Сергей Носов - Хозяйка истории [В новой редакции М. Подпругина с приложением его доподлинных писем]

Но вот я здесь. Я тут. (Тут как тут…) И тут…

И тут я вижу его самодовольную физиономию….

(Слово физиономия, должен заметить, происходит от греческих physis — природа и gnōmōn — знающий. — Мое примечание.)

физиономию службиста, преуспевшего сверх меры и вполне удовлетворенного результатом эксперимента. Самца, ублаготворенного своей самцовостью. Я ж — приложение: при ложе. Я так. Дурочка — еще думаю о любви! Между кем и кем? Между мною и этим? Между мною и ИМ? Смотри в оба, ненормальная: он предается анализу, почесывая волосатую грудь — задумчив, мыслитель! Пытается упредить спецов из Отдела. Выуженное из меня достойно внимания. Если бы только это — пусть! И хорошо, если бы только это! Пусть анализировал бы себе, думал бы себе о перипетиях внешней нашей политики — Франция, Ангола, уран…

(Франция поддерживала одно из недружественных нам освободительных движений, в то же время контролируя большую часть ангольских урановых рудников. Помнится, этот аспект исследовался неоднократно. — Мое примечание. )

черт с ней, с Анголой, пусть — чеши, чеши волосатую грудь, только молчи. Нет, он похвалит меня сейчас, вот чего боюсь больше всего — объявления благодарности, очень уместно! — важным, поощряющим тоном — потому что вижу, вижу по его глазам, как он прикидывает баллы, в которых оценят выуженное из меня, только бы помолчал, только бы не открывал рот, не говорил этого:

— А ты была молодцом.

Кто же тянет тебя за язык, идиот.

Идиот. Почему ты, Подпругин, такой идиот?

(«Частный человек» — вот буквальный перевод греческого слова idiоtes . Так что, прежде чем кидаться словами, следовало бы подумать, что они означают. — Мое примечание. )

Ты еще и благодетель, зараза! Меня начинает трясти, когда:

— Дорогая, ответь, тебе было со мной хорошо?

(По-моему, естественный вопрос. А что до тряски, то это снятие напряжения. — Мое примечание. )

Хорошо ли с ним было?

Хорошо?

То, что было с ним, — хорошо?

(Казуистика. Пустые, ничего не означающие вопросы. А разве плохо, Елена Викторовна, ответь-ка сама! — Мое примечание. )

Вот кто виноват. Хорошо. Теперь знаю.

По моей халатности убит президент Конго.

(Президент Народной Республики Конго Мариан Нгуаби пал в 1977 году жертвой циничного покушения. — Мое примечание. )

И Маджибура Рахмана я не отследила.

Приятно, наверное, ощущать себя начальником.

Имеющим право выговаривать.

Ладно. Буду во всем виновата, если тебе так хочется.

(Мне «не хотелось», просто я требовал внимательности. — Мое примечание. )

………………………………………………………….

Кабы не секретность, меня бы выставляли в цирке. «Весь вечер на арене Е. В. Ковалева!»

А что?

Он бы с удовольствием.

Сам бы выступал — как фокусник или дрессировщик.

(Всегда оставался равнодушным к цирку (и не любил неумных фантазий). — Мое примечание. )

………………………………………………………….

Не помню, какое они употребили слово. «Оптимизировать»?

Одно дело — идеал, другое — оптимум.

Оптимум достижим. Для оптимума в наших отношениях не хватает чего?

Просили подумать.

Подумала.

А немного. Вот что страшно.

Чтобы он был немым, совсем немым. Не открывал бы рот.

И вешал бы полотенце на место.

Остальное готова простить.

Все равно все прощается.

Все.

………………………………………………………….

Мой день. Уже какой по счету — мой? Сама себе признаться боюсь.

Принесла торт в Отдел. Пили шампанское. Подарили постельное белье, два комплекта, а Веденеев лично от себя — хрустальную сахарницу. Его прочат в замы. Генерал болен.

Дома Подпругин пел под гитару. Гостей не было. Я хотела побыть одна, но он решил подарить мне сольный концерт, а дареному коню…

И еще — энциклопедический словарь — со своими стихами.

(Эти стихи сохранились в нашем семейном архиве, вернее, библиотеке, ибо написаны мною на титуле словаря. С точки зрения высокой поэзии к лучшим моим сочинениям их относить, конечно, не следует, прошу учесть в первую голову конкретную адресность нижеприводимых поздравлений, рожденных без особых претензий на красоту слога, но тем не менее с искренним, непосредственным и понятным всем чувством и, что главное, с чувством, достаточно ярким для того, чтобы и сегодня, как мне представляется, поддерживать к себе интерес моего, впрочем, пока еще не дошедшего до того места читателя. Одно замечание. Предваряя публикацию, прошу не оценивать поэтические достоинства документа по выбивающейся из общего строя строке о теннисе — стилистически чужеродная, как заметит любой, она сочинена мною с демонстративной небрежностью и как бы с аллюзией на непритязательный юмор. Но, если говорить без последнего, мы с Е. В. Ковалевой и в самом деле нередко посещали теннисный корт, а еще чаще ведомственный бассейн в плане общеоздоровительных мероприятий. Итак:

Е. К.

— Мое примечание .)

Володька, я часто тебя вспоминаю.

(А меня, а меня часто ли ты теперь вспоминаешь? — забегая вперед, спрошу я Е. В. Ковалеву. — Мое примечание .)

………………………………………………………….

Допрыгалась, голубушка. К тебе проявляет интерес ЦРУ. И не только.

Очень ласково со мной побеседовали. Дело серьезное. Спрашивали, помню ли я «Зеленую рощу»? (Сочинский правительский санаторий. — Мое примечание. )

Прошлым летом, когда отдыхали.

— Ну и?

Валера. Валерий Андреич. Лодочником был. Как же, черноглазый, веселый. Подкатывал.

Агент ЦРУ.

(Я тоже помню «Валеру», и очень хорошо. А еще лучше, думаю, «Валера» запомнил меня. — Мое примечание. )

………………………………………………………….

Шутки шутками, а похоже ТАМ что-то узнали.

— Вы тут, Елена Викторовна, бастовать собираетесь, а ведь вами кое-кто очень интересуется, у нас есть информация.