… Будучи малообразованным, не знакомый ни с эллинской культурой, ни с египетской наукой и не принимая душой иудаизма, он все открывал сам, изучая книгу книг — Ветхий Завет. Его острый живой ум проникал в глубину чистых знаний, минуя схоластику и пустую казуистику, распространенную в иерусалимских школах.

Так и жил между землей и небом. Порхал, как птаха, в поднебесье. Питался, чем Бог пошлет, чем люди приветят…

Его не посещали озарения… нет… Никаких видений и галлюцинаций! никаких синих молний, и огненных колесниц, и ангелов с трубами… Он был открыт для восприятия музыки… Он растворялся в ней… Благая весть вошла в него однажды и не покидала уже никогда. Он сам был тем озарением! Бог жил в нем. Он чувствовал его в своем сердце всегда. Он слился с ним воедино! И Бог тот был властен и абсолютен. Он не раздавал подарки, не купал в благодати… Он требовал высочайшей, на грани возможного, работы души! Ему было мало мирской добродетели, построенной на здравомыслии и выгоде общежития. Он требовал абсолютной добродетели! Музыка, рожденная Богом в душе его, была неземной… В ней была Страсть запредельная и гармония Истины! Бог настаивал на самой высокой и проникновенной тональности. Абсолютной тональности и чистоте!

И он исполнил небывалую доселе мелодию… Пропел страстную песнь души своей:

«Кто ударит тебя в правую щеку, обрати к нему и другую…»

«Кто захочет судиться с тобой и взять у тебя рубашку, отдай и верхнюю одежду…»

«Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас.»

«Не судите, да не судимы будете. Прощайте и прощены будете. Будьте милосердны, как Отец ваш милосерден. Блаженнее давать, нежели принимать…»

«Кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится…»

«Да будете сынами Отца вашего небесного, ибо Он повелевает Солнцу восходить над злыми и добрыми… Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете?.. Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш небесный».

«Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство небесное!»

«Блаженны плачущие, ибо они утешатся!»

«Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю!»

«Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся!»

«Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут!»

«Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят!»

«Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божьими!»

«Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство небесное!»

И народ, к кому обращалась та песнь, внимал завороженный…

Она дышала естественностью и чистотой… В ней слышались отзвуки Рая Небесного… Хотя непонятен и странен язык его… Слово проникало в души! Да кто же ты? Кто? Не от мира сего человек! Смущаешь умы, тревожишь сердца…

«Я есть хлеб жизни, сошедший с небес: приходящий ко мне не будет алкать и верящий в меня — не будет жаждать никогда».