Энн Тайлер - Уксусная девушка

На первом кадре Кейт и Петр сидели за столом наискосок друг от друга в отцовской лаборатории, Кейт на табурете, Петр на складном стуле. Кейт была в замшевой куртке, Петр — в лабораторном халате. Оба смотрели на фотографа ошарашенно, словно их застигли врасплох.

На следующем фото они сидели в той же позе, только теперь Кейт говорила что-то фотографу. На шее у нее очертились две жилки, о которых она прежде и не подозревала.

На другом кадре фигура Кейт вышла смазанно. Она стояла на тротуаре, повернувшись к мужчине, шагающему за ней следом. Было непонятно, кто это.

На четвертой фотографии они шли под руку, огибая другую пару. Похоже, отец за ней следил.

На пятом кадре Кейт с Петром сидели за столом в доме Баттиста, на переднем плане маячила Белочка, и банка меда у нее в руках частично закрывала лицо Петра.

Потом Петр сидел за столом рядом с Кейт. Это была последняя фотография.

— Разберусь и перешлю их тебе, — пообещал отец. — Думаю, вам пора начать обмениваться эсэмэсками.

— Что-что?

— Я тут прочел в газете, что иногда Служба иммиграции просит супружеские пары предъявить свои телефоны. Просматривают переписку, дабы убедиться, что они действительно состоят в отношениях.

Кейт протянула телефон отцу, но он в это время подливал себе вина. Первый бокал он уже допил, теперь, похоже, собирался допить всю бутылку. Он протянул ей бокал и попросил:

— Четырнадцать секунд.

— Почему так мало?

— Ну, вино уже немного согрелось на воздухе.

Он взял свой мобильник, сунул в карман и стоя ждал, пока Кейт поставит бокал в микроволновку.

— Не хотел об этом пока говорить, — начал доктор Баттиста, — но мне кажется, что я стою на пороге открытия. Настоящий прорыв в науке, причем как раз в тот момент, когда сильные мира сего почти потеряли веру в мой проект. И если Пиотр останется, если нам удастся… Представляешь, что это для меня значит?! Кейт, я прошел такой долгий путь! Я терял терпение, впадал в депрессию, хотя всегда знал, что важнее этого в моей жизни нет ничего! Да, твоя мать…

Он умолк и снова кивнул в сторону микроволновки. Кейт достала вино и подала отцу. Второй бокал он выпил залпом, что вряд ли было разумно. К алкоголю доктор Баттиста не привык. Хотя благодаря вину он стал более общительным.

— Моя мать? — повторила Кейт.

— Твоя мать считала, что мы должны проводить выходные вместе. И даже в отпуск ездить! Она ничего не понимала. Ты-то поймешь, мы с тобой похожи. Мы люди здравые и практичные. А твоя мать была слишком… точнее, не слишком стойкой. Не любила оставаться одна — можешь себе представить? Вдобавок впадала в отчаяние от малейших пустяков. Не раз говорила мне, что не видит смысла в жизни.

Кейт скрестила руки на груди.

— Я отвечал ей: "Еще бы, дорогая! Положа руку на сердце, могу сказать про себя то же самое. Неужели ты думала, что в жизни есть смысл?" Похоже, ее это нисколько не утешало.

— Да неужто? — буркнула Кейт, потянулась к стакану и сделала большой глоток. — Многие женщины счастливы в материнстве и чувствуют себя вполне состоявшимися. Они ни с того ни с сего не решают, что жизнь бессмысленна.

— Хм-м. — Отец задумчиво уставился на муть на дне бокала, затем поднял взгляд. — Ты тут вовсе ни при чем, Кейт. Ведь ты об этом думаешь? В подавленном настроении она находилась задолго до твоего рождения. Боюсь, частично в этом виноват я. Точнее, брак со мной. Что бы я ни говорил, она воспринимала неправильно. Она думала, что я ее недооцениваю, веду себя так, будто я умнее нее. Разумеется, это полная чушь! То есть я, понятное дело, куда умнее ее, однако интеллект — не единственный фактор, который имеет значение в браке. В любом случае ей никак не удавалось преодолеть свое уныние. У меня было такое чувство, что я стою на краю болота и смотрю, как она погружается в трясину. Она пыталась лечиться у разных специалистов, однако безуспешно — ничего не помогало. И таблетки пила. Всевозможные антидепрессанты, селективные ингибиторы обратного захвата серотонина и прочие… Ничто на нее не действовало, а ведь у многих препаратов были серьезные побочные эффекты. Наконец мой британский коллега рассказал о своем изобретении — новом препарате, который только начали использовать в Европе. В Штатах его еще не допустили к применению в медицинской практике, но он творил настоящие чудеса. Друг прислал мне его, твоя мать попробовала. Она стала энергичной, оживленной и неутомимой. Ты тогда училась в восьмом классе, и мама внезапно заинтересовалась твоей учебой, принялась посещать собрания родительского комитета, сопровождала класс на всевозможных экскурсиях. Вернулась моя прежняя Тея, какой она была, когда мы познакомились!.. И тут ей захотелось второго ребенка. Она сказала, что всегда хотела шестерых детей, и я ответил: "Дорогая, решать тебе. Сама знаешь, подобные вопросы я оставляю на твое усмотрение". Забеременела она буквально сразу, пошла к доктору, и тогда-то мы узнали, что чудо-лекарство разрушило ее сердце. В Европе начали об этом подозревать, препарат сняли с продажи, до нас вести дойти не успели.

— И в этом причина ее смертельной болезни?

— Да, и я целиком признаю свою вину. Если бы не я, она не узнала бы о том препарате. Твоя тетя считает, что без меня он ей и не понадобился бы. — Доктор Баттиста допил остатки вина и резко опустил бокал на стойку. — Зато мой коллега получил ценные клинические данные…

— Мама ездила со мной на экскурсии? — спросила Кейт, пытаясь сосредоточиться лишь на этом. — Она мною интересовалась? Она меня любила?

— Конечно же! Она тебя обожала.

— Мне так долго ее не хватало! — воскликнула Кейт, едва не плача. — И я совсем не помню, как она мною занималась!

— Неужели ты не помнишь, как вы ходили вместе по магазинам?

— Вместе по магазинам?!

— Она так радовалась, что у нее есть дочь, с которой можно заниматься всякими девчоночьими делами. Вы покупали одежду и заглядывали в кафе перекусить, как-то раз даже сходили на маникюр.

Кейт почувствовала странную опустошенность. Она не только растеряла бесценные воспоминания, которые стоит беречь всю жизнь, она еще и возненавидела все то, чем занималась вместе с матерью. Она терпеть не может бегать по магазинам! А когда-то это ей очень даже нравилось. Словно Кейт в детстве и Кейт взрослая — два совершенно разных человека. Она посмотрела на свои неухоженные, бесцветные ногти и не смогла представить, что когда-то они были профессионально обработаны, отполированы и покрыты лаком.

— Вот почему у нас появилась наша Белочка. — Голос отца чуть дрогнул — вероятно, из-за вина; линзы очков запотели. — Какое счастье, что она у нас есть! Такая хорошенькая и беззаботная, совсем как твоя мать до брака со мной. Правда, далеко не интеллектуалка… Ей не хватает твоей твердости характера. Кейт, я понимаю, что прошу от тебя слишком многого. — Он взял ее за руку. — Ты заботишься о сестре, занимаешься домом… Боюсь, ты никогда не найдешь себе мужа!