Борис Мишарин - Зовущие корни (СИ)

— Заходи, Борис, смотри. У учителки нашей сына тоже, кстати, Борисом звали. Но где они сейчас, кто знает?

Михайлов осматривался — напротив двери кирпичная печь-плита, словно делящая дом на большую горницу справа, кухню слева и прихожку у дверей. На кухне из-под пола торчала дюймовая труба с механическим насосом. Все стекла на окнах целые.

— Здесь, дед Матвей, и обоснуюсь я, — произнес решительно Михайлов, — будем соседями теперь. Надеюсь, не возражаешь?

Он пожал плечами.

— А че мне возражать? Все равно дом пустой стоял. Скуки меньше будет, — ответил он.

— Пойду, загоню машину во двор, обживаться надо потихоньку, — произнес Михайлов, взглянув на деда, — потом печку надо протопить — дом-то остыл, отсырел за зиму, да и сейчас не лето — начало мая.

Он вышел на улицу, с трудом открыл просевшие ворота. Да, работы предстоит много, подумал Борис, но это же хорошо — меньше буду скучать, когда есть чем заняться. Загнав машину, он вышел, не ставя ее на сигнализацию, но на центральный замок закрыл кнопкой ключа по привычке.

— А че за машина у тебя, Борис? — спросил дед Матвей.

— Уазик, — с улыбкой ответил он, — УАЗ Патриот, наша машина, русская.

— Ух, ты! — удивился дед, — Патриот, а написано не по-нашему, — он ткнул пальцем в надпись.

— Наша машина, не сомневайся.

— Дак я и не сомневаюсь, — он замялся немного, — надо бы к Зинке сходить…

Михайлов уже понял, куда клонит дед Матвей. Видимо, Зинка гнала самогонку не только для себя и не бесплатно давала ее жаждущим.

— Зачем? — все же спросил он.

— Дак… за самогонкой. Отметить надо соседство.

— Отметить — это надо, — согласился Борис, — но сам видишь — у меня ни стола, ни стульев. Пригласишь к себе — отметим.

— Дак я че, я с радостью. Но надо к Зинке за самогонкой.

— Не надо, — возразил Михайлов, — ты иди, дед Матвей, накрывай на стол, а я подойду скоро, затоплю печку, чтоб прогревался дом, и подойду. Бутылочку я из города прихватил, так что не сомневайся — отметим и соседство, и знакомство. Дров только нет — одолжишь немного по-соседски?

— Дак я че, бери, конечно, — с неохотой ответил он, — соседи теперь, может и мне че понадобится когда. Я перекину дровишки через забор, подберешь у себя, чтобы по улице не таскать, — пояснил дед.

— Если понадобится — всегда помогу, не сомневайся. Можешь твердо рассчитывать, — подбодрил его Михайлов.

Сосед ушел, Борис еще раз осмотрел дом, слазил в подполье. Вроде бы все добротно сделано, нет гнили и плесени, только иней красовался на потолке — итог не топленного зимой дома. Ларь под картофель, основной сибирский продукт, полки по бокам для банок и всякой снеди.

Он вылез из подполья и вышел на улицу, собрал в охапку брошенные во двор дедом Матвеем поленья. Как раз хватило заполнить топку печи. Ни одного лишнего полена не бросил сосед, глаз наметанный. Но никаких выводов Михайлов не делал — еще рано.

Он нащипал лучины, открыл заслонку, поджег свернутый лист газеты, сунув его под самый дымоход. Застоявшаяся печь вначале задымила, но потом потянул дымоход понемногу. Михайлов сунул еще один газетный лист, и пламя уже потянуло в трубу вовсю. Теперь можно поджечь лучину, что он и сделал. Печка разгорелась, потрескивая иногда, словно радуясь встрече через несколько десятилетий. Он вздохнул с грустью… Интересно, видит ли меня сейчас с небес мама, подумал Борис, одобряет ли возвращение в родные пенаты, откуда увезла в город мальчишкой.

Михайлов не ожидал, что поселится в бывшем родном доме и сейчас вспоминал обстановку своего детства — где стояли столы, кровати, венские стулья и табуреты…

Он еще раз осмотрелся, вышел на улицу, взял из машины водку и пошел к деду Матвею.

— Гостей принимаете, соседи? — спросил он, входя в дом.

— Проходи, Борис, проходи, — явно обрадовался дед, видя бутылку водки, — знакомься, это моя супруга.

— Тетя Валя, — представилась она, — Матвей рассказал мне о вас, даже не поверила сразу. Действительно останетесь жить в нашей деревне?

— Точно, тетя Валя, останусь.

Он прошел, поставил бутылку на стол.

Ты садись, Борис, не стесняйся, сейчас выпьем, покушаем, поговорим, — дед Матвей отвинтил пробку, налил в рюмки водки. Давай, сосед, за знакомство, — он чокнулся рюмкой и опрокинул ее в рот, захрустел соленым огурчиком.

Богатый стол, подумал Михайлов, видя соленые огурцы, помидоры, капусту, грузди и рыжики. Большая тарелка с рассыпчатой вареной картошкой, тарелка с мясом, соленый хариус.

— Это сохатинка, — подсказал дед, указывая на мясо, — охочусь понемногу, жить как-то надо. Все свое на столе, кроме хлеба — этот в автолавке брали, но и сами печем. А ты рыбачишь, охотишься?

— Рыбачить — да, — ответил Михайлов, — а для охоты учитель нужен, ружьишко имеется. Надеюсь на вашу помощь, дед Матвей, возьмете с собой в сезон? — он видел, как замялся дед, добавил: — На белок и соболей не пойду, только мяска на зиму добыть.

— Это можно, — обрадовался дед, — сходим на сохатого и на козу, мясо будет, не беспокойся, — он налил по второй, — давай сосед за дружное соседство.

Михайлов понял, что есть у деда свои охотничьи угодья для добычи пушного зверя, куда он не поведет и не пустит никого. Пенсия, видимо, мизерная, добытые шкурки соболя и белки являются неплохим финансовым подспорьем.

— Работы в деревне нет, — начала разговор тетя Валя, — чем заниматься станете, Борис?

— Я на пенсии, тетя Валя, работал на вредном производстве, — пояснил он, видя недоуменный взгляд, — на хлеб хватит, а мясо и рыбу сам добуду. Опять же огород, грибы, ягоды — проживу.

— А супруга где? — все расспрашивала она.

— Холостой я, тетя Валя, махнул сюда, за тридевять земель. Квартиру в аренду сдал на три года, деньги получил вперед. Здесь природа прекрасная, жить есть где — чего еще мужику надо? Посажу огород, дед Матвей подскажет, где и когда можно охотиться. Вот и буду жить, как вы, станем телевизор вместе смотреть долгими зимними вечерами.

— Не-ет, — заулыбалась тетя Валя, — телевизор здесь не показывает, хорошо, что еще электричество есть. Недавно новую линию протянули, а то все время мучились — то напряжение слабое, то обрыв где.

Он рассматривал незаметно эту пожилую женщину с правильными чертами лица. В молодости явно была красавицей. Но морозы задубили кожу, время нарисовало морщины. Наверное, ей около семидесяти, посчитал Михайлов, как и деду Матвею. Но пара крепкая, сибирская.

— Ничего, тетя Валя, будет у нас телевизор работать — я спутниковую антенну привез с собой, она сигнал в любом месте ловит. Так что не сомневайтесь, обживусь немного и все настрою.

Дед Матвей налил по новой. Выпили, закусывали. Михайлов уже попробовал все практически — вкуснятина обалденная.