Грим - Каюр 2082

Не могу отделаться от предчувствия, что у Торопецкого есть описание предыдущих событий. Интересно, что он настряпал, поставив нас на перо?

Резюме относительно личности Гартамонова предлагаю вам сделать самостоятельно. Я-то для себя сделал уже. И пришел к неожиданному для вас и нелестному тоже для вас выводу. Пока что вы единственный читатель моего опуса. Но как знать, как знать. Не придется ль его довести до общественности? Замалчивать правду нехорошо, при том, что всем интересно. И как бы нас после этого не разжаловали в полковники, а из полковников - в дураки. Или вы полагаете, что я так останусь никем, вне Реестра? Нет, так мы с вами меня не переубедим.

Теперь, когда записка состряпана и скоро будет подшита в 'Дело' (? 1 - под ним у нас Гартамонов проходит), меня гложет сомнение: а не подло ли я поступил? И если да, то как мне быть после этого? А может, не быть? Сейчас мы с вами в смятении, события слишком свежи и подвижны, поэтому с выводами повременим. Время пройдет, утрясется всё, успокоится и не будет так мельтешить. Однако уже уверен, что этот мой мемуар будет для вас последним.

Прощай, мое поприще! Ни за что не возьму больше в руки перо! Как говорил мой повар-поляк: какая гадость эта ваша поваренная книга. Или, немцами говоря: ключ мудрости не на страницах книг. Но много услужливой добродетели с пальцами-писаками и твердым седалищем. Так ответьте ж и вы добродетелью, тов. генерал. Ваш - до сих пор без имени - покорный слуга.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

1. ВЫХОД

Я выбрался из кучи-малы и огляделся. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралась равнина. Помню, что наст прогнулся, нас вывалило и смешало со сворой собак, которые сплелись в рычащий клубок, как только что мы в Зеленой Комнате.

Вокруг и впрямь было зелено, будто внезапно сменился сезон, как бывает только во сне или же в трипе. Лишь далеко позади поблескивала на солнце белая полоса, словно снег или соль. Всё колыхалось, мир еще не обрел устойчивость.

Прямо передо мной стояли ворота. Поодаль крутили шеями и удивлялись всему Гарт и Каспар. Одеты мы были во всё то, в чем прибыли с того (теперь уж 'с того') света. Футболка на мне была разодрана до пупа, в нее в последний момент вцепился Котляр, надеясь, что мы и его прихватим. Наверное, и сейчас еще рук не может разжать на моем трупе, бывший мой угнетатель.

На мокрое дело было снаряжено трое: Кушнер, Войцеховский и Вайс. Джус их должен быть контролировать. Полагаю, они справились, раз уж мы здесь.

Стартовать пришлось на несколько дней раньше. Довести проект до совершенства я не успел. Поэтому имеем ту картину мира, какую имеем. Интересно, но и опасно то, что сюжет вообще может выйти из-под контроля.

Собачий клубок уплотнился, оторвался от земли и завертелся еще стремительней вокруг воображаемой вертикальной оси, обернувшись - а я все гадал, где же он - Нарушителем. Он по пёсьи встряхнулся, однако шерсть так и осталась на нем в виде длиннополой собачьей дохи, не лишенной хвостов, да даже и морд. Не исключено, что ее и блохи одолевали. Сам он лицом походил на Котляра, каким я его помнил по Силзаводу, он и руки-то заложил за спину, как, бывало, подкрадывался ко мне, пряча шприц, этот Котляр.

- И не говори, что не предупреждал, - сказал он мне.

- Как будем выкручиваться? - спросил я.

- Мы уже где? Там? - перебил Гарт.

- Каждый послан в этот тот мир со своей целью. Тебя-то Он с какой целью послал? - сказал Нарушитель.

- Я совсем не о том спросил, - сказал Гарт.

- Тут, там... Сейчас всё так плотно встало. Между жизнью и смертью муха не прошмыгнет.

- Как мы будем смешиваться? Мне очень любопытно, как ... Кстати, не пора ли начать?

Он обращался с вопросами не ко мне, а к Нарушителю, сразу приняв его за начальника, равного себе или выше. За кого же? За диавола? Шерсть, морды. Кстати: копыто. Одна нога Нарушителя была вполне по-человечьи обута в сапог. Другая заканчивалась серебряным копытцем. Я не сразу обратил на это внимание, хотя оно блестело вовсю.

- Боюсь, что твой предыдущий вопрос правомерен, - сказал бесоногий. - Ты действительно не совсем там.

- Что же делать?

Все-таки Гарт закончил тем же вопросом, что и я.

Разумеется, о миксе, марьяже не могло быть и речи, я это еще на том свете решил, полагаясь отчасти на Нарушителя, как почти во всем по эту сторону бытия. Наличие такого даймона, поводыря, если хотите, и отличает каюра от простого бессмертного.

- Попробуем достучаться до небес, - сказал он.

- Каким образом? - спросил я. - Как это достучаться? - одновременно спросил Гарт.

- Берем пятак и, потерев, чтоб блестело, запускаем им в небеса. Или трижды ударив им во Врата Покоя. Да вот и они.

Я сразу, как прибыли, обратил на них внимание, а Каспар даже пощупал и обошел кругом. Это сооружение возвышалось над почвой совсем одиноко, не привязанное ни к чему, как триумфальная арка. Только было совсем не помпезное и имело створки ворот, закрытые наглухо.

Мне не надо было объяснять, что это и есть П-покой. Я это интуитивно почувствовал - да, кажется, и всегда знал. Слева, справа от Врат Покоя да и позади простилалась все та же тундра, но они были входом в иной мир, вернее туда, где никаких миров вообще нет.

- Предлагаю положиться на старые навыки с элементом случайности. Сыграем в чику, - сказал Нарушитель.

- Ставка? - спросил я.

- Направленье судьбы. Здесь других ставок нет. - Он вынул из-за спины сжатые кулаки. - В какой руке? - спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь из нас троих.

Я хотел указать на левую, но меня опередил Гартамонов, впрочем, тоже выбрав левый кулак. Нарушитель разжал ладонь, на ней, рыжея, лежал какой-то металл, овальной, как мне сначала почудилось, формы. Но это оказалась деньга 1749 года, вполне себе круглая, хоть и с неровными краями, та самая или идентичная той, которую я вынул из тайничка в Красном Доме.

Нарушитель бросил ее мне, вроде даже бы подмигнув:

- Ты первый.

Деньга в результате какой-то алхимии из медной сделалась золотой. И увесистой - то есть в качестве биты самое то.

Он повторил процедуру, угадывал опять Гарт - видимо это почему-то казалось ему важным - на это раз действительно выпало нечто овальное - бляха ? 1466. Эту биту Нарушитель отдал Гарту. Каспару же бросил его медаль, ту самую, что была на нем в наше с ним совместное путешествие. Каспар своей лапкой куриной ловко подхватил её на лету.

Нарушитель, немного прихрамывая, отмерил три метра от Врат и вдавил в почву копытце, оставив в ней ямку - котёл. Выиграть можно было двояко: либо попасть в него битой, либо положить свою биту рядом с битой одного, а затем и другого партнера на расстоянии пяди. Идеальный вариант - накрыть биту битой, это и есть собственно 'чика'. Это было интересней и продлевало игру. Но поскольку я бил первый, то приходилось целить в котел.