Алексей Шерстобитов - Онколига [СИ]

— Танюшь, ну мы тогда потопаем, звони, если что…, и это…, сведи нас с этой…, как ее…, ну с девочкой, у которой дочка Женечка, может еще помогу чем…

— Я тебе на мобилку номерок ее скину….

— Угу… — И уже выходя вместе с Мариной, в дверях он задумался и обратившись к девушке, поинтересовался:

— Послушай, Марин, а если ты судмедэкперт, чем же ты помочь фонду то можешь?

— Ну если мы уже «ты»…, то я еще и танатопрактик — покойников оживляю…

— Это как?

— Умрешь, узнаешь… Хе хе хе…

— Жестко…

— Ваня не подкатывай, у меня муж есть, и он шуток не понимает, да и я не очень…

— Вот те раз! Да и в мыслях…

— Даже в мыслях?…

— Ну прости, если что показалось…

— Поехали…, а вообще, я и как сестра — сиделка, и как психиатр, на похоронах, и как извозчик на машине, нашим онкологическим, много чем помочь можно — было бы желание!.. — Ваня с улыбкой, отвесил глубокий реверанс и хотел было уже усесться в удобное лоно своего «Ленд-Краузера», как перефирическим взглядом, заметил силуэт быстро идущего высокого человека, обернулся и уже со спины понял: «Женщина, почему-то без волос на голове. Длинновата, кажется…, наверное, та самая Виктория… хм, а это…, а это не Вика ли?» — всплыли в памяти слова разговоров с Викторией — дочерью его старого погибшего друга, почему то не выходящей никак, уже по прошествии стольких дней, после случайной встречи в отделении полиции, из его головы. Двадцать лет назад она была еще девочкой совсем, когда ее папу расстреляли в машине, а дальше…, не то, что бы ее следы потерялись, просто ему было не до того… Сегодня уже взрослый человек тридцать пять лет и целая история тяжелой жизни за плечами, а он уже совсем не молодой…, и совсем не здоровый.

— Ваня, ты чего, может поедем уже, я из-за тебя выехать не могу. Ты что приведение увидел? Или мужем моим перепугался?!

— А кто он у тебя?

— Пииисатель…

— А я почему-то думал, либо бандюган, либо богатей какой…

— Да неее…, просто писатель…

— Дашь почитать че-нить?

— Да боюсь ты после этого снова на «вы» со мной… Конечно… Ладно поехали…, а то опоздаю… — Сталин отъехал, пропустив машину жены загадочного писателя, заведомо позавидовав ему: «И девка хороша, и умница, и преданная… — вот где таких находят?!».

Снова припарковавшись, Иван, не в состоянии сдержать свой пыл любопытства, подсказывающий, что в ресторане его ждет настоящее изумление, а может быть и большее, подождал и направился внутрь.

Дама сидела спиной, на своих шпильках, при своем росте, даже сидя, казалась верзилой. Татьяна с удивление увидев его, пригласила движением руки за стол:

— Ты чего, Вань, забыл чего?

— Конечно, даже стыдно стало, обещал угостить, а ушел, даже счет не посмотрев…

— Е мое, я и забыла, че-то наскребла бы, но за все вряд ли… Это, кстати, Виктория, о которой я говорила, Виктория, а это, как ты поняла Иван Семенович…

— Ииивааан, я бы сказал. Викушка, не смотри на меня так, еще недавно я был крепок и с приличной шевелюрой…

— «Полторабатька»? Ты что ли? А я уж было думала потеряла тебя… — Вот тут он и застыл, еще не присев, но уже и не стоя в полный рост, зависнув над сидушкой своего задницей:

— Ну тыыы…, во тебя…, такой…, ну не ожидал…, вот что-то тянуло вернуться… — это, Танюшь, к-гы, к-гы…, дочь мое друга…, а теперь…, ну дела…

— Ну дочь и дочь… Мы тут обсуждаем…, ну вы поговорить хотите, или…, Вик, продолжим?…

