Марина Москвина - Крио

Поэтому, когда и моя Стеша, следуя за своими праотцами, вернулась Домой в Запредельное, – сундук сам собой перебрался ко мне на балкон.

Отныне я – потомственная хранительница этого клада.

Так вот, мои предки могут быть спокойны, отдыхая в Чистых Землях Бхути, ибо я обещаю хранить его до своего последнего вздоха.

Когда же пробьет урочный час (о дух метаморфозы, придай мне легкость странника, затягивающего свой дорожный мешок, в то время когда за окном начинает разливаться едва уловимая заря), – на смертном одре объявлю я со всей торжественностью мою последнюю волю (без этого выбросят, непременно выбросят!), чтобы мои потомки хранили в веках сундук Макара – кто сколько сдюжит.

Чем черт не шутит, вдруг все-таки настанет светлое завтра, где люди в своих безмятежных скитаниях наткнутся на этот наш потрепанный морскими штормами и житейскими бурями сундук, безумно намагниченный мистерией бытия. Какой они испытают ожог от соприкосновения с его содержимым. Их ужас охватит священный, как если бы там лежал шип из тернового венца Иисуса и кусок скатерти, покрывавший стол Тайной вечери.

Наверное, у Стеши было такое же чувство, недаром поверх тающих в воздухе, словно египетские папирусы, писем рабочих и служащих трамвайных парков, почтовых отделений, пекарни, правления электротрестов заводов слабого тока, комментариев особистов и отзовистов, половинчатых и колеблющихся… Поверх мантр преодоления смерти полупролетариев Индии и Китая, траурных бдений персидского купечества, а также послания крестьянина Егора Прошкина из Пензенского уезда, что они «всей деревней отныне станут изучать сочинения вождя нашей революции заместо Евангелия»… Поверх всех этих выцветших, но пылающих бледным неугасимым огнем строк Стеша положила лист А4, на котором – такими родными и округлыми буквами – начертала свое личное послание в будущее:

«На свете было два величайших существа, – написала Стеша, – это Ленин и Иисус Христос».

Но видно, все-таки она лелеяла надежду, вдруг я когда-нибудь дозрею – загляну в заветный сундук. И на этот случай приписала, добрая душа, спустя годы, другой ручкой:

«…и, может быть, Будда».

Тростниковое перо для каллиграфии.

Девочка ( идиш ).

Расти, как луковица, головой в землю ( ид. ).

Свиньи ( лит. ).

Стукач ( ид. ).

Поцелуйте меня в задницу и будьте здоровы! ( ид. )

Большим человеком ( ид. ).

Толпа бессознательных энтузиастов ( ид. ).

Ерунда и глупость ( ид. ).

Жар в паровозе ( ид. ).

Дорогие друзья, очень буду рад, жду вас в Сибири! ( нем. )

Я очень голоден, друзья ( англ. ).

Пускай покажет, на что способен ( чеш. ).

Застрелим его у полевой кухни ( чеш. ).

Будем играть? ( чеш. )

Барабан сюда! ( чеш. )

Что играть?.. «Неаполитанский танец»? Русские любят Чайковского ( чеш. ).

Следите в оба! Если что – стреляйте! ( чеш. )

Ух ты! Как здорово! Парень не промах! ( чеш. )

Удачная подработка ( ид. ).

«Для меня ты самая красивая» ( ид. ).

Яблоко от яблони не далеко падает ( ид. ).

Соломоново решение ( нем. ).

С нами Бог ( нем. ).

Чтоб так – каждый день! ( ид. )

Хорошей жизни ( ид. ).

Не печалься, не таскай тяжести, не спеши ( англ. ).

Прошу любить и жаловать ( англ. ).

Разумеется, товарищ ( нем. ).

Именинник ( нем. ).

Мои дорогие дети, я никогда не оставлю вас… никогда… ( нем. )

Тише, Борис, Иона спит ( нем. ).

Молочной лапши ( нем. ).

Не надо стоять и смотреть на чужую беду! ( нем. )