Коллектив авторов - Были 90-х. Том 1. Как мы выживали

— Слушай, большое тебе спасибо, — Феликс остановился и снова протянул мне руку. — Ты меня вроде как бы спас. В наше время из-за такой ерунды можно поиметь большие неприятности. Куда запропастился этот проклятый билет, ума не приложу…

— Да забудь об этом, оно того не стоит, — прервал его я. — Расскажи лучше о себе. Я тут слышал, что ты чуть ли не в Америку уехал?

— Нет, это сын мой уехал, а я пока еще здесь. Хотя тоже подумываю, но не знаю как. У меня тут такие проблемы, что голова кругом идет. Хочешь послушать?

Я утвердительно кивнул.

— Мы с сыном увлеклись бизнесом. Вначале все шло хорошо. Ты ведь помнишь, что мы занимались косметикой? Так вот, решили расширить дело. Потребовались деньги. Ну, мы, недолго думая, продали нашу трехкомнатную в центре и купили двухкомнатную без телефона на массиве. На разницу сын приобрел в Польше партию товара, причем часть денег пришлось одолжить. Думали, рассчитаемся без проблем. Да только вышло иначе. Ты не устал от моих россказней?

Я покачал головой.

— Ну, тогда я продолжу. Сын снял возле рынка помещение и оборудовал там склад. Как-то недели через две утром мы пришли за товаром. Смотрим: замок взломан, дверь открыта, а нашего товара и след простыл. Короче говоря, нас здорово кинули. Сын считает, что это кто-то из своих постарался, кто был в курсе дела. Ну, ты видел такое? Мне и сейчас не верится!

Феликс вытер вспотевший лоб, и я заметил, что он тяжело дышит. Сделав небольшую паузу, он продолжал:

— Таким образом, мы остались на нулях и еще с большим долгом. А те узнали о нашей беде и стали трясти. Поставили нас на счетчик. Каждый день новые требования и новые разборки. Сын стал от них убегать, да разве от них спрячешься? Кончилось тем, что он уехал, а точнее сказать — удрал в Испанию, а меня тут оставил на растерзание. В моем возрасте куда-то ехать бесполезно, никто на работу не возьмет, да и жена болеет. А они каждый день приходят и выспрашивают, где сын. Заявляют, что если его нет, то мы должны за него рассчитаться. Грозятся нас замочить, если мы не продадим квартиру и не вернем им бабки. Вот такие у меня пирожки со сметаной. А ты говоришь — контролеры. Это так, укус комара.

Потрясенный услышанным, я несколько минут шел молча. Потом остановился и спросил у Феликса, не пробовал ли он заявить в милицию.

— В милицию? — Феликс иронично прищурился. — Эх ты, наивная душа! Ты думаешь, что это прежние времена? Я попробовал заикнуться, так мне так популярно объяснили, что все вопросы сразу отпали. Сейчас не поймешь, где у кого «крыша». Ну, в общем, ты меня понял!

— Что же вы будете делать? — спросил я в растерянности.

— Что делать? Если сын не заработает и не вышлет бабки, придется продавать квартиру. А куда самим деваться, ума не приложу. За границу поздно, на кладбище рано. И жена качает права, во всем меня обвиняет. Вот так и живем, день прожили, и ладно.

Феликс достал сигарету и чиркнул зажигалкой. Я молчал, не зная, что ему сказать. После нескольких затяжек он продолжал:

— Развели бардак в державе. Это что, демократия? Всякая нечисть из щелей повылазила. Слушай, мы с женой иногда вспоминаем, как мы раньше жили, и у нас слезы на глазах. Можно было бесплатно окончить институт, получить квартиру и спокойно жить и работать. Медицина бесплатная, милиция тебя охраняет. Ну, за границу нельзя поехать, ну, цензура, так это все не основное. Сейчас возьмешь эту газету или журнал, так волосы дыбом поднимаются. Работать никто не хочет, все крутятся, деньги из воздуха делают. Не страна, а цирк!

— Ничего, — попытался успокоить его я. — Все обойдется, вот увидишь. Главное — не падать духом. Через несколько лет будем все это вспоминать, как страшный сон.

— Хотелось бы верить. — Феликс остановился и протянул мне руку. — Что-то мы с тобой заболтались. Извини, что нагрузил тебя своими проблемами. Я тебе позвоню, привет твоим. Ну, пока, рад был тебя повидать.

Мы разошлись в разные стороны. Феликс свернул за угол, а я с тяжелым сердцем пошел к троллейбусной остановке, размышляя о злоключениях друга. И вдруг мне вспомнилась бесконечная, полная народу улица, мешок морковки и Феликс в элегантной кожаной куртке и до блеска начищенных ботинках, предлагающий бесплатную консультацию. И я в который раз задал себе сакраментальный вопрос: «Так что же все-таки в нас первично — бытие или сознание?» И как всегда не смог на него ответить.

Очередь на Арбате, 1989 год

Продавщица продовольственного магазина выкладывает консервные банки на витрину во время тотального дефицита товаров в СССР в начале 90-х годов

Московская булочная. Цена на хлеб поднялась до 5 рублей 58 копеек. Через три дня хлебопекарни вынуждены были пустить дорогой хлеб на сухари — спроса на него не было, 1991 год

Первый день действия новых розничных цен не ослабил ажиотажного спроса. Очередь у магазина, 1991 год

19 августа в Москве объявлено чрезвычайное положение, в город введены войска и техника. Танки на Калининском проспекте (Новый Арбат), 1991 год

Защитники «Белого дома» разговаривают с бойцами военных подразделений, введенных в связи с чрезвычайным положением, 1991 год

Акция в защиту Белого дома, прошедшая в Москве 20 августа 1991 года. Августовский путч 1991 года

Жители города закупают продукты, Москва, 1991 год

Люди стоят в очереди в Сбербанк для обмена денежных купюр образца 1961–1992 гг. Денежная реформа 1992 года

Участники митинга протестуют против либерализации цен, Кемерово 1992 год