Грим - Никита Никуда

Антон отметил, что все были при оружии, не очень его тая. На Павличенко висел длинноствольный LP0,8 - артиллерийская модификация парабеллума с кобурой и прикладом, который очень мешал ему. Но расставаться с ним или сменить его на более компактное вооружение штабс-капитан, очевидно, не желал. У матроса на плечевом ремне болтался маузер. У Смирнова - австрийский манлихер 1905 года. У полковника был наган. Изольда и доктор, если и имели оружие, то не держали его на виду.

- Вы весьма несерьезный матрос, - сказал доктор, видевший, возможно, в искалеченности артиллериста личный промах. - В конце концов, мы живы, а это не каждый может о себе сказать.

- А...а...ас.. - приступил к произношению искалеченный.

- Осел, - перевел поручик, адресованное матросу, найдя этим звукам буквенный эквивалент.

- Язык не повинуется. Произносит только пустые звуки, не слагаемые в слова. Безо всякого доктора диагностирую третью степень испорченности, - продолжал матрос. - Но что удивительно, можно, оказывается, и с этим жить. Предлагаю оставить этого штабса в подвале. Он только будет отравлять нам радость существования. Пожертвовать одним членом, чтобы сохранить многочлен. Ты уверен, что правильно его перевел?

- Быть может, соберетесь с духом и убьете его? - сказал Смирнов.

- Да ты юноша с юмором. Как же его убьешь? Дохлый и так. Только искалечишь еще пуще. И что вы глаза таращите? Снова дуэль?

- Да вы не нервничайте, - сказал полковник.

- Да у меня и нервов-то нет. Нечем нервничать. А с этим что-нибудь делайте. Я его, неуклюжего, на себя не взвалю. Да и геологиня вряд ли дойдет.

- Как бы тебя самого тащить не пришлось, - сказала Изольда вполголоса. - Уж если кто здесь и лишний, так этот шпион.

- Я б на вашем месте, мадмуазель, держался от этого артиллериста подальше. Может, вы не знаете, но проглоченная лягушка может быть причиной беременности. А ну скакнет из его кармана да вам в рот?

Штабс-капитан не выдержал. Несчастному его терпению пришел конец. Доведенный до предела насмешками, он схватил рукоять своего LP и стал тянуть из кобуры, высоко задирая локоть. Очевидно, потребное для этого усилие превосходило его возможности. Глаз его вспучился и запульсировал, лицо стало вновь съезжать на сторону, а корпус - заваливаться. Он страшен был и смешон, покуда тянул свой 'ланг', и непременно упал бы, не завершив действия, но его подхватил доктор и стоявшая рядом Изольда.

- Кстати, бандиты в городе тоже интересуются казной, - сказал Антон, чтобы пресечь вновь надвигающуюся ссору. Вернувшись из города, он был насыщен слухами.

- Чем они, кроме казны и грабежей, еще занимаются? - спросил полковник.

- Отымают у населения грязные деньги и отмывают их. Через сеть курятников.

- А этот, по матери, что делает в данный момент? - спросила Изольда. - Нашел он свой парабеллум?

- У него ПМ. Ищет.

- Наше подсознание знает все, - говорил доктор около получаса спустя. - Строение любой живой клетки и любого кристалла, и что творится в глубине земных недр и на поверхности солнца, чем закончится сегодняшний день и точную дату конца света. Нужно только прислушаться к духам, обитающим внутри нас.

- Ах, мы слепы, поэтому смертны, - сказала Изольда.

- Мозг есть мост между природой и вечностью. Но наши чувства заслоняют от нас космос, - доносил доктор Иван Иванович до Антона свои мнения, наполняя шприц. Жидкость распространяла едкий запах, и Антон трусил. - Страх и другие страдания пригибают к земле. Раньше мы видели и знали больше. Опрометчивый Прометей принес нам огонь, и мы разучились видеть во тьме. Учитесь видеть мир иначе, вопреки убогой действительности. Сверхчувственным восприятием визионера. Его мозг способен воспринять все, что существует вокруг него, но для этого придется чем-то пожертвовать, душевным здоровьем, например, или тем, что необходимо для самосохранения. Поэтому - чтобы не отрицать существование фантомов и прочих интересных явлений - я допускаю, что мозг обладает защитой против влияния подобного рода созданий. Мы просто уберем защиту. Правда есть опасение быть ими прихваченным. Но мы будем за вами отсюда следить и контролировать.

- Постойте, - отстранился Антон, которому участь оказаться 'прихваченным' собственным бредом показалась хуже кладбищенской. - А если все-таки это случиться? И что мне делать, если такая ситуация возникнет? И как это вообще понимать - 'быть прихваченным'?

- Как бы вам объяснить... Представьте, что вы - пес. Надо все время иметь в виду, что пес - это не только две пары лап, морда, клыки, но и хвост. Путешествуя по иным мирам, надо помнить про хвост, не упускать его из виду, чтобы иметь возможность вернуться. Как бы кончик его в собственной пасти держать - уроборосом своего рода. Но берегитесь, если хвост вашего видения окажется в пасти другого пса.

- А может вообще ничего не получится, - с некоторой надеждой сказал Антон. Почему-то вспомнилось, что в космос тоже сначала запустили собакой.

- Получится, - убил его надежду доктор. - Вы уже ступили одной ногой в вечность. Надо только активировать генетическую память. Мы совместим для этого научный окольный путь - укол, и прямой, оккультный - бубен. Вы просто уснете, и вам привидится. Существует околонаучное мнение, что сновидение, или в нашем случае - психоделлический транс, в который мы вас погрузим - королевская дорога к кладовым космоса. Вы на некоторое время приобретете новое зрение вместо оптического. Вообще-то это противозаконно. - Он наполнил другой шприц. - Вздует, если узнает, Бог.

- У нас нет стопроцентной уверенности, - сказала Изольда, подойдя к этому вопросу по-женски, - что Антуан действительно потомок этого Никиты. Бывают непредвиденные вмешательства, любовник или насильник, например. Может, жена его к партизанам ушла. Или эта бесшабашная бабушка снюхалась с каким-нибудь унтер-офицером, пока муж шнырял по лесу, грабя обоз. Вы ему по мужской или по женской доводитесь линии?

- По женской, - сказал Антон.

- Память оживает в правнуках. Ты вспомнишь то, что и он забыл... - Голос доктора становился все глуше, потом и совсем перестал достигать ушей. Зелье подействовало быстро. - Изольда, возьмите тимпан, - последнее, что воспринял мозг Антона перед погружением.

Возникла какая-то плоскость, имевшая небольшой наклон. Пустая зона без горизонта, словно не имело края это место, и было везде. Пространство, словно в прострации, было уныло, как если бы было способно к эмоциям, могло бы впитывать и излучать настроения, ощущать, чувствовать, но ныне было чем-то угнетено. Словно все кладбища, мертвые зоны земли, снесли в это место.

И действительно: поле было не вполне пусто, а устлано костями, меж грудами их сновали собаки, каждая в пасти держа по кости, стаскивая их сюда со всего света. Какой-то разболтанный танцор отплясывал неподалеку. Но было ясно, что этот, пляшущий на костях - побочное явление, эпифеномен, необязательный элемент сна, и не стоит обращать на него внимания.