Грим - Приключения в приличном обществе

Высокий худой мужчина, державший речь, был одет в короткую, не по его росту, телогрейку, и размахивал шапкой в процессе собственного словоговорения.

Обладая тонким голосом и понимая, что ему не перекричать толпу, он заставлял свои связки вибрировать таким образом, что пронзал однотонный и басовитый народный гул, доходя если не до сердца, то до ушей каждого.

Утятина передернуло.

- Вы бы закрыли окно, маркиз. Что-то прохладно становится, - ёжась, сказал он. - Да и поехали, наверное. Как бы кольями не поколотили 'Пежо'. Пошевеливайтесь, шевалье. Вона, как смотрят.

Это было самое краткое из наших наблюдений.

Ветром носило по городу легкий мусор. Легкий на помине милиционер вдруг сорвался с поста у своего отделения и понесся вдоль улицы, обгоняя 'Пежо'. Ему удалось зацепиться за афишную тумбу.

- Ничего, пусть подует маленько, - сказал граф. - Подметет всю эту шваль.

Трепало флюгера, фалды, флаги. Люди покидали улицы и площадки. Ища убежищ, врывались в двери магазинов, кафе. Мы обогнали человека, несущегося параллельно курсу 'Пежо'. Шляпа бегущего мчалась метрах в двадцати впереди. Мы обогнали шляпу. По проезжей части пронесся оранжевый зонтик, вырванный из дамских нецепких рук. Зонтик догнать нам так и не удалось. Голубь беспомощно кувыркался в воздухе, сорванный с какого-то чердака.

- Непогода, как в день гнева Господня, - вздохнул граф, кутаясь в плащ, хотя внутри салона не дуло.

Ветер рвал и метал, расходившийся диким вепрем. Я, может быть, даже радовался такому обороту дел. От города я отвык за время Содома, чувствовал себя неуютно. Люди, спрессованные в толпы, личность, стиснутая толпой. Теснота давила и сковывала мое и без того небольшое Я. Малое моё Я совсем съёжилось. Насколько раскованней и свободней мне в Содоме жилось.

Надоело мне в этом глупом городе, хотя время только-только перевалило за три часа. А выборы предполагалось длить до полуночи.

В кармане у шевалье зазвучал мобильник. Он выслушал трубку, развернул машину, потом передал телефон мне.

- Что случилось? - встревожился граф.

- Ах, маркиз, - у графини голос тоже звучал встревожено. - У меня к вам просьба огромная. Ветер поднялся, а я там белье развесила. Вы не могли бы заехать, снять?

- Конечно, графиня, - немедленно согласился я.

- Если не хотите больше принимать участия в выборах, можете остаться дома. Шевалье меня заберет. - Это тоже меня устраивало. - Нас тут блокировала банда зеленых, - сообщила графиня. - Нет, не те, о которых вы сразу подумали. Экологи и пацифисты. Мы их разгоняем струёй.

У ворот я с графом раскланялся. Взял ключ из-под коврика, отпер двери, вошел. Потом вспомнил и про белье. Часть его, в том числе нижнее, болталась еще на веревке, накрученное на нее. Остальное пришлось собирать по саду, снимать с ветвей.

Графиня вернулась лишь на следующий день: дожидалась результатов выборов. Что я делал в ее ожидании? Размышлял, ужинал, спал. Занял кабинет командора. Разгладил утюгом простыни. Сложил их в хронологическом порядке, исправил описки, кое-что на бумагу перенес.

Тетрадь вскоре покойного Сидорова, спасенная из сожженного флигеля и переданная им на хранение мне, тоже оказалась густо исписана, но, к сожалению, клинописью. Клином вниз - я уже знал что такое. Судя по частоте появления этого символа, записки носили запрещенный характер. Вероятно, он хотел сохранить некоторые мысли для будущего, и в то же время боялся, что тетрадь попадет в руки учеников, поэтому и сунул мне. Однако найти соответствие прочим клиньям мне так и не удалось.