— Татьяна, извини пожалуйста… — этот вот «батька с половиной» действительно близкий человек, тем более, если он с вами, я очень хочу тоже помочь, чем смогу! У меня ведь муж…, и ребенок, тоже от этой же заразы… покинули меня… Я хотела бы помочь, чем смогу. Я была довольно богатым человеком и ни в чем себе не отказывала, даже зазналась, а вот все происшедшее очень меня…, на землю вернуло… сначала, злилась на весь мир — ну почему меня вот так, а не кого-то другого?! Да и сейчас еще не отошла… Тут знаешь, как…, может быть это больше и мне самой нужно…, я ведь до сих пор их надеюсь в своей квартире увидеть, просыпаюсь и прислушиваюсь с искренним удивлением, почему ни мужа рядом, ни ребенка с его смехом, криками, топотом… Потерять, оказывается так просто, а вот свыкнуться с этим — никак! Пусто все внутри, что было, сгорело, до сих пор дотлевает до боли, до жути…, может, что у вас…, может быть, хоть чем-то это место получится занять, забить пустоту, разрядить вакуум, развеять одиночество муки моей…

— Понимаю, хотя обычно требуется помощь нам, но кто знает, возможно, и полегчает… вот Иван Семенович поможет…, может быть… — он у нас, как некий пример, идеал, можно сказать — «тащил» очень тяжелого больного и в прямом, и в переносном…

Татьяна, оставив старых знакомых вдвоем, ускользнула почти незамеченной, ее исчезновение оказалось своевременным. На сегодняшний день у этих, оставшихся наедине, если, конечно, наедине в ресторане возможно, людей, была жизненно важная необходимость в друг друге, более, чем в ком либо другом, но об этом они только догадывались. Господь всегда сводит и людей, и их стези не только ради их обоюдной пользы, но и окружающие, видящие их, участвующие в их судьбах, как и принимающие их участие в своих, не совсем отдавая себе в этом отчем, получают то недостающее, чем скудны современные души и сердца, но получить — не значить заметить и сохранить.

— Дааа…, девочка, сильно ты изменилась… Как-то все…, я хотел…, хотя, если бы хотел, то и сделал бы… — мысли были и тянуло, после смерти отца твоего увидеть тебя, помочь чем-то…, но вот все свое это завертелось…, и вот видишь к чему принесло… Я теперь немного другой… Нет! Ни так! Я боюсь…, знаешь, с некоторых пор я боюсь спугнуть некоторые вот только затеплившиеся чувства, какие-то ощущения, что-то из того, что раньше мимо, как-то проходило. Боюсь, даже вплоть до того, что предпочитаю смолчать…, а молчу и понимаю, что так тем более потерять можно, потому что о том, о чем я молчу и что хочу этим молчанием сберечь, человек то сам не догадается, а не догадавшись… А!..

— Ну да, мы же с тобой уже многое прошли, ты на своем пути, я на своем…, ты думаешь, что можешь меня чем-то смутить, или удивить?…

— Помнишь ты, еще ребенком говорила о желании выйти за меня замуж…, яяя обстрагирую…, яяя…

— Помню…, а ты обещал на мне жениться… Ваня, я ведь мечтала об этом, долго…, именно о тебе…, это ведь для тебя я была маленькой, а если серьезно, то девочка в пятнадцать лет — это уже вполне созревшая женщина… И я видела, что тебе твоя супруга…, даже не знаю как…, что она есть, что ее нет — одно и то же… наверное из нас получилась бы хорошая пара…, но папа погиб, а ты… в общем все как-то заставило меня стать этаким монстром. Я быстро выросла, поняла жизнь, много быстро добилась…, Ваня, я в двадцать уже была президентом будущего холдинга, причем все сама, безо всякой постели…, правда папины денежки использовала поначалу, но потом…, а потом появился Виталька, и все затмил собой… Он и сейчас…