Януш Вишневский - Все мои женщины. Пробуждение

При этом Он не чувствовал пустоты. Его не тяготило одиночество. Он не испытывал опустошенности. И не потому, что с головой ушел в работу. На самом деле Он работал не меньше, чем обычно, но не пытался забить до отказа работой каждую минуту своей жизни, чтобы случайно не оказалось у Него времени на то, чтобы задуматься. Так бывало раньше, во время разных фаз Его тоски после разрыва с Патрицией. Но эта тоска уже давно прошла. Патриция часто появлялась в Его мыслях. Большинство дат на листках отрывного календаря связано у Него было только с ней. Как и множество прочитанных в самых разных книгах фраз, запахов или звуков. Патриция как женщина присутствовала в Его жизни, но главным образом — как мать Его дочери Сесильки. В этом смысле она была и есть, нечего и говорить, самой главной женщиной в Его жизни. Но теперь уже только в этом смысле. В нем остались благодарность и уважение к ней, но тоски по ней Он больше не чувствовал.

Он в один прекрасный день вдруг просто понял, что не скучает по Патриции. Даже когда невольно вкусы, запахи, звуки или образы возвращали ее к Нему — это точно не была тоска по ней. Но и не равнодушие. Не так. Она была доброй знакомой из прошлого, которой Он желал всего хорошего? Тоже нет, но что-то в этом роде, что-то очень похожее. «Ужасно, что с памятью и эмоциями делает уходящее время, — подумал Он. — Кто-то, кто был тебе таким близким, кому ты поверял все свои самые сокровенные тайны, кто-то, с кем ты решил когда-то соединиться раз и навсегда, до самой смерти, кто-то, с кем ты переживал все волнующие моменты — этот кто-то становится тебе просто добрым знакомым из прошлого…»

Даже когда Он не мог проводить время с Сесилькой, которая нашла работу в Хельсинки и не слишком часто бывала в Берлине, Он радовался одиноким выходным в своей квартире. У Него был постоянный план на субботу и воскресенье. Просыпался Он около девяти, варил кофе и читал в постели до полудня, потом ехал на велосипеде в бассейн. Иногда, чаще всего в субботу вечером, встречался в каком-нибудь ресторане на Кресберге с Ниравом, иногда Его приглашали к себе на ужин Джованна и Лоренцо, для которых Он уже стал не только пациентом, но и другом семьи. С какого-то момента стало уже традицией, что раз в месяц, обычно в воскресенье, Он надевал костюм, завязывал галстук и ехал на вечерний спектакль в одну из берлинских опер. Всегда на такси…

В выходные Он старался работать не больше пяти-шести часов и по мере возможности не занимался проектами фирмы. Много учился. Много путешествовал, все больше радуясь тому, что знает иностранные языки. Он мог читать книги на пяти языках и именно в тот период в полной мере оценил этот своего рода капитал, которым владел. Но и все больше понимал, что это богатство требует постоянного использования и поддержки. Он купил себе диски с диалогами на русском и шведском языках, покупал и читал себе вслух российские газеты, записался и часто участвовал в бесплатных языковых занятиях, организованных шведским посольством в Берлине.

Он также вернулся к своему отложенному, но никогда не забываемому плану получить степень профессора в Польше. Готовил публикации, переписывался с коллегами из Гданьска и Познани в поисках подходящей темы для диссертации, которую Он мог бы защитить, — это было одно из обязательных требований. Также Он искал потенциальных работящих и самостоятельных аспиранток, а лучше — аспирантов, при руководстве которыми Ему пришлось бы как можно меньше напрягаться. Он, правда, не очень хорошо понимал, зачем Ему этот титул бельведерского, как говорят в Польше, профессора и что он мог бы Ему дать здесь, в Берлине, кроме разве что зависти некоторых коллег, но это была Его голубая мечта, которая родилась в Нем еще во время учебы в Гданьске и потом стала обещанием, которое Он дал себе и родителям. И Он хотел это обещание исполнить. Кроме того, Он всегда в какой-то момент мечту превращал в проект и начинал над ним упорно работать. В этом отношении, несмотря на горький и болезненный урок, который преподала Ему жизнь, заставив пройти через кромешный ад развода, ничего не изменилось. Он ничему не научился. Не сделал никаких выводов…

Это был также период Его постоянной сексуальной моногамии. Первый раз за долгое время Он больше года спал только с одной женщиной! Короче говоря, был сексуально верен одной женщине, причем, что парадоксально, той, которая никогда не хотела с Ним строить ничего вроде семьи или даже постоянных отношений. И с самого начала Ему об этом недвусмысленно сказала. Вдобавок Он прекрасно понимал, что эта Его верность совсем не взаимна, о чем Людмила Его информировала, может быть, не прямо, но между строк.

Будучи любовником замужней женщины, Он должен был с этим, разумеется, считаться. Изменяющая жена, как и изменяющий муж, обычно обманывают, уверяя, что в их супружеской постели «ничего давно не происходит, все сгорело, холод, зима и Сибирь». Большинство любовников таких жен в это верят не до конца, но считают, что это даже хорошо, к тому же это помогает держать роман в секрете. Жена, которая начинает отвергать мужа в постели и не выполнять свои супружеские обязанности, в какой-то момент может возбудить в муже подозрения, а это приведет к весьма неприятной ситуации, в которой просто прекращение романа оказывается самым малым злом.

Слово «спал» в данном случае не совсем уместно, потому что Он не провел с Людмилой ни одной ночи и никогда при ней не закрывал глаза. И никаким романом это тоже не было. Его прекрасная украинская коллега по работе Людмила с незапамятных времен дарила Его тем, что сейчас модно называть по-английски «friendship with benefits», а в вольном переводе это звучит как «дружба с добавками». То есть мы дружим, но иногда добавляем к нашей дружбе что-то пикантное. Например — секс. И при этом сознательно не собираемся погружаться в какие-то романтические отношения. Когда у Него первый раз был секс с Людмилой на полу Его кухни, никто еще не называл это красивым выражением «friendship with benefits». А теперь это «совершенно новое явление» у всех на устах, о нем гудит интернет, а в Америке пишут на эту тему диссертации психологи. Но какое, к чертям собачьим, новое явление? Это явление старше дубов в Беловежской пуще! Всегда существовали добрые подруги мужчин, готовые предложить им нечто большее. Не говоря уже о друзьях-мужчинах для женщин, которые только этого и ждали. Вся русская классика строится на таких историях.

Подкрепленная сексом дружба существует от века, и в основе ее лежит несколько причин. Несчастливые жены, как, например, Людмила. Сексуально неудовлетворенные одинокие женщины, которые понимают, что после секса с другом будет и о чем поговорить, а вот с каким-нибудь случайным метросексуальным Кеном или — как в последнее время — бородатым дровосеком в клетчатой фланелевой рубашке, подцепленным в ночном клубе, — совсем не обязательно. Еще бывают такие, которые из любопытства. Например, так называемые «лучшие подруги жен». Они, дружа с женами, часто становятся автоматически как бы и подругами мужей этих жен. При этом чаще всего они сами чьи-то жены. И им интересно узнать, как целуется муж их лучшей подруги, или как дышит, когда кончает, или как выглядит и каков на вкус его пенис. И вот это любопытство вполне может привести к дружбе с добавками с мужем подруги.