Мари Осмундсен - Благие дела

Но Карианна недолго наслаждалась ею. Опустив взгляд вниз, она заметила, что Бьёрн здорово наследил сапогами в передней.

Негодяй! Даже ноги лень было вытереть!

Карианна взбесилась. Она прошла в кухню, достала самый большой нож, сохранившийся от Мимми, — узкий, блестящий, острый, как бритва, разделочный нож, — вернулась в переднюю, присела над следом Бьёрна, занесла нож повыше… и вонзила его в пол.

Воткнутый нож дрожал перед ней в деревянном настиле.

Карианна сидела, скорчившись над ножом и дыша сквозь стиснутые зубы, — она была похожа на хищного зверя, на волчицу, на злую колдунью.

Как он смеет унижать ее, выставляя самого себя таким ничтожеством?!

Через некоторое время она очнулась, резким движением выдернула нож из пола и, встав, прошла в кухню, где открыла горячую воду. Она смочила щетку средством для мытья посуды. Потом сунула нож под кран и нескончаемо долго отмывала его.

— Все трешь не натрешься? — послышалось сзади.

Карианна вздрогнула, но не обернулась. Она узнала голос.

— Нож-то чистый, не испорченный. А вот про саму девицу этого сказать нельзя, — деловым тоном произнесли сзади.

Карианна закрыла кран, отложила нож в сторону и повернулась к гному, который восседал на подоконнике, скрестив ноги. Он зыркнул на нее своими желтыми глазками, злыми и ехидными.

— Катился бы ты, откуда пришел, — не слишком приветливо сказала она. — Приходи лучше завтра.

— Сегодня, значит, тебя не устраивает? — поддел гном. — А меня, ты думаешь, устраивает тащиться сюда из-за какого-то паршивого заговора, в котором ни складу ни ладу и от которого не может быть никакого толку?!

Она покачала головой.

— Мне хотелось только, чтобы он оставил меня в покое.

— Что-что, а покой тебе обеспечен, — фыркнул гном, — но заклятье твое все равно не подействует, потому что ты прекрасно знаешь: ворожить в злобе нельзя.

— Если заговор не сработает, то и вреда никакого, — возразила она.

— Именно, — сухо заметил он. — Каждая вторая из разведенных норвежских женщин тарабанит такие же стишки, как только что выдала ты, а мужики, насколько я знаю, остаются после этого целы и невредимы, да еще приобретают потом деньги, власть и всеобщее уважение.

— Всяко бывает, — отозвалась Карианна. — А я, кстати, не разведена, мы и женаты не были.

— Тем хуже, — мрачно отвечал гном.

Карианна вздохнула, провела рукой по челке.

— Коль скоро ты здесь и не желаешь уходить, может, выпьешь чашку кофе?

— Чего не было, того не было: кофе меня еще никто не угощал! — оживился чертенок и, спрыгнув на пол, заморгал, глядя на нее снизу вверх. — Покорно благодарю! Но тогда уж кофе должен быть черный, как смертный грех, и горячий, как огонь в преисподней. А еще сыпани-ка в кофейник ложку корицы и щепотку гвоздики.

Карианна невольно засмеялась, хотя смех был сейчас вряд ли уместен. Она включила конфорку и налила воды в Миммин красный кофейник.

— Если бы твоя добродетель равнялась твоей смелости, — сказал гном, — тебе не пришлось бы иметь никаких дел со мной.

— Ну-ка объясни, — попросила она.

— Ты, говорю, не робкого десятка. Я на своем веку повидал народу и знатного, и простого, только мне еще не попадался человек, у которого не затряслись бы поджилки, когда я в первый раз явился перед ним средь бела дня.

— Чего у меня будут трястись поджилки, если ты на самом деле не существуешь? — возразила Карианна. — Настырный ты очень, это да, но тут уж ничего не поделаешь.

— Что правда, то правда, — сказал гном.

— А почему ты считаешь меня испорченной? — вернулась к началу разговора Карианна.

— У тебя вся душа искореженная да исковерканная, — проговорил гном. — Если в твоем черном сердце найдется хоть одно невинное желание, я хотел бы на него посмотреть. Тебе еще надо спасибо сказать Бьёрну, что он натоптал у тебя в прихожей.

У нее перехватило дыхание.

— Спасибо сказать?!

— А чего ты, интересно, ждала от него? — лукаво спросил гном. — Лучше бы подумала, что он мог сделать!

— Он мог вести себя как человек! — закричала она.

— Он мог упасть на колени, — объяснил бесенок, — и молить тебя вернуться. Как бы тебе это понравилось?

— Да замолчи ты! — огрызнулась Карианна и, повернувшись к нему спиной, сняла с плиты кипящую воду, отмерила кофе и специи, достала из буфета чашки и порывистыми, сердитыми движениями накрыла на стол.

— А он не стал осложнять тебе жизнь, — не унимался гном. — Бьёрн все-таки парень неплохой. Он взял и купил себе машину, вот так. Пора бы уразуметь, что он от тебя устал не меньше, чем ты от него.

— Какого рожна он тогда скандалит?! — фыркнула Карианна, стукнув обоими кулаками по столу. Она наклонилась вперед и с ненавистью уставилась на косматого бесенка, что стоял посреди кухни и посмеивался над ней. Ладно уж, садись, — бросила она, — если не хочешь пить кофе остывшим!

Гном вскарабкался на стол и уселся с краю, свесив ноги вниз.

— Он мог бы и поколотить тебя. А от детских приемчиков или от царапанья и кусанья вряд ли было бы много толку против мужика, в котором на двадцать пять кило больше весу, чем в твоем поджаром девичьем теле.

— Он мог бы то, он мог бы се, — отозвалась Карианна. — Он мог бы для разнообразия попробовать высказать, что у него за душой, и прислушаться к моим словам! Он мог бы извлечь кое-какой урок из нашей совместной жизни…

Карианна говорила это, а сама чувствовала, как ее охватывает сильнейший, непреодолимый страх. Чертенок перегнулся через стол и проникновенно посмотрел на нее.

— Тут бы ты и попалась, голубушка, — сказал он. — Покажи он тебе, что в нем что-то есть, он бы как пить дать заполучил тебя обратно, и ты это знаешь не хуже моего. А коли так, как бы ты потом вырвалась от него?

— Заткнись! — вскричала она. — И вообще выкатывайся из моей кухни, сатанинское отродье! Зачем ты меня мучаешь своими дурацкими разговорами?

— Нам так положено по должности, — не теряя присутствия духа, отвечал гном.

— Пей же свой кофе, — коротко бросила Карианна.

Бесенок склонился над чашкой и начал по-кошачьи лакать из нее, выставляя напоказ острый красный язычок и желтые звериные зубы. Карианна обеими руками подняла свою чашку, ощутила ладонями жар, шедший от обжигающего напитка, и принялась пить; по спине у нее бегали мурашки.

— Хороший был кофе, — выдохнул гном, разгибаясь. Он склонил голову набок и прищурился на Карианну. — Вообще-то, ты девка ничего, — с некоторой сентиментальностью произнес он, — по крайней мере бываешь, местами и временами да пока тебе никто не перечит. Кстати, у нас с тобой осталась незавершенной сделка.