Александр Кондратьев - Белый человек

Руслан хохотнул.

— Надо же. Ты с таким же успехом мог бы сказать мне, что не видел вообще ничего.

Антон скрипнул зубами.

— Ладно, убирайся отсюда, — сказал Руслан. — И никому об этом не рассказывай. Нечего разжигать конфликт. Пейл и так на плохом счету. Щелкни пальцами, и его линчуют. Я уже раз ошибся, потому что поспешил.

— Но могут погибнуть люди, — сказал мальчик.

Руслан усмехнулся:

— В конце концов, какая разница. Все мы рано или поздно умрем.

Антон почувствовал себя одиноким.

Он понял, что должен убить Пейла Арсина. Наверное, именно для этого он и родился.

О Приюте можно сказать что угодно — что это провинция, что это отсталый городишко, что жизнь в нем бесперспективна. Можно даже заявить, что это Чистилище, преддверие Ада. Но вот библиотека в нем недурная. Если каким-то чудом вас занесет в Приют, обязательно спросите, как пройти в библиотеку. Кто собрал ее, как ему это удалось — загадка. Но загадка, которую загадали давным-давно, а разгадки как не было, так и нет, становится скучной и неуместной. Если бы люди, к примеру, узнали, что Бог есть, и это просто представитель инопланетной расы, который вывел все виды на Земле шутки ради… Скучно! И похоже на дешевую фантастику. Но речь не об этом. В библиотеке Приюта на одной из полок поверх других книг лежит маленький потрепанный томик в мягкой обложке. Он называется «Последнее искушение Христа»; автор — Никос Казандзакис. Когда-то христианство было популярной религией. Оно породило тонны произведений искусства: картины, величественные здания, книги, фильмы. Установлено, что средняя продолжительность существования религии — две тысячи лет. И ровно через две тысячи лет христианство начало сдавать позиции. Люди перестали вникать в суть, и все теологическое богатство, скопившееся веками, пошло прахом.

В Христе все больше видели человека, а не бога. Его лишили чудес, светлого небесного воинства, победы под горой Меггидо, и оставили только плеть, терновый венец и крест. Именно в это время, на закате христианства, появилась эта книга. Ее написал грек, и это важно: греки одними из первых приняли веру в Христа. «Последнее искушение» — история о том, как Христос не устоял перед искушением Сатаны и променял героическую смерть на жизнь самого обычного человека — в собственном доме, с женой, с детьми. Когда первая жена умирает, Иисус женится во второй раз. Сатана говорит ему: «Есть только одна женщина, Иисус». Речь идет о том, что все женщины — женщина. Есть роль, функция, свободная валентность, если хотите, и не имеет значения, кто займет освободившееся место. Разлука — как смена актера в телесериале. Это тот же персонаж, но у него теперь другое лицо. Женщины не зря часто появляются в божественных историях и играют в них ключевые роли. Женщины и есть божества. Точнее, все они — одно божество, Женщина. И с ней, как с Богом, нельзя разлучиться: расставшись с одной, встретишь другую. Отрекшись от одного Бога, обретешь другого.

Руслан постучал в дверь. Потом он заметил звонок и замешкался: надо ли звонить? Не напугал ли он хозяйку? Чертов Приют, у половины жителей есть звонки на дверях, у половины нет. Руслан привык стучать в дверь, это казалось ему более деликатным. Но тех, у кого звонки есть, стук пугает: им, наверное, кажется, что кто-то пытается прокрасться в их жизнь.

Сын Снежаны открыл дверь. Ну точно — взгляд настороженный, затравленный. Глаза красные: мальчишка что, плакал?

— Здравствуйте! — голос напряженный.

— Привет, — проскрипел Руслан. — Мама дома?

— Нет, но обещала, что скоро придет.

— Ты не возражаешь, если я подожду ее внутри? Я не так уж молод, мне трудно стоять под дверью.

— Да-да, конечно, — Глеб распахнул дверь и отошел в сторону, пропуская гостя.

«Наивный парень, — подумал Руслан. — А если я и есть убийца?»

Руслан осмотрелся. В доме царил идеальный порядок. Интересно, когда Снежана успевает так тщательно убираться? Сам Руслан ненавидел уборку и всю жизнь прожил в обстановке, похожей на помойку. Он уважительно присвистнул:

— Должен похвалить твою маму. Она отличная хозяйка. Жаль, я уже староват для женитьбы, а то обязательно сделал бы ей предложение, — сказал Руслан, кряхтя и снимая ботинки.

— Вы это к чему? — сказал Глеб с заметным раздражением в голосе.

— У вас тут такая чистота, что с пола можно есть.

— Это я прибрался, а не мама, — усмехнулся Глеб.

Руслан заинтересованно глянул на парня.

— Ну, тебя я, увы, замуж тоже позвать не могу.

Невинная шутка вызвала какую-то странную перемену в лице Глеба. Он как будто о чем-то задумался и погрузился глубоко-глубоко в свои мысли.

— Можешь, пожалуйста, чайку мне налить? — сказал Руслан, чтобы вывести паренька из ступора.

— Да, да, конечно, — Глеб поспешно кивнул. — Вы садитесь пока. А хотите чего-нибудь к чаю?

— Нет, спасибо, — сказал Руслан. — Я нахожу свои кости слишком изящными, чтобы скрывать их за жиром.

Глеб улыбнулся и ушел на кухню.

Руслан воспользовался одиночеством, чтобы хорошенько посмотреть по сторонам. Что-то беспокоило Руслана, только он не мог понять, что именно. А потом взгляд его остановился на письменном столе, стоявшем по правую руку от него. На столе лежал лист бумаги, рядом с ним — ручка, карандаш и ластик. Эти предметы были расположены в абсолютной симметрии относительно друг друга. Линии, которые они образовывали, выглядели болезненно ровными. Руслан привстал и наклонился над листком, чтобы узнать, что там написано. Аккуратным, очень ровным почерком — без каких-либо помарок и исправлений — там было выведено несколько строк. Руслан быстро пробежал их глазами: какие-то слезливые стихи.

— Интересуетесь поэзией? — громко сказал Глеб. Он стоял в дверях с чашкой в руках. От чашки вверх тянулась тонкая струйка пара.

От неожиданности Руслан вздрогнул.

— Извини, — смущенно пробормотал он. — Я так… Полюбопытствовал. Это твое?

— Да, — сказал Глеб неуверенно, будто не решил, признаваться или нет.

— Молодец, — сказал городовой. — Я не то чтобы много читал, но они показались мне такими, как бы это сказать, насыщенными? — Руслан сам понял, что звучит неубедительно, и решил исправиться, чтобы сразить парнишку наповал: — У тебя большой словарный запас. — Правда? — Глеб просиял.

«Конечно, дурень, я прочитал всего четыре строки и те по диагонали».

— Да. Сейчас мало кто занимается искусством. Я не знаю никого… Это приятно, что молодежь это… пишет… — Руслан иссяк и не знал, что сказать дальше.

— Спасибо! — обрадовался Глеб. Он, кажется, принял все за чистую монету. — Это так, пустяки. Могу показать что-то посерьезней.

«Господи!» — городовой закричал внутри себя.