Коллектив авторов - Были 90-х. Том 1. Как мы выживали

Явление было настолько массовым, что засветилось не только в книгах и фильмах на «современные» темы. Вывеска «Обмен валюты» мелькнула даже… в средневековом Париже! Точнее, на улице, игравшей его роль в сериале «Двадцать лет спустя». Помню, при первом его показе мы хохотали как сумасшедшие: д'Артаньян и мушкетеры гордо красуются в седлах… а за спиной у них в течение нескольких секунд не менее гордо проплывает деревянный щит с надписью «Currency Exchange!». Накладку, конечно же, заметили, хоть и с опозданием, и быстренько удалили: сколько ни крутили потом сериал, этот кадр мне больше никогда не попадался. Но ляп вышел знаковый, что ни говори!

Фраза 1998 года (сказанная вполне серьезно, вовсе не анекдот): «Этим летом нас постигли два бедствия: ураган и дефолт. Причем первый принес намного меньше жертв и разрушений, чем второй».

Зарплаты на фирмах тогда все еще выдавали в долларах… Правда, эти доллары сразу же несли в обменник, в магазинах-то розничные товары только за рубли отпускали. Повезло тем августом тому, кого выдрессировали предыдущие годы, и он «разбивал» не более «сотки гринов» зараз, по мере необходимости. А вот кто обменивал всю зарплату целиком…

Причем следует еще отдельно отметить, что к сентябрю резко взвинтились цены не только на товары, привозимые из-за границы, но и на те, которые, казалось бы, к валютному курсу никогда не имели никакого отношения.

А девушка моя, когда осознала размеры подкравшегося полярного зверька, проявила недюжинную предусмотрительность. К сожалению, она-то в тот раз свою получку всю обменять успела, но… Курс рубля рухнул сразу и сильно, однако оставались после этого несколько дней, когда еще не успели скорректировать цены в магазинах. Предчувствуя их стремительный взлет в ближайшее время, моя будущая половинка почти со всей своей рублевой наличностью отправилась в шоп-тур по району и на несколько месяцев вперед затоварилась бытовыми мелочами вроде колготок, мыла, зубной пасты, прочих «средств личной гигиены»… По ее словам, всем закупленным тогда «по старым ценам» она пользовалась еще целый год.

Долгое еще время ценники на любой сколько-нибудь дорогой товар несли на себе две позорные буковки «у.е.». Сколько остряков изощрялось по их поводу! Самой приличной расшифровкой были «убитые еноты».

Москва

До, во время и после 90-х — заведующая библиотекой.

Событий конкретно только со мной было очень даже много. Наверное, главные — трагические события. Это похороны моих самых дорогих и родных мне людей — это моя мама, Савичева Антонина Филипповна, человек большой мудрости; кладезь народного творчества; мастерица во всех делах, особенно по приготовлению варенья; певунья и большой мой друг. Она в детстве и юности знала все мои тайны. Она ушла в 1993 году.

В 1995 году ушел из жизни мой супруг — Сподарев Виктор Николаевич. Так неожиданно и очень больно. И вот в 35–37 лет осталась совершенно без материальной поддержки. Сын — подросток. Зарплата библиотекаря — копейки. В поиске более денежной работы. Не нашла. Но нашла совместительство, тоже библиотекарем, где проработала ровно 17 лет. Лишена была свободного времени, но зато взамен получила встречи с очень интересными людьми, с богатым жизненным опытом. Вторая работа дала зеленую улицу моему сыну, помогла встать ему на ноги, получить высшее образование, найти профессию, по которой работает и сейчас.

И еще. В 90-х начались наши ежегодные поездки по городам России, знакомство с их историей и культурой. Руководство Ленинского района, в то время мы относились к нему, и все наши 32 библиотеки ЦБС Видное к Общероссийскому дню библиотек получили такой подарок. Сначала без денежной доплаты с нашей стороны, потом с доплатой на поездку. Мы побывали в городах: Углич, Муром, Мышкин, Владимир, Великий Новгород, Нижний Новгород, Ярославль, Кострома, Орел, Псков, Ленинград, Казань, и конечно, Карелия. Это Петрозаводск, Онежское озеро, Кижи и водопад Кивач. Очень понравился и зарядил на целое десятилетие воздух Карелии, где звенел от чистоты твой голос. Нам попалась удивительный экскурсовод, забылось и имя, и фамилия. Это был человек, влюбленный в свой край, и эту любовь передала нам, случайным знакомым. Очень удивили местные жители, они очень суровы и необщительны. Может, это и свойственно северным жителям, но нам от этого было не очень уютно. Поездки эти сближали нас, поднимали настроение. Из поездок возвращались уставшими, но удовлетворенными.

Москва

До 90-х — студент, сын партработника; в 90-е — менеджер, наблюдатель; после 90-х — профессиональный менеджер, MBA.

Разговаривая как-то с одним из моих старых добрых приятелей за столиком в уютной московской кафешке, услышал от него такую историю:

— Вот послушай: Семен в прошлом — философ, скажем так. Не великий, нет. Проще говоря, из бомжей — сословие такое. В бочке не сидел, но в лихие девяностые попал под общую раздачу ваучеров с легкой руки Чубайса, как и все в то время, и обзавелся собственным канализационным люком. Вместо проср… простите, двушки, у моря. Конечно, хотелось ему избушку лубяную, а получил ледяную. Но это другая тема. В общем, сидит однажды под Новый год на краешке своего колодца, у дороги, соображает, где каплю шампанского раздобыть, чтобы хотя бы для приличия сопричастность с остальным российским народом почувствовать, и тут вдруг «мерин» с разворота его окатывает снежно-соляной жижей — припорошил слегка и метров в десяти остановился. Выскакивают братки в малиновых костюмчиках да при бабочках — игра слов, однако! — а Семен шасть к себе вниз, от греха. Они к люку — пьяные, веселятся, кричат ему: «Вылезай, бродяга, шампуси нальем». А он сидит впотьмах, ни гугу, забился в дальний угол, крестится только. Те склонились над люком и давай ему кидать вниз чего ни попадя, прямо на матрац его холостяцкий — покуражились вдоволь, ну, и восвояси. Сеня переждал, пока затихло все наверху, зажег свечку и стал разгребать свалившееся на него сверху добро да классифицировать его в соответствии, так сказать, с полученными навыками заведующего в свою бытность советского хозяйства — «завхоз» по-старорусски, им он и был в прошлой своей жизни, как оказалось. В общем, разложил все, как по номенклатурной ведомости, примерно в таком порядке:

«— бутыль спирта питьевого «Рояль» початый;

— кепка норковая иноземная слегка помятая;

— стаканы пластиковые разноцветные, пользованные;

— бутерброды разрозненные — где сыр, где ветчина с зеленью, навалом;

— цепь золотая, с мизинец другана-дворника Вольдемара, длиннющая;