Грим - Приключения в приличном обществе

Сидя спиной к двери, я не мог видеть, как они вошли, очень миловидная белокурая девушка и молодой человек, и стояли теперь у стола, взявшись за руки, переглядываясь, излучая обоюдное обаяние.

- Поручиковы, - рекомендовал мне эту чету мэр.

Я, с невольной враждебностью к Мише, наблюдал, как девушка обрученным пальчиком пытается незаметно почесать бедро, кратко и украдкой поглядывая на меня. Супруги, первым делом решил я. Или родственники?

- Однофамильцы, - сказал мэр. - Фамилия распространенная среди уроженцев этих мест.

- Ах, вот как, - сказал я.

- Они вам помогут адаптироваться в нашем городе, - продолжал он, - полюбить его. Ответят на ваши вопросы. Окажут услуги. Посоветуют, где отдохнуть. Можете ими располагать, как вам заблагорассудится.

Молодой человек нахмурился.

- Приму к сведению, - сказал я, принимая от мэра карточку с их телефонами. - Нет, пока мне ничего не нужно. - Маша и Миша исчезли.

Я решил, что тысячи баксов и часа времени вполне достаточно на один визит и стал откланиваться.

- Да, - сказал мэр Павел Иванович, провожая меня до дверей. - Тут у нас Дворянский Клуб имеется. Открылся и функционирует на радость нам. Нет, открылся-то он, конечно, не для всех. Только для потомков, естественно. Дело полезное, историческое. Мы на содержание этого клуба даже налог ввели. Сами-то ничего не зарабатывают. Так что не только клуб содержать приходится, но и его, так сказать, содержимое. Воинство земное и рыцарство человеческое. Корни кормят крону. А что делать? Надо возрождать цвет нации. Хотите, рекомендую?

- Но я не дворянин, - возразил я, испытывая априорную неприязнь к этим паразитам прошлого. Со знатью знаться - только в расходы входить.

- Мы и на купечество опереться не прочь. И потом, это - пока. Походите в кандидатах годик-другой, а там глядишь - Станислава или Анну на шею. А дворянство этими орденами автоматически гарантируется. Соглашайтесь. Наше дело белое. Будете пока дворянин на доверии. В Клуб, сами понимаете, конкурс большой. Вы уже купили 'Пежо'?

Получить титул, сиять. Я сказал, что подумаю. Да, купил.

- Каждый четвертый вторник и второй четверг они тематические празднества устраивают. Послезавтра, значит, ближайшее. Тема? Тема... Да, 'Тысяча лет русской интеллигенции'.

- Так много уже? - не поверил я.

- Я лично улучу минутку. И ваше участие сочту за честь. Музыка будет. Маша для ваших нужд. Буфет, танцы. - Он намычал какой-то мотив. Включив музыкальное воображение, я признал в этом мычаньи 'Царя храни'.

Мысленно прикинув сумму, какую они, навалившись всем дворянским кагалом, с меня сдерут - в пользу загнивающей от безденежья интеллигенции - я хотел было увесистым 'Увы!' отказаться от лестного, сославшись на коммерческую занятость, но мы как раз вышли в приемную.

- Вот, Маша вас будет сопровождать, - сказал градоначальник. - Наша Маша - девушка нараспашку. - И совершенно для меня неожиданно, наши с Машей руки, как у брачующихся, соединил.

- Непременно буду, - твердо пообещал я, глядя при этом Маше в глаза - ясные, ласковые.

Последующие двое суток частично прошли в хлопотах. Нужно было уладить необходимые формальности со службами регистрации. Вместо того, чтоб Варвару воспитывать или просто сидеть в своем эго, праздно изживая дни, я колесил по городу, стучал в двери бюрократических служб, доступ в которые всегда почему-то чем-либо загроможден. Так что не мог я в силу этих причин уделить воспитанию Варвары столько времени, сколько она заслуживала, и потому, наверное, превращение этого очаровательного существа в обезьяну садовника произошло столь стремительно.

Она безотчетно подражала ему во всем: в жестах, походке, мимике. Перехватила все ухватки его, словечки, фразочки, даже подурнела лицом, переняв садовникову насупленность, всюду следуя за ним, как тень или привязчивое животное. Словно состояла с ним в мистической связи, словно все извилины ее мозга вытянулись с его извилинами в параллель. Я к ней уже начал принюхиваться, но нет, ароматическая аура отсутствовала. Но щеки ее уже наливались румянцем - аки яблоко али маков цвет, пес его вел себя с ней по-приятельски.

А в отношении ко мне стала проявляться даже враждебность, переходящая в устойчивую неприязнь. Столь резкий поворот в другую (дурную) сторону очень меня огорчал. Я твердо решил приручить ее вновь, как только разгребу дела, удалить от нее садовника, который однажды в ее присутствии испустил такое зловоние, что листья на ближайшей ветке поскручивались. Наверное, что-нибудь эротическое возмечтал.

Погода стояла знойная, хотя ночами, бывало, накрапывало. Сад благоухал, источал сладострастные запахи. Подозреваю, что он и в мое отсутствие благоухал, соперничая с садовником. Варвара ведь почти все время проводила в нем, плодово-ягодном, при свете дня, при полном солнечном сиянии. Что она делала в эти часы, знойные, дневные, дивные? Разливала нектар по чашечкам лилий? Деловито покряхтывая, выворачивала сорняк? Райская яблоня все более склоняла ветви под тяжестью своих плодов, и уже, встав на цыпочки, можно было дотянуться до этих румяных яств. - Зной, тень. Одурманенный цветами рай. Разлитый в нем мед сладострастия. Не забудьте, представляя эту картину, лучшими певчими наполнить сад.

- Я вам кралю караулить не нанимался, - ворчал садовник, лопатой ковыряя грунт. - У меня есть свои обязанности.

- Варька, фря, за ей глаз да глаз нужен, - вторила ему Варвара.

- Купорос опять же... Суперфосфат... Всё на свои. Ни словечка благодарности. Хоть бы спасибо какое. Вот и делай после этого бесплатно добро людям, - ворчал этот, по всей видимости, бесплатный агент.

- Вы уж денежками обнадежьте, - хрипло поддерживала Варвара.

Я всегда обнадеживал, удивляясь на его вызывающе-обиженный тон. В деньгах ему отказа никогда не было. Пряча наличные в карман френча, он неизменно изрекал что-нибудь вроде следующего:

- Бог дает нам то, что является нашим благом. И не дает того, что благом не является. Поэтому деньги приходится добывать самому.

- На Э? - спрашивал я.

- Эпиктет, - подтверждал садовник и, подкрепившись этим античным соображением, приступал ко второй стадии вымогательства. - Женщина тут одна есть. Надежда Васильевна, нуждающаяся. Просила за нее походатайствовать.

- Ты меня заходатайствовал, - вскипел я на этот раз. - Старый распутник.

- Не такой уж я старый, - без тени обиды и даже радуясь, что разозлил, возразил садовник. - Хотя не отрицаю, что пожилой.

- Пожилой, да пригожий, - сказала всюду поддакивающая ему Варвара.

Я едва удержался от желания подпортить ему бороденку. Надежде Васильевне я решительно отказал. Румянец его стал еще ярче. Запах, соответствующий крайней степени его огорчения, заставил меня отступить.