Элиф Шафак - Три дочери Евы

Доктор Реймонд молчал, словно решая, как лучше приступить к деликатной теме. Заговорив, он с особой тщательностью подбирал слова – так родители говорят с детьми, которым необходимо растолковать какой-нибудь неприятный факт.

– Я не вполне убежден, что вы сделали правильный выбор.

– Но вы же сами сказали: я должна внимательно изучить список семинаров и выбрать для себя наиболее интересный. Я выбрала.

– Возможно, вы объясните мне, что именно возбудило ваш интерес?

– Видите ли… эта тема… она очень важна для меня… по семейным причинам.

– По семейным причинам?

– Да. Бог всегда был предметом разногласий в нашем доме. Точнее, не Бог, а религия. Мать и отец придерживаются противоположных точек зрения на этот счет. Поэтому я бы хотела изучить этот вопрос более глубоко.

Доктор Реймонд прочистил горло:

– К счастью, наш университет обладает одной из богатейших в мире библиотек. Вы можете читать о Боге столько, сколько захотите.

– Но разве не лучше будет, если я займусь этим под руководством профессора?

На этот вопрос доктор Реймонд предпочел не отвечать.

– Азур, без сомнения, весьма компетентен, но считаю своим долгом предупредить вас, что его методы обучения, ну, скажем так, нетрадиционны. Подобные методы подходят далеко не каждому. И отношение к его семинарам среди студентов, мягко говоря, неоднозначное: одни в восторге от них, другие испытывают недоумение и приходят ко мне жаловаться.

Пери молчала. Доводы куратора лишь разожгли ее любопытство. Она чувствовала, что должна попасть на этот семинар во что бы то ни стало.

– К тому же учтите, что количество его участников крайне ограниченно, – продолжал доктор Реймонд. – Азур отбирает лишь нескольких студентов и требует, чтобы они неукоснительно посещали занятия каждую неделю, читали рекомендованную им литературу и выполняли задания. Все это довольно обременительно.

– Я не считаю научную работу обременительной, – возразила Пери.

– Что ж, – испустил тяжкий вздох доктор Реймонд, – в любом случае вам необходимо поговорить с профессором Азуром. Попросите его показать вам программу семинара. Разумеется, если таковая существует, – не удержавшись, добавил он.

– Что вы имеете в виду, сэр?

Доктор Реймонд ответил не сразу. В его обычно рассеянном взгляде мелькнуло беспокойство. Потом он сделал то, чего еще ни разу не делал за долгие годы преподавания в Оксфорде: позволил себе критически отозваться о своем коллеге в разговоре со студентом.

– Видите ли, профессор Азур имеет у нас репутацию… скажем так, большого оригинала. Он искренне считает себя гением, а гении, как известно, не обременяют себя выполнением правил, обязательных для обычных людей.

– О, – выдохнула Пери. – Но это правда?

– Что – правда?

– То, что он гений?

Доктор Реймонд понял, что его сарказм возымел неожиданный эффект. Любой ответ, который он мог дать на вопрос Пери, поставил бы его в неловкое положение. Опытный куратор нашел единственно возможный выход. Он растянул губы в улыбке и беззаботно заявил:

– Это была всего лишь шутка.

– А-а… шутка. Понимаю…

– Прошу вас, не принимайте необдуманных решений, – сказал доктор Реймонд и водрузил на нос очки. Это служило сигналом того, что консультация окончена. – Побеседуйте с профессором Азуром, убедитесь в том, что этот курс действительно отвечает вашим ожиданиям. Если у вас возникнут сомнения, обращайтесь ко мне, и мы без труда подберем для вас что-нибудь другое. Более подходящее.

Услышав наконец то, что она давно хотела услышать, Пери сразу же встала:

– Благодарю вас, сэр!

После того как она выскочила из кабинета, ее куратор, откинувшись на спинку кресла, погрузился в задумчивость. Челюсти его были крепко сжаты, ноздри раздувались, сплетенные пальцы подпирали подбородок. Наконец он пожал плечами, решив, что сделал все от него зависящее. Если эта глупая девчонка задумала откусить больше, чем может проглотить, пусть пеняет на себя.

Стамбул, 2016 год

Дениз встала за стулом Пери, небрежно чмокнула ее в щеку и прошептала на ухо:

– Мама, я хочу уехать.

Отсветы свечей из канделябра муранского стекла играли на лице Дениз. Ее подруга стояла рядом, наверчивая на палец прядь волос. Судя по виду, обе девочки отчаянно скучали. С одной стороны, им лестно было ощущать себя частью мира взрослых, с другой – этот мир казался им удручающе неинтересным.

– Селим отвезет нас домой, – добавила Дениз.

Она не просила у матери разрешения, просто ставила ее в известность. Вторая девочка, дочь управляющего банком, собиралась к ней в гости с ночевкой. Они уже предвкушали, как будут допоздна слушать музыку, чатиться с друзьями, лакомиться чипсами и орешками, хохотать над фотками из «Инстаграма» и роликами из «Ютуба». Пери знала: если разрушить эти планы, Дениз будет изображать из себя жертву родительского произвола и ходить с таким скорбным видом, словно дома ей живется хуже, чем в сиротском приюте.

– Хорошо, лапочка, – кивнула Пери. Она вполне доверяла Селиму, водителю мужа, который работал в их семье уже много лет. – Поезжайте домой. Мы с папой тоже скоро вернемся.

Гости заулыбались. Подобные разговоры были хорошо знакомы всем, имевшим детей подросткового возраста.

– Чао, девчонки! – помахал рукой со своего места управляющий банком.

– Давайте я провожу вас до машины, – сказала Пери и отодвинула стул, чтобы встать.

Но Аднан вскочил на ноги первым.

– Нет-нет, дорогая, сиди. Я сам их провожу.

Взгляд его был ясен и безмятежен. Он уже успел забыть о злополучной фотографии и о своей досаде, связанной с ней. В отличие от Пери, он никогда не зацикливался на неприятном. Непринужденная улыбка, игравшая на его губах, говорила, что в душе его царит мир и покой. Аднан, человек здравомыслящий и уравновешенный, был твердо уверен в том, что неразрешимых проблем не бывает. Пери могла лишь позавидовать такой уверенности. Нерешенные проблемы жгли ей душу, как укусы насекомых, которые она без конца расчесывала, не давая им затянуться. А вот Аднан, в отличие от нее, умел восстанавливать даже то, что, казалось, было безнадежно разрушено, включая поломанных жизнью людей. Да, чинить и исправлять – вот его любимое занятие, подумала Пери. Иначе невозможно объяснить, зачем ему понадобилась такая женщина, как я.

Она все-таки встала и поцеловала Аднана в губы, прекрасно понимая, что одни гости сочтут это дурными манерами, а другие – откровенной непристойностью.

– Спасибо, дорогой.

Порой, благодаря мужа за всякие пустяки, она чувствовала, что благодарит его за нечто неизмеримо большее, за то, о чем лучше не говорить. Да, она была ему благодарна. И была благодарна судьбе, пославшей ей Аднана. Но благодарность и любовь – не одно и то же, Пери знала это слишком хорошо.