Энн Тайлер - Уксусная девушка

— Не стоит благодарности, — пробормотала Кейт, высвобождая руку.

— Я все это к тому, что… Ах, мне никогда не удается выразить свои мысли складно! Я хочу сказать, там, где ты бываешь, мужа не встретить. Сидишь дома затворницей, возишься в саду, на работе нянчишь детишек. Там-то уж точно не найти достойного мужчину… Я вел себя как эгоист! Нужно было настоять на том, чтобы ты вернулась в колледж.

— Не хочу я в колледж, — возразила Кейт. Она и в самом деле не хотела, разговор начал ее тревожить.

— Есть ведь и другие колледжи, если тот тебе не понравился. Я прекрасно понимаю, что ты могла бы учиться в университете Джонса Хопкинса! Я думал только о себе. Твердил: "Она молода, времени предостаточно, пусть пока поможет по дому. Мне с ней легко и приятно".

— Легко и приятно?!

— Возможно, по той же причине я решил свести тебя с Пиотром. "И тогда она будет рядом со мной! — думал я. — Вреда не будет, ведь брак фиктивный, и она останется дома". Ты вправе на меня сердиться, Кейт. Я должен перед тобой извиниться.

— Что ж, — кивнула Кейт. — Отчасти я могу тебя понять.

Она вспомнила тот вечер, когда вернулась из колледжа. Свалилась как снег на голову, побросав немногочисленные пожитки в пару чемоданов. Выйдя из такси, она застала отца на кухне в переднике поверх рабочего комбинезона.

— Почему ты вернулась? — спросил он.

— Меня выгнали, — ответила Кейт, намеренно сгущая краски, чтобы покончить с этим раз и навсегда.

— Почему? — поинтересовался отец. Она рассказала про профессора и его бестолковое объяснение процесса фотосинтеза. — И вправду бестолковое, — признал отец, и Кейт испытала громадное облегчение. Нет, не просто облегчение — радость. Она поняла, что это самый счастливый день ее жизни.

Отец рассматривал бутылку на свет, надеясь найти на дне пару капель.

— Когда ты говорил, что брак будет фиктивный… — начала Кейт. Отец посмотрел ей в глаза. — Если речь идет о формальности, точнее, о небольшой уловке, которая поможет ему легализоваться, и потом вернем все, как было…

Отец поставил бутылку на стойку. Он ждал, что скажет Кейт, буквально не дыша.

— Думаю, меня это не особо напряжет, — закончила Кейт.

— Значит, ты согласна?

— Ах, отец! Сама не знаю, — устало ответила она.

— Но подумать ты согласна? Я верно тебя понял?

— Возможно.

— Ты и правда готова это сделать для меня?

Она заколебалась, потом робко кивнула. В следующую же секунду отец сгреб ее в неуклюжие объятия, затем чуть отодвинул от себя и посмотрел ей в глаза.

— Ты согласна! Ты действительно согласна! Ты любишь меня достаточно сильно, чтобы сделать это ради меня! Ах, Кейт, моя дорогая, словами не могу выразить, как я благодарен!

— Ну, если только моя жизнь после этого не сильно изменится, — уточнила она.

— Клянусь тебе, все останется по-прежнему! Ты его почти не заметишь, все будет так же, как раньше! Я сделаю все, чтобы это на тебе никак не отразилось… Теперь дела пойдут на лад, я уверен, мой проект обречен на успех! Спасибо, милая!

Помолчав, Кейт ответила:

— Пожалуйста.

— И… — начал отец. — Кейт?

— Что?

— Пожалуйста, заполни мою декларацию. Я пытался, но… — он потешно развел в стороны тощие руки, признавая свою беспомощность, — ты ведь меня знаешь!

— Да, отец, — ответила она. — Конечно.

Воскресенье, 11:05.

"Привет Кейт я тебе пишу!"

"Привет".

"Ты щас дома?"

"Бога ради, пиши правильно! Ты же не подросток".

"Ты сейчас дома?"

"Нет".

Кукла-балерина и кукла-морячок решили пожениться. Морячок остался все в той же старой одежде, зато балерина принарядилась в платье из бумажных салфеток "клинекс" — одна спереди, другая сзади, вместо пояса резинка для волос, подол топорщится, и из-под него проглядывает балетная пачка. Платье сделала Эмма Джи, резиночку пожертвовала Джилли, Эмма К. рассказала, как надо идти к алтарю. Вероятно, Эмма К. недавно присутствовала на мероприятии и держала букет невесты во время венчания. Она долго объясняла, как правильно подносить обручальные кольца, как бросать букет, каким должен быть многоярусный свадебный торт, а другие девочки слушали, затаив дыхание. Посоветоваться с Кейт, весть о свадьбе которой и побудила детей к подобным играм, им в голову не пришло.

Сначала Кейт решила никому не говорить. В воскресенье — первое воскресенье мая, через три неполные недели — она выйдет замуж и в понедельник вернется на работу. Никто ничего и не узнает. Однако отец расстроился, что Кейт не оповестила всех, кого можно и нельзя. Ведь иммиграционная служба наверняка обратится по месту ее трудоустройства и сочтет весьма подозрительным, если там ее будут по-прежнему считать незамужней.

— Тебе следует объявить об этом во всеуслышание! — велел отец. — Завтра же приди на работу с широкой улыбкой, посверкай кольцом и расскажи, как Пиотр долго и упорно за тобой ухаживал, чтобы иммиграционная служба смогла узнать все в подробностях.

Иммиграционная служба стала их новым семейным пугалом. Кейт представляла себе мужчину в костюме и галстуке, красивого и безликого, будто детектив в черно-белом кино. Возможно, у него и голос, как в старом кино, — шероховатый и властный. "Кэтрин Баттиста? Служба иммиграции. У меня к вам несколько вопросов".

И вот на следующее утро, во вторник, Кейт пришла на работу с бриллиантовым кольцом двоюродной бабушки на пальце. Не заглядывая в четвертую группу, она прямым ходом направилась в комнату для отдыха, где вокруг чайника собрались почти все воспитатели и нянечки, и молча подняла левую руку на всеобщее обозрение.

Первой заметила миссис Бауэр.

— Ой! — пронзительно вскрикнула она. — Кейт! Что это? Неужто кольцо невесты?

Кейт кивнула. Широкая улыбка ей не далась вовсе, потому что миссис Бауэр работала во второй группе, и помогал ей Адам… Ясное дело, она сообщит ему о помолвке Кейт, как только вернется в группу.

Кейт ломала голову над тем, как рассказать Адаму, с того самого момента, как ввязалась в это дело.

Женщины тут же обступили ее со всех сторон, принялись охать и ахать, сыпать вопросами. Подавленность Кейт они, вероятно, списали на ее привычную нелюдимость.

— Ну ты и хитрунья! — пожурила миссис Фэйруэзер. — Мы даже не знали, что ты с кем-то встречаешься!

— Ага, такие вот дела, — пробормотала Кейт.

— Кто же он? Как его зовут? Чем он занимается?

— Зовут его Пиотр Чербаков, — ответила Кейт. Не задумываясь, она произнесла имя и фамилию так, как это делал отец. — Он микробиолог.

— Правда? Подумать только! Как вы познакомились?

— Он работает в лаборатории моего отца. — Кейт покосилась на миссис Чонси и добавила: — Ой! А у нас группа без присмотра! — пытаясь найти подходящий предлог, чтобы увильнуть от дальнейших вопросов.