Грим - Никита Никуда

- Раньше фрегаты капитаны водили, а теперь ниже майора на эту должность нельзя, - сказал пожарный.

Я кивнул. Мне не было дела до того, кем он себя вообразил.

- Где эта Лаура, блядь? - вскричал Педро, врываясь в кадр и кого-то ища меж кактусами. - Я ее на куски изорву!

- Это Педро, - сказала Марина, заметив, что мой взор скользнул таки по экрану. - Владелец 'Педро Петролеум', очень богат. Лаура - его племянница, дочь его же двоюродной сестры Вероники, и одновременно его дочь, о чем никто, включая Веронику, не знает. Он не подозревает, что и сам является сыном Вероники, так как его родной отец, пока зять дяди Хуана, был в тюрьме, заменял Веронике мужа. И таким образом, его, Педро, дочь от его двоюродной сестры Вероники, является его родной сестрой Лаурой. Он еще не в курсе, что Лаура родила ему сына, который, кроме того, что сын, будет ему внуком, племянником и кем-то еще, чего я сама пока до конца не понимаю. Что слышно о нашем покойнике? - прервала она объяснение этого запутанного родства.

- Только хорошее, - сказал я, убрав с лица уже ненужное выраженье угрюмости. - Умереть - не умер, но умеренней стал.

- Да я ничего плохого, - сказала она. - О мертвых либо хорошо, либо ну их начисто. Он вообще-то не злой. Но жить с постоянно пьяным... Нет, кулаки ко мне не прикладывал. Раз только обозвал меня жрицей. Согласитесь, глупо быть замужем за таким дураком. Да и в постели вел себя неспортивно. Толкнешь его, а он холодный. Не супруг, а сутруп.

- А я? - прищурился Семисотов игриво.

- Сатрап. Не везет, бля, с мужьями. Один водку хлещет, другой хлещется. Наверное, у меня карма такая.

- Как мышиный глаз? - спросил Семисотов и мне подмигнул, показушно-проказливый, приятный до приторности.

Я поднял свою рюмку. Выпил, не дожидаясь, пока хозяева меня поддержат. Рюмашки были микроскопические. Несколько капель попало на язык, который начал вспухать от обиды.

- Антон вам ничего не рассказывал о потустороннем? - спросил пожарный, не выпив свою. Так и есть, спаивают, решил я. - А то давеча черта видел, правда, во сне. Черт, а на нем начертано: черта нет. Так есть?

Я не успел ответить на этот вопрос, так как раздался телефонный звонок. Семисотов схватил трубку.

- Какой? Давно? Мост горит, - пояснил он нам. - Без меня справитесь?

- Меня Мариной зовут, - сказала хозяйка, пока пожарный вел разговор.

- Гена, - бросил я.

- Будем знакомы? - Она вновь подняла рюмку. Я решил, что одной бутылкой меня не споят, и вновь опрокинул в себя свою.

- Семисотов. Александр. Майор, - вернулся за стол пожарный. - Возглавляю ВПЧ. Вот и познакомились. А я думаю, чья это трель звонка? Открываю - вы.

- Подполковник, - сказал тогда я. - Отдел по борьбе с преступностью.

- Вы уж простите. Я сразу же пожалел, как ударил вас. Если б вы знали, как это меня гнетет. Растерялся от неожиданности. Испугался - не за себя, за нее. Хорошо, что вы, проявив мудрость и мужество, уже не так сердиты на нас.

- Давайте от всей этой возни перейдем к делу, - сказал я. - Что вы делали там, в чужой квартире? Ворвались воровским манером. Напали на сотрудника милиции. В чем изюм? За казной пожаловали?

Удивились. Переглянулись. Потом уставились на меня недогадливо, уповая на то, что не умею читать по глазам. Я в свою очередь в упор глядел на обоих: в глазах правды нет, но позами выделяют внимание.

- За какой казной? Нет, мы конечно наслышаны. Но вот Марина с ним год прожила, ничего про казну от него не слышала. За шкатулочкой мы заходили, - сказал Семисотов. - Мы и днем у него были, так выгнал. А там безделушки ее, в шкатулочке, она их припрятала, чтоб не пропил, да не забрала вовремя, думала, что не окончательно ушла от него. А нам сейчас деньги очень нужны. Надоел такой уровень жизни.

- Разве можно жить нормально в этой норе? - сказала Марина. - С таким ограниченным метражом.

- Так шкатулочку прихватили?

- Прихватили, - вздохнул он. - Мы люди скромные. Небогатые пока.

- Всё на месте?

- Всё, всё.

- А чего вздыхаешь?

- Так. А казна - что. Поветрие. Поверье. Можно и в России красиво жить, если конечно дупло дублонов найти или некий заколдованный клад. Так вранье?

- Даже если и правда, то это чужое, - наставительно сказал я. - То есть совесть надо иметь. А то против совести, как против шерсти. Себе дороже.

- Да. Ведь сейчас как? Сначала хапнем, а о душе после думать будем, - подержал эту мысль майор.

- Шурик, ты чем шуршишь?

- Газетка...

Я поморщился.

- Что с вами?

- Голова...

- Рыба с головы гниет, - сказал Семисотов.

- Шурик... - укорила Марина.

- Извините.

- Ты меня сзади ударил

- У меня не было времени вас разворачивать. Вы тоже хороши, набросились на сожительницу.

Устал я с ними пить малыми порциями. А посему встал и направился к выходу. Тем более, что миссию свою счел выполненной. Пистолет у меня. Налетчики посрамлены. Выпита за их счет бутылка и съедено полпирожка.

- Вот это я понимаю, - бормотал у меня за спиной Семисотов, провожая до двери. - Пришел белый человек и всех победил. Вы очень гуманно с нами побеседовали. Так нас простили?

- Пощадили - и то хорошо, - буркнул я.

- Да, да... Отлично. Вы б мне не заняли ненадолго долларов пятьдесят?

Одни, подвыпив, становятся злее. Другие - добрей. Я - добрей, но денег ему не занял. Спустился вниз. Навстречу новым событиям.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

- Как с ума все снялись, - сказал Антону Сысоев, знакомый коммерсант и друг детства, разменявший золото на рубли и предоставивший автомобиль. - Расхватали весь туристический реквизит, включая накомарники и палатки. - Он выглядел довольным, раскидав за хорошую цену весь залежалый товар. - Даже болотные сапоги сопревшие сперли. Лодку? А ты в какую сторону? Если на Печатное, то у меня там плоскодонка в камышах на цепи сидит. Цепь на замке, но ключа нет. Просто колышек выдерни.

Двухместную надувную лодку, в заплатах и со следами опрелостей, Антон все-таки приобрел у невзрачного мужичка, торговавшего старьем, который просек конъюнктуру и меньше чем за сумасшедшие деньги не соглашался ее уступить. Но Антон расплатился щедро.

- Купите еще весла к ней, - предложил продавец, увидев такие деньги. Антон купил.

Часам к четырем пополудни снаряжение было доставлено. Тем же грузовичком, что подвозил продукты днем раньше. Закупленное перенесли в дом. Далеко не все из списка удалось разыскать.

- Ты зачем машину отпустил? - напустился на Антона матрос, отошедший от самоповешенья и принявшийся вновь грубить. - А эту нежить на себе понесем? - Он ткнул пальцем в контуженного, который, ковыляя по двору, волочил весла. Артиллерист сильно выворачивал левую ногу. - Я на такие нагрузки не рассчитан. И эта переносная персона тоже пусть не рассчитывает на меня. Ты только взгляни на это тело, изношенное до дыр. Корпус подкашивается. Кренится набекрень. Ногу свело с ума.