Микаэла Джойя - Силиконовая любовь

Николя укрылся от ненастья в заброшенном доме. Завывал ветер. Мокрые ветви деревьев колыхались и бились в окно. Молния освещала черное небо. Доносились раскаты грома.

Кто-то настойчиво и громко стучал в дверь. Николя проснулся. Из-за двери донесся обеспокоенный голос Амета:

— Николя, что с тобой? Ты спишь? Пришел Президент. Он ждет тебя в гостиной.

Николя приподнялся. Страшные видения исчезли, но оставили щемящее чувство тревоги. Медленно сполз с кровати, открыл дверь. С упреком взглянув на парня, Амет открыл окно, чтобы проветрить комнату:

— Ты можешь обмануть кого угодно, только не меня.

Все было настолько очевидным, что Николя даже не пытался возражать.

— От одной папироски еще никто не умер, но проходит время, и одной уже не будет хватать, — назидательно продолжал слуга.

Этот разговор был явно неприятен Николя. Чтобы его прекратить, он схватил Амета за рукав и выпалил в лицо:

— Почему ты никогда не рассказывал мне об отце?

— Потому что, когда я впервые увидел твоего отца, он уже жил в аду. Можешь верить мне или нет, но он превратил в ад и мою жизнь, и жизнь твоей матери.

Всегда сдержанный и невозмутимый слуга сейчас не был похож сам на себя: его обуревал шквал эмоций. Резко хлопнув дверью, он удалился.

Николя зашел в ванную комнату, подставил голову под струю ледяной воды, вытерся, причесался. Со смешанным чувством радости и страха он направился в гостиную, где его ждали. Джоанна в роскошном вечернем платье сидела в кресле напротив Президента. Она не заметила Николя и продолжала разговаривать с гостем:

— Умоляю тебя, помоги. Только ты можешь на него повлиять. Мы так нуждаемся в тебе.

Президент подал знак взглядом. Джоанна увидела сына, поднялась ему навстречу, намереваясь поцеловать. Но Николя резким движением отстранился от нее:

— Хочешь отделаться поцелуем? Не получится. Боже, как ты вырядилась!

Тут вмешался Президент:

— Во-первых, тебе не мешало бы для начала поздороваться со мной, а во-вторых, я тебе не позволю разговаривать в таком тоне с матерью. И вообще, пришло время поговорить с тобой как со взрослым человеком.

Джоанна поцеловала Президента и исчезла. В какой-то момент она даже хотела отказаться от ужина у Мадлен, но все же предпочла спастись бегством.

Появился Амет в идеально сидящем лакейском костюме и чопорно сообщил:

— Ужин подан.

Пока слуга накладывал в тарелки суфле и сыр, Николя залпом опустошил бокал красного вина и налил еще.

— Я не знал, что ты увлекаешься алкоголем.

— Думаешь, лучше увлекаться наркотиками, как отец?

Невозмутимый и строгий взгляд Президента дал понять, что не стоит упражняться в остроумии.

— Извини. Ты — единственный человек, с кем я могу поговорить о своем отце. Ты наверняка все знаешь. Не могу простить матери, что она скрыла правду.

Президент молчал. Медленно поднеся к губам бокал вина и отпив глоток, он сказал:

— Я тебя понимаю. Но призываю быть более рассудительным и менее импульсивным. Не делай скоропалительных выводов, не приняв во внимание причины некоторых поступков. Давай посмотрим на ситуацию с другой стороны. Постарайся представить себя на месте матери, когда она, будучи двадцатидвухлетней девушкой, поняла, что ее семейная жизнь рушится, отношения с отцом и мужем не ладятся. Жизнь в чужом городе, вдали от дома готовит ей новые испытания: поиски достойной работы, желание заявить о себе, доказать свою состоятельность, завоевать уважение людей, добиться того, чтобы люди тебя ценили не за то, что ты дочь богатого американского банкира, а за твои личные достоинства. Я уверен, что она это делала во имя любви к тебе, чтобы ты мог гордиться ею.

Слова Президента затронули душу Николя, но молодой человек продолжал сопротивляться:

— Гордиться чем? Колледжем, деньгами, путешествиями? А я хотел гордиться ее любовью.

Президент вспомнил, как двадцать лет назад он выслушивал такие же слова от Джоанны, сказанные ею о своем отце. Какая странная игра судьбы! Воспоминания наполнили его сердце противоречивыми чувствами. С первого дня знакомства с Джоанной он был одарен вниманием и любовью этой женщины. Он платил ей тем же, хотя не расставался со своей женой. Но в последнее время эта тайная любовная связь стала его тяготить. Он искал новые ощущения, которые помогли бы ему забыть о приближающейся старости.

Опустошив еще два бокала вина, Николя прервал долгое молчание:

— Ты меня любишь?

— Как ты можешь задавать подобный вопрос? Я тебя помню с пеленок, я видел, как ты рос. Я всегда считал тебя своим сыном.

Действительно, как можно было усомниться в этом человеке. Президент был для Николя примером во всем — скала, за которую он цеплялся. Да, этот сильный и умный человек был отцом part-time, но он всегда был где-то рядом и в трудную минуту приходил на помощь. И сейчас образ настоящего отца был таким невыразительным, чужим и далеким.

После чашечки крепкого кофе Президент зажег сигару. Николя встал из-за стола, поставил диск U2.

— Если ты не возражаешь, я бы предпочел послушать что-нибудь из классики, — тон Президента не допускал возражений.

Пока Николя искал диск, зазвонил сотовый телефон Президента. Он посмотрел на дисплей и удалился в коридор. Музыка Моцарта заглушала тихий голос, но Николя понял, что разговор был очень личным.

— Я должен идти, срочные дела, — сказал Президент ласковым как никогда голосом.

Николя провел его к выходу.

— Позаботься о своей матери, не нужно ее огорчать, она тебя очень любит.

Вновь зазвонил телефон. Николя успел заметить, что на дисплее высветилось имя «Джоанна». Президент сбросил вызов и отключил телефон.

Спустя несколько минут зазвонил домашний телефон. Николя снял трубку: это была мать.

— Это я. Как дела? Президент еще с тобой? Я уже еду домой.

— Мне очень жаль, мама, но он ушел. К нему кто-то позвонил, и, сославшись на непредвиденные обстоятельства, он смотался.

— Странно, я только что звонила ему на сотовый, но он не ответил, — Джоанна не могла скрыть свою досаду.

Николя хотел поделиться своими подозрениями по поводу внезапного ухода Президента, но день и так был перенасыщен неприятностями, и он передумал.

— Из-за меня не переживай. Я сейчас завалюсь спать. А ты оставайся в гостях и наслаждайся великосветским обществом.

Николя зашел в гостиную, выключил магнитофон и направился в свою комнату. Чувство безмятежного спокойствия совсем ненадолго посетило его и вновь покинуло. Подозрение, что у Президента могла быть связь еще с какой-нибудь женщиной, нарушало его зыбкое душевное равновесие.