Роушин Мини - Два дня в апреле

Судя по всему, Дафния с головой ушла в свою карьеру. И остальное её мало интересовало. К алтарю, правда, она мчалась вприпрыжку, а вот рожать почему-то не торопится. Наверняка убедила Финна в том, что с ребёночком можно и повременить. Подождать ещё каких-то пару лет.

Но, как выяснилось, именно этой пары лет у сына в запасе и не оказалось. С его трагическим уходом из жизни угасли и все надежды Мо. Можно сказать, что в тот страшный день она умерла вместе с ним. А всё Дафния! Это она украла у неё сына, пользовалась им последние несколько лет (самых драгоценных лет!) его жизни, как своей законной вещью, и ничего не дала взамен ни ему, ни его матери.

Мо старалась понапрасну не растравлять свои душевные раны. Что толку сейчас бередить душу? И чем ей облегчат жизнь собственные обиды и претензии к невестке? Но иногда она ловила себя на мысли, что с трудом сдерживается, чтобы не сорваться и не нагрубить Дафнии.

Мо идёт к парку и направляется в сторону ворот. Медленно бредет по дорожке в сторону озера. Вода в озере — свинцово-серая, лебеди сбились в кучу на крохотном островке в центре озера. Народу в парке совсем немного. Да и то правда! Погода ведь нынче совсем не располагает к пешим прогулкам. Но сегодня собственное одиночество совсем даже не тяготит Мо. Такой день…

Она садится на скамейку и разворачивает свои бутерброды с сыром и помидорами. Откусывает кусочек и понимает, что есть она не сможет. Кусок застревает в горле. Бутерброды отправляются в воду для подкормки лебедей. Те моментально устремляются к месту, куда она бросает куски хлеба. Какое-то время она наблюдает за той толкотней, которую лебеди устроили вокруг своей добычи. Осторожно отпихивают друг друга, грациозно изгибают свои длинные шеи, чтобы половчее выхватить кусок из воды прямо под носом у остальных. Красивые птицы! Наверняка эти лебеди — дальние потомки тех лебедей, которыми они с Лео любовались ещё в давние времена, когда приходили сюда на прогулку, будучи только женихом и невестой, и потом, после свадьбы, тоже.

Мо поднимается со скамейки, стряхивая крошки хлеба с колен. Сейчас она пойдёт на кладбище, а потом — домой. Она чувствует ноющую боль в коленках. Её суставы всегда так реагируют на холод. Вот и сегодня боль в коленях не прекращается с самого утра.

«Слишком много работаете! — попенял как-то её доктор. — Притормозите! Постарайтесь меньше себя нагружать. И никакой спешки».

Что значит «меньше себя нагружать»? Она никогда не отлынивала от работы. И сейчас не станет! Когда ты занят, так и мысли дурные в голову не лезут. Нет уж! Всегда лучше иметь в запасе ту или иную работу.

Прогулка от парка до кладбища пешком занимает у неё сорок пять минут. И не беда! Правда, когда она была помоложе, то на эту дорогу уходило всего лишь полчаса. Что ж, так и должно быть. Чем быстрее летят годы, тем медленнее она бредёт по дороге своей жизни.

Небо стремительно темнеет, предвещая сильный дождь. Интересно, сколько у неё в запасе ещё времени, пока разверзнутся небесные хляби? Зонтик она никогда с собой не берёт из принципа. Правда, в кармане у неё лежит пластиковый дождевик, прихваченный так, на всякий случай, если непогода всё же застигнет врасплох. А домой в любом случае она вернётся на автобусе. На сегодня пеших прогулок предостаточно.

На могиле Финна живые цветы. Шикарные жёлтые розы. Наверняка стоят кучу денег. Никакой карточки, уведомляющей, от кого цветы, Мо не обнаруживает. Скорее всего, от Дафнии. Невестка её уже опередила, навестила Финна первой. А вот сама Мо пришла без цветов. Забыла про них начисто. И почти всегда забывает, когда направляется навестить сына. Да и к чему ей цветы? Она ведь просто зашла поздороваться с ним.

Мо осторожно прислоняется к надгробному камню.

— Ну, как ты, мой дорогой? — спрашивает она у сына. — Натворил ты делов! Столько горя нам принёс! И все мы по-прежнему горюем. Ничего не изменилось. Мне так не хватает тебя, сынок! И всегда будет не хватать! До самого смертного моего часа.

Никого вокруг. На кладбище так же пусто, как и в парке. Всё вокруг уныло… как всегда. Только ветер свистит между каменных надгробий. Мо зябко потирает руки, пытаясь вдохнуть немного тепла в собственное тело. Жакет, хоть и на подкладке, не спасает от холода, как и кашемировый кардиган под ним. Вечером она пойдёт к Дафнии в пальто. Пальто у неё хорошее, совсем ещё новое… и тёплое, как одеяло.

Мо неловко переминается с ноги на ногу.

— Старею понемножку! — снова обращается она к сыну. — То там кольнёт, то тут прихватит. И силы уже не те, что раньше. Но потихоньку кряхчу… Буду работать до последнего! Три раза в неделю работаю с утра и до обеда в благотворительном магазине «Лавка радости». Продаём те вещи, которые нам приносят в качестве благотворительных пожертвований. В основном, конечно, старые. И контингент покупателей им под стать. Да и трудятся в магазине такие же старухи, как и я. Умора, да и только! Но всё какое-то общение!

Она обводит пальцами буквы, выбитые на камне. Трудно поверить, но минуло уже более десяти лет со дня смерти Сюзанны. Как же быстро летит время! И не щадит никого…

— Я вот тут что надумала по поводу нашего магазина, — снова обращается она к сыну. — Надо же что-то с ним делать! Ведь правда? Мне и так стыдно перед тобой, что мы столько времени держим его под замком. Просто… просто мне пока ещё очень тяжело. Как представлю себе, что переступлю порог магазина, а тебя там…

Голос дрожит и обрывается. Внезапно на Мо накатывает такая волна одиночества и печали… Жить не хочется! Всё в её жизни так же серо и уныло, как и тут, на этом кладбище. Да и зачем ей жить? Какой смысл? Чего она всё ещё трепыхается? Зачем продолжает тащиться по этой жизни? Ведь судьба уже отняла у неё двух самых дорогих сердцу людей, которых она любила больше всего на свете.

Мо снова внимательно разглядывает надгробный камень. Имя Финна выбито на гранитной плите чуть ниже, под именем Сюзанны. Господи! Что она здесь делает? С кем разговаривает? С призраками? Её сын умер, ушёл от неё навсегда. Он не слышит её! И никогда уже больше не услышит!

Темнеет в глазах. Кольцо отчаяния сжимается всё теснее, душит её своей безысходностью. Мо поднимает голову, пытаясь стряхнуть с себя это наваждение. Но мрак перед глазами не отступает. «Кончай! — вкрадчиво шепчет ей внутренний голос. — Кончай всё одним махом! Ведь это так просто! Так просто… Да зачем тебе жить? Ради чего?»

Нет! НЕТ! Усилием воли она распрямляет спину, крепко сжимая ручки своей хозяйственной сумки. Она не сдастся просто так! Она не сведёт добровольно счёты со своей жизнью! Никогда!

— Завтра навещу тебя снова, — шепчет она, обращаясь к Финну. — Завтра снова приду к тебе, сынок. Обязательно!