Результаты выборов были неутешительными. Мотыгинские так и не пришли к единому мнению относительно кандидата, из шестнадцати бюллетеней, оказавшихся в урне, ни одна из фамилий не повторялась дважды. Возможно, каждый вписал свою.

Старухин, благодаря своевременному вмешательству бульдозеристов, тоже не смог набрать необходимого для себя количества.

Но что самое печальное, не прошли и дворяне. Добровольно на их участок никто не явился, а поднявшийся ветер разогнал электорат, и еще задолго до сумерек автобусы стали возвращаться пустыми.

Победила вопреки всяким прогнозам та самая четвертая сила, которую никто из дворян не принял всерьез. Как им удалось собрать голоса, остается загадкой. Не иначе, как окольным оккультным путем, считала графиня, с привлечением сторонних, посторонних и потусторонних сил. Об этом говорил хотя бы тот факт, что за ночь из города исчезли все статуи. И Ржевского, в том числе. Словно ветром вымело их из города. А еще: одна из дворянских урн оказалась доверху набита дерьмом. Более того, при попытке ее вскрыть, она взорвалась, безнадежно испортив списки и фраки фракции. Чтобы дело не пропало зря, загаженные бюллетени были проданы по дешевке какому-то господину, который словно в ожидании такого случая, с вечера дежурил у дверей ДК.

Выборы, таким образом, состоялись, и все, связанные с ним хлопоты, тоже, казалось, должны были подойти к концу. Тут бы и зажить нам в доме вдовьем вдвоем - так, как мы оба того заслуживали. Тем более, что Шувалов, занятый тяжбой по поводу сбитой собачки, большую часть времени пропадал в судебных инстанциях, и его как бы не было. Но то и дело приходилось отвлекаться на телефонные звонки, которыми соратники графини по проигравшей партии нас непрерывно тревожили, и она собиралась и выезжала по их требованию, невзирая на время суток. Так вся неделя у нее прошла - в разъездах и хлопотах.

Графиня и меня пыталась привлечь к политической деятельности, не очень, впрочем, настойчиво, я несколько раз выезжал с ней, неохотно.

А когда однажды, выехав на стрелку с представителями конкурентов в компании виконта, Галицкого и князя С., в ополчении оппонирующей стороны я увидел знакомых нам братцев, я без объяснения причин от всяких последующих вылазок решительно отказался.

Графиня не настаивала - видимо, и ей было так удобнее, и я даже почувствовал укол ревности, когда она безмятежно отправилась в Дворянский Клуб одна.

- Вам надо писать, - убежденно заявила она, торопливо натягивая перчатки, перед тем, как сесть за руль своего 'Пежо'. - Он все время что-нибудь писал. И вы пишите.

Таким образом, кабинет командора окончательно стал моим - с благословения самой графини. Я его постепенно перекраивал по своему вкусу, избавляясь от признаков присутствия командора, но так, чтобы это не бросалось резко в глаза.

Насчет братьев я нисколько не обольщался. Они узнали меня, это было очевидно, и даже минутой раньше, чем я их. Стрелка происходила в кафе 'Кураж', по ее окончании, садясь вслед за Галицким в 'Пежо', я увидел обоих, топтавшихся у 'БМВ' их хозяина.

Кстати, машин этого сорта много появилось в последнее время на улицах. Словно из подполья повылезли. Да оно и было на самом деле так. Наши оппоненты, решив, что со сменой власти и время дворян истекло, затевали большой передел. Мы их пренебрежительно называли немцами, они - презрительно - французами нас, но мне все казалось, что и те и другие интуитивно чувствовали, что новая администрация, поселившаяся за кремлевской стеной, приняв дела у Старухина, вникнув в обстоятельства и войдя во вкус, левой подошвой придавит французов, правой - немцев, и все приберет к своим рукам. Это даже по тому было видно, как вяло велись переговоры, словно ни та, ни другая сторона не принимали друг друга всерьез. Надо же было что-то предпринимать, вот друг о друга и терлись.