Микаэла Джойя - Силиконовая любовь

Джоанна прошлась перед домом. Жуткое чувство одиночества раздирало ее сердце. Как она тосковала по отцу! Но воспоминания о нем были размытые и нечеткие, образ отца отдаленно напоминал Президента. Верно сказала Зина: «Ты не боишься потерять Президента, ты боишься во второй раз потерять отца». Впервые она прочувствовала так глубоко и ясно предсказания медиума. «Будьте честны друг перед другом и сами перед собой. Особенно это касается тебя, Джоанна. Если вы не найдете смелость это сделать, страшное несчастье обрушится не только на вас, но и на Николя. Сделайте это, пока еще не поздно», — звучал в ушах голос.

Джоанна вернулась в такси, поглощенная тоской и печалью. По пути в гостиницу она думала о Президенте, подбирая подходящие слова, чтобы объясниться с ним, пока не поздно, раскрыть тайну, которую так давно хранит в себе.

Зайдя в гостиничный номер, первым делом набрала номер профессора Хофлинга и попросила перенести ее операцию на неделю раньше. Ответ был утвердительным.

Джоанна ходила по комнате и думала, думала. Присела за стол, взяла несколько листов чистой бумаги, начала писать. Она, всегда легко владеющая пером, в течение двух часов не находила нужных слов, чтобы передать чувства, жившие в ее душе с тех пор, как узнала, что ждет ребенка. Сложила исписанные листы бумаги в конверт, заклеила, взяла еще один лист и набросала на нем несколько строк:

«Дорогой Амет, прошу тебя сохранить это письмо. Я ложусь в больницу на операцию. Если что-нибудь случится, передай его Президенту. Спасибо и до скорого. Джоанна».

Конверт с письмом и записку вложила в другой конверт и написала на нем домашний адрес.

За многие годы Джоанна почувствовала такое облегчение, словно сняла с души тяжеленный камень.

— Какого х… ты здесь делаешь?! — спросила Пенелопа у сидящего на ступеньках у ее квартиры Николя.

Тот подскочил от неожиданности: одурманенный марихуаной, он немного потерял чувство времени.

— Я подумал, что, если приеду в школу на пару дней позже, это ничего не изменит. Если ты еще не передумала, то я побуду у тебя.

Девушка пожала плечами, на ее лице было написано полное безразличие. Достала ключ из сумки. Вместе вошли в квартиру. Пенелопа поставила кульки с продуктами на пол, сама завалилась на диван:

— Устала как собака. Надо поспать. Вечером придут друзья.

Николя продолжал стоять возле двери, не зная, что ему делать. Посмотрел по сторонам: сейчас квартира казалась еще грязнее, чем когда он увидел ее в первый раз. Пенелопа, словно прочитав его мысли, сказала:

— Ты можешь поспать в комнате в конце коридора, рядом туалет. Если хочешь помочь, возьми кульки и отнеси их на кухню.

Потом пошарила под подушкой, достала заветный пузырек с кокаином, протянула его Николя:

— Это поднимет тебе настроение.

Николя на этот раз отказался и, взяв пакеты, вышел из комнаты.

В коридоре было три двери, он открыл первую. Маленькая комната, посредине — незастеленная кровать с несвежим бельем, у стены — шкаф с оторванной дверцей, из него в жутком беспорядке выпирала одежда, у кровати — низенький столик, на нем — куча разнообразных предметов. Открыл следующую дверь — туалет. Последняя дверь вела в комнату, которая, по мнению Пенелопы, называлась кухней. Стены, которые когда-то были белыми, приобрели грязно-сероватый оттенок, а в некоторых местах и вовсе покрылись плесенью. Посреди комнаты стоял старый стол, с крошками и засохшими разводами по всей поверхности. В раковине — гора грязной посуды, уже давно и безнадежно взывающая к своей хозяйке с просьбой помыть себя. Николя открыл древний до невозможности холодильник — рвотный запах испортившихся продуктов прорезал ему ноздри так, что он шарахнулся в сторону, резко закрыв дверь. Бросив пакеты на кухне, Николя направился в комнату. Сел на край кровати и подумал, какая сила толкнула его сюда, в этот блевотник, вместо того чтобы отправиться в школу? Не найдя ответа, он взял в руки книгу, лежавшую среди всякого хлама на столике: «Метаморфозы» Кафки. Смахнул с нее пыль, открыл первую страницу и начал читать. С первых же строк Николя попал под гипнотическое влияние слов. Поглощенный чтением, Николя абсолютно абстрагировался от реального мира и унесся в неведомую страну чужих мыслей. Неожиданно громкий и резкий звук захлопнувшейся входной двери заставил Николя вернуться в действительность. Пришли приятели Пенелопы и заполнили всю квартиру громким гомоном, возней, шуршанием и всякими другими звуками, характерными для шумной толпы гостей.

Николя закрыл книгу, выключил свет и стал вслушиваться в голоса, стараясь угадать, что происходит там, за дверью. Вдруг суматоха прекратилась, сменившись полной тишиной. Любопытство подталкивало Николя посмотреть, что они делают, но смутное предчувствие опасности удерживало его в комнате. Постепенно напряжение и настороженность отступили, и Николя погрузился в глубокий сон. Ему снились оргии, развратные и грязные, распущенные женщины доставляли ему сладостные удовольствия, исполняя все его сексуальные прихоти и фантазии. От насыщенно приятного чувства он проснулся и увидел голову с белокурыми волосами внизу своего живота, двигавшуюся в такт биения сердца. Мокрый и теплый язык ласкал его мягко и нежно, умело перебирая каждую складочку его плоти. Над лицом Николя склонилась Пенелопа:

— Я думала, что ты умер.

Тем временем блондинка продолжала волнообразно двигаться между его ног, насыщая приятные чувства и доводя Николя до предвкушения оргазма. Сперма вырвалась наружу, как фонтан, и пульсировала долго и напряженно, сопровождаемая несдерживаемыми криками удовольствия всех троих участников сексуального развлечения.

Блондинка, худая, с неразвитой женской фигурой, выскользнула за дверь.

— Кто это? — спросил Николя, терзаемый смутными подозрениями.

— Это Томас, ты его видел у Мишель… — ответила Пенелопа.

Внутри Николя все всколыхнулось от резкого чувства тошноты. Он подскочил с кровати, вбежал в туалет, наклонился над унитазом, его вырвало. Его еще долго мучили рвотные позывы, а пустой желудок, казалось, выворачивался наружу. Наконец конвульсии прекратились, Николя поднялся и увидел себя в грязном зеркале: на него смотрело бледное и перекошенное лицо чужого человека. Ужас сковывал все его члены. «Боже, что подумала бы обо мне мать, если бы узнала обо всем этом?!» — пронеслось в голове Николя.

Вернувшись в комнату, он упал на кровать Пенелопы. Сквозь грязное окно пробивались первые отблески раннего утра. Слабые лучи осветили комнату. Взгляд Николя отрешенно скользил по бесформенным поверхностям предметов, которые его окружали. Наконец он остановился на куске разбитого зеркала на тумбочке, на котором белели две полоски кокаина, оставленные заботливой Пенелопой. Николя протянул руку к зеркалу и, не задумываясь, нюхнул белый порошок. Голова закружилась, сердце отчаянно заколотилось.