Алексей Шерстобитов - Онколига [СИ]

— Ей…, ей нравятся очень гости…, но у нас их не бывает… Кто сюда пойдет…, да и кому мы нужны?…

— Так! Тебе пенсию, когда оформили?

— Я еще молодая… совсем…

— Ты что…, да что же это! Ты на что живешь то?…

— На что-то, где подработаю, где как копеечку сделаю… Вот священник жаль выгнал, там хоть три с половиной тысячи было и обед…

— Чавооо?! И чего?

— Выгнал, сказав, что не нуждается в такой помощнице, хотя предыдущий отче, очень хороший человек, говорил, что мой муж страстотерпец и ему бы венец нужно, а мне пенсию — он и помогал, но его перевели…, и вот…

— Это раз…, то есть два… — пенсия — это два. Ты что, там не три с половиной, а восемь тысяч…

— Восемь тысяч?! За что мне?…

— Нет, ну ты посмотри на нее! Да ты, девонька моя, еще и головушкой больна! Да по болезни — гроши, конечно, что б этих депутатов так дети содержали! И ртом и ж. й, а люду кукишь!..

— Но это же так много!

— Много ты не видела. Нормальный курс «химии», знаешь сколько стоит…

— Не знаю, я вот по 500 рублей приплачивала…

— Что?!!! Ты в натуре что ли думать не умеешь… прости, прости, солнце мое… Ну так же правда нельзя! Я так понимаю и с «химией» тебя шваркнули… Ты в каком ОД делала?…

А! Без разницы, тебе в РОНЦ [45] (Российский Онкологический Научный Центр) нужно — это не сложно с твоим характером…, сделаем… Еще пособие на ребенка… Сто процентов не получаешь?!

— Нееет. А что и такое бывает? Мне вот как одинокой маме отказали в нем…

— Понятно… Что-то мне подсказывает, что ты еще что-то должна была с мужем получить по выпуску из вашего этого…

— Детского дома…

— Угу… — Перечисления пока застопорились, поскольку Татьяна захотела в уборную и поинтересовалась, где можно исполнить свое желание. Узнав, что туалет на улице, она с недоверием переспросила:

— Что и зимой тоже?

— Ну конечно… — Уже в полном отчаянии с долей сарказма, Ермакова поитересовалась на всякий случай:

— А у тебя зимой в холода, какая температура в комнате?

— Ууу, с этим все в порядке, у меня буржуйка старая есть, трубу в окошко, поленья в рядок, красота и чайничек кипит и тепло рядышком…

— Так сколько?

— Градусов тринадцать — пятнадцать?

— А как же ребенок в таком холоде?

— А я делаю для Женечки домик из целлофана…

— Все молчи, молчи!.. Как до тебя еще эти из надзора за детьми не добрались, у них настоящая охота за крепкими и здоровыми, как раз Женичкиного возраста, заберут и за деньги отдадут на усыновление, каким-нибудь богатеям из-за рубежья… Надо спешить!

— Не отдам! Я же… нет! Не отдам, это мой ребенок…

— Да им нас. ть на «твой», «мой», у них полномочия немереные…

Отставив все деньги, которые у нее были, Але, Татьяна отправилась в онкодиспансер, найдя там главного врача, задала ему несколько вопросов. Связываться и ругаться с ней не хотели, но оправдываться и не пришлось, поскольку документы на пенсию давно Алевтине были готовы, даже копия посланного толи извещения, толи приглашения, отосланные на адрес пациентке были в наличии, но естественно говорить ей забывали в общей кутерьме, а отосланное доставить адресату не могли — такого адреса и не существовало, поскольку этот дом был вычеркнут из жилого фонда ровно два года назад. Земля там наверняка никому не была нужна, потому никто мать и ребенка и не выгонял.

Довольно скоро Татьяна узнала, что по имеющимся документам, сиротам дали новую однокомнатную квартиру в новостройке, а на деле выгнали в вот-вот убираемый из жилфонда дом, если его можно назвать домом.

Сразу выяснив о возможности направления в РОНЦ, Таня поняла, что квота уменьшена вдвое по сравнению с прошлым годом, несмотря на то, что больных и нуждающихся в ей выросло втрое и в этом году уже все занято, причем в основном простыми людьми, поэтому и придраться не к чему, хотя и было сказано, что есть возможность платного направления на бесплатное лечение, как это понимать, пока не пояснили, что было без разницы, главное, что возможно — оставалось найти средства, которые предлагал «Полторабатька», а точнее он предложил оплатить такую поездку еще троим, поскольку то ли самому было скучно, то ли действительно доброе дело хотел сделать, чем и нужно теперь воспользоваться.

Один телефонный звонок решил все, теперь нужно было все оформить. Оставалось только узнать о пособии на ребенка. Не всякий случай Ермакова решила выяснить и о пособии, всего-то в полторы тысячи одиноким матерям, она дважды переспрашивая, так и не поверила в возможность полученного ответа, оказалось действительно за пару месяцев до этого, какой-то ненормальный депутат предложил лишить одиноких матерей такого пособия, мол, нечего было рожать, не будучи официально замужем * (Исполняющий обязанности губернатора Пермского края Максим Решетников потребовал внести поправки в закон, который предусматривает выплату дополнительного пособия матерям только при условии, что они состоят в браке или у ребенка установлено отцовство. В Перми внесли эти поправки. О законе: ст. 4} закона от 22.12.2015 № 180-ФЗ «пособие на ребенка» с предоставлением регионам права самостоятельно устанавливать периодичность его выплаты. Он это отменил одиночкам). Это уже совсем не объяснимое сумасшествие просто не умещалось в голове нормального человека, но как не странно, среди депутатского корпуса, как я уже писал, он оказался в своей уверенности не одинок!

«Всего-то полторы тысячи рублей, да что на этом сэкономить то можно для бюджета государства?! Лучше бы от своих льгот отказались, хреновы слуги народа! Совсем забыли кто кому служить должен!»… — Смысл рассуждать на эти темы, когда слаб человек перед своей гордыней, тщеславием, эгоизмом! Разве не кричат в оппозиции «долой!», а потом забираясь на место того, кого «долой», сами становятся теми, кого нужно дважды, а то и трижды «долой», разве мало таких, кто приходит в храм в Богу Истинному, но молится золотому тельцу? Разве депутаты государственной думы, запрещающие своими законами лечиться за рубежом, сами за этим самым «рубежом» не лечатся?! Мы давно перестали быть чем-то одним: есть «они», а есть «мы» — так для них, и так для нас…, и слава Богу за все!..

Алевтина уже на следующий месяц получила пенсию по болезни, странным образом, совершенно беспричинно, как ей показалось, пришел совершено раскаявшийся молодой батюшка, пал в ноги, оба плакали, и прощали друг друга, что кончилось приглашением, прежде всего на службы, в числе церковной общины, а кончилось объявлением, немедленного возобновления работы сторожем, в память о муже с прежним денежным содержанием в три с половиной тысячи рублей и обязательным столованием в обед. Так же батюшка, и это было объявлено на ближайшей же проповеди после отслуженной Литургии, объявил о единовременной выплате пособия, что станет теперь постоянной нормой, выплачиваемой раз в год на Пасху малоимущим семьям, в размере десяти тысяч рублей, что настолько ввело Алю в состояние непонимания происходящего, что она почувствовала приближение апокалипсиса.