Микаэла Джойя - Силиконовая любовь

— Это кольцо твоего отца. Теперь оно твое.

Не проронив ни слова, Николя крепко обнял бабушку и долго не выпускал ее из своих объятий.

Как только она ушла, он бросился к телефону:

— Амет, скажи маме, что через час я буду дома.

— У тебя все в порядке?

— Все OK.

Николя пошел в ванную комнату, разделся и погрузился в теплую воду. Лежа в ванне, он рассматривал аккуратно выстроенные в ряд одеколоны отца, щеточку и крем для бритья, флакончик с успокоительным. На первый взгляд привычные вещи, которые он видел много раз, сейчас производили на него совсем иное впечатление.

Николя вытерся полотенцем и сбрызнул себя Green Water. Знакомый запах сразу же вызвал воспоминания детства. Открыл шкаф, достал брюки и рубашку отца: они идеально подходили ему по размеру. Проходя мимо стола, он взглянул на стопку бумаг. Какое-то мгновение он колебался. Потом решительным жестом сгреб бумаги в кулек, туда же отправились дневники отца, которые он достал из ящика стола. Прихватил с собой и фотографию, где были запечатлены его родители на фоне Ниагарского водопада. Они стояли обнявшись и улыбались. Казалось, их счастье — безмерно. Думая об этом, он отправился к матери.

Не успел Николя нажать кнопку звонка, как дверь распахнулась. На пороге стоял Амет. Через мгновение появилась Джоанна. Она была еще в халате. Кинулась к сыну и молча обняла. Николя испытывал неловкость и досаду: лучше бы она влепила пощечину. Он думал, что его мать — сильная и решительная женщина, но к его груди прильнуло хрупкое и испуганное существо.

Из кухни доносился умопомрачительный запах жаркого, но Николя отказался обедать. Он направился в свою комнату, увлекая за собой огромный угловатый кулек.

— Как ты, дорогой? Что с тобой произошло? Я чуть с ума не сошла от беспокойства.

— Может, это ты должна мне кое-что объяснить?

Первый раз в жизни Николя позволил себе говорить с матерью в таком тоне.

— Да, я никогда не рассказывала тебе правду об отце, но клянусь, что я это делала для твоего же блага.

С наглым выражением лица Николя выпалил:

— Какого черта ты знаешь о том, что для меня лучше, что хуже!

Обутый, он завалился на кровать, а Джоанна металась взад и вперед по комнате, не находя слов для объяснений.

— Бабушка мне рассказала, что отец умер из-за того, что ты его не любила. И что карьера была для тебя важнее всего, даже семьи. И что когда отец пришел тебя проведать в клинику, он встретил там Президента.

Джоанна врезала ему пощечину с такой силой, что Николя ударился головой об изголовье кровати.

— Так ты хочешь знать правду?! Ты в этом уверен?! Ну, тогда получай. Твой отец явился в больницу три дня спустя после твоего рождения. Он был пьян. И, судя по всему, давно пьян. Он даже не соизволил принести цветы.

На глаза навернулись слезы, горло сдавил комок, но Джоанна сумела дать выход рвущейся наружу жестокой правде:

— Если бы не Президент, может быть, я сейчас не стояла бы перед тобой — носил бы мне цветы на кладбище и слушал бы сказки от бабушки и о моей смерти. Лечение от наркозависимости ни черта не помогало, а он стал невменяемым, агрессивным. Если бы я не ушла, он бы меня убил.

Впервые в жизни Николя получил пощечину. Он дотронулся до щеки, на которой от сильного удара отпечатались пальцы Джоанны. Было больно. Но, как ни странно, эта боль доставляла Николя определенного рода удовольствие.

Он встал с кровати и сказал:

— Надо бы почаще вместо приятного лицемерия обмениваться жесткими пощечинами.

Нервы Джоанны сдавали, ноги подкашивались, больше не оставалось сил продолжать разговор. Да и как она могла объяснить сыну свою историю, историю дочери, которая стала причиной смерти своей матери. Как она могла объяснить взаимоотношения с отцом, которого никогда не было рядом и единственной заботой которого было обеспечить дочь материально. У нее не было нормальной, полноценной семьи и, естественно, отсутствовали модели поведения, на которые она могла бы ориентироваться, став женой и матерью. Возможно, это и привело к столь ужасным неудачам в отношениях с мужем и сыном.

В комнату вошел Амет с телефоном в руках:

— Звонит Президент, хочет поговорить.

— Я сейчас разговариваю с сыном, — сразу же заявила Джоанна, прежде чем Президент успел что-либо спросить.

— Все в порядке?

— В общем, да…

— Передай ему трубку, пожалуйста.

Николя взял телефон:

— Привет. Извини за все, что я натворил. Я был так…

Президент прервал его на полуслове, не желая выслушивать объяснений:

— Я приеду сегодня около восьми. Думаю, застану еще дома твою мать, а когда она уйдет, мы будем иметь возможность обо всем поговорить.

Впервые на лице Николя появился слабый намек на улыбку:

— Хорошо, до вечера.

Когда Джоанна узнала, что вечером придет Президент, она немного успокоилась. Этот человек обязательно решит все проблемы. Он умеет говорить, убеждать, доказывать. Теперь она спокойно может пойти на ужин к Мадлен Роше. Посмотрела на часы: времени оставалось совсем мало. Чтобы привести себя в должный вид, у нее уйдет времени намного больше обычного, ведь выглядит она сейчас неважно.

— Дорогой, мне нужно идти к парикмахеру. Поскольку мы с тобой смогли объясниться и, надеюсь, понять друг друга, ты не против, если я не буду ужинать дома? К тому же придет Президент, и, по-моему, вам лучше поговорить с глазу на глаз.

— Должно быть, у тебя слишком важное дело, если ты не можешь остаться с нами.

— Я пойду к Мадлен Роше. Она дает ужин в честь Авраама Иехошуа. Я хочу пригласить его на передачу и взять интервью.

— Ты не должна оправдываться. Я прекрасно знаю, что у тебя на первом месте работа, а потом — все остальное.

Но Джоанна уже не слушала. Выходя из комнаты, она споткнулась о кулек, стоявший у двери.

— Что в этом пакете?

— Это тебя не касается.

Как только мать вышла из комнаты, Николя высыпал содержимое кулька на кровать. Перебирая лист за листом, тетрадь за тетрадью, он наугад открыл один из дневников отца. Запись, сделанная детским почерком, датировалась 1975 годом: «Мать постоянно врет, рассказывая мне всякое дерьмо, а отец уже ничего не рассказывает, он давно откинул копыта». Николя быстро закрыл дневник: он с ужасом подумал, что это могли быть его слова. Какое роковое совпадение жизненных обстоятельств!

Резким движением Николя сбросил все бумаги на пол и затолкал под кровать. Из кармана брюк достал гашиш, скатал папиросу, лег на кровать и закурил. Он лежал в полной апатии, уставившись на хрустальную люстру. По мере действия наркотика Николя начали одолевать жуткие галлюцинации: все в комнате зашевелилось — мебель, шторы, разные предметы, начала раскачиваться из стороны в сторону люстра, все сильнее и сильнее, слышались нечленораздельные голоса, сердце бешено колотилось в груди, как будто хотело выскочить наружу. Николя испытал жуткое желание заснуть и больше не проснуться